таком раскладе обычные беглые рабы никогда бы не одолели армейцев, — высказал свое мнение Ирьян, изучая картину последствий боя, и после непродолжительной паузы добавил: — Разве что отродьям Тьмы помогло нечто, нарушившее строй солдат… как бы… изнутри.

— Нечто? — хмыкнул епископ, поняв намек.

— Я, конечно, не верю в эти слухи о могуществе одержимого, но ведь кое в чем они правдивы. Треп сплетников — чепуха, однако чутью гатляуров и вашим сведениям я доверяю. Наш беглец силен не только на словах, не так ли?

— И мы даже не знаем насколько… Значит, его вмешательство переломило ход сражения?

— Не могу сказать с полной уверенностью, но похоже на то.

«Действительно похоже, — мысленно согласился епископ. — Но почему одержимый сразу не воспользовался темной силой? Тогда ему удалось бы избежать лишних потерь. И ответ очевиден — не мог. Ему требуется много времени на подготовку? Должны быть выполнены определенные условия? Или все происходит случайно?.. Если он не способен сходу вызывать умопомрачение, то нам это только на руку. Что ж, теперь у нас на полпроблемы меньше. И след стал чуточку яснее».

— Вилбер…

Ферот повернулся к командиру гвардии и замер, в изумленном безмолвии глядя на рыжего гатляура, который припал к земле и конвульсивно дергался, задерживая дыхание на пределе своих возможностей. Его сородичи выглядели еще хуже. Очевидно, неимоверно острый нюх сыграл с ними злую шутку.

— Понятно, — вздохнул епископ. — Вилбер, хватит мучиться почем зря. Выводи отсюда бойцов и господина эмиссара. Ждите нас у северо-западной окраины деревни. Мы пока еще осмотримся здесь.

Командир гвардии коротко кивнул и быстро побежал подальше от зловонной площади, уводя скорчившихся гатляуров. Ферот никогда еще не видел этих могучих созданий Света столь беспомощными.

И тут епископ вновь ощутил омерзительный холодок, пробежавший по спине. А что, если атланы тоже не так идеальны, как принято считать? Вдруг есть какая-нибудь уязвимость, которая приведет Атланскую империю к краху?

— Нелепая мысль. Я просто устал. Да, устал, — дрожащим голосом успокоил себя Ферот. — И дыму наглотался. В голове бардак какой-то. Да-да, дым. Не иначе.

— С вами все в порядке? — поинтересовался Ирьян.

Епископ медленно выдохнул. С тех пор, как Ферот покинул Камиен, и размеренная жизнь коменданта Темного квартала осталась позади, он слишком много думал о вещах, которые прежде показались бы ему сущим абсурдом. К сожалению, сейчас они начали обретать смысл. Пугающий смысл. И если пока еще можно было как-то оправдаться перед собой за нелепые мысли, то дальше…

— Конечно. Я в порядке, — с нервной полуулыбкой ответил епископ. — Прикажи солдатам рассредоточиться по деревне. Пусть поищут следы или что-нибудь подозрительное. В лагере гарнизона, как я понял, нам уже никто ничем не поможет, если там вообще хоть кто-то остался.

— Слушаюсь.

Ирьян почтительно поклонился и исчез, оставив атлана в одиночестве посреди заваленной трупами площади.

«Я преданно служу Атланской империи и добросовестно выполняю свои обязанности. Так как же я оказался здесь, да еще и при таких условиях? Комендант Темного квартала, ага…»

Чего желал Ферот? Он уже многого добился в жизни, теперь вступление в совет — всего лишь вопрос времени. Буквально через двадцать-тридцать лет ему предложат стать архиепископом. Для атлана это не срок, но он должен быть готов к новой должности — развить ум, укрепить веру и познать самого себя, дабы выйти на высший уровень понимания идеалов Света. Будучи комендантом Темного квартала, Ферот имел массу свободного времени для самосовершенствования. Однако привычный ритм жизни сбился, споткнувшись об одну раздражающую мелочь. Об одержимого по имени Ахин.

Погоня должна закончиться как можно скорее. Один нелепый акт неповиновения удивительным образом затронул интересы всей Атланской империи, а случайное стечение обстоятельств превратило ничтожное порождение Тьмы в относительно серьезную угрозу.

Ахина надо остановить. Но куда могла направиться толпа взбунтовавшихся рабов?

«Они пришли с юга, осторожно передвигаясь вдоль границы, но в Пустоши не заходили — кочевники не с ними. Выходит, их целью изначально была эта деревня? Глупость какая-то. И где остальные крестьяне? Здесь их слишком мало. Сбежали? Да. На север или ближе к западу, ища спасения в лагере гарнизона. И бандиты пошли следом? Вглубь страны? Нет, потери темных слишком велики, сейчас они не отважились бы идти навстречу патрулям атланской армии. Может, на юго-восток, к демонам? Им пригодилось бы подкрепление. Но тогда мы перехватили бы их — гатляуры разведывают территорию вокруг отряда на добрых полдня пути. Значит, Ахин пошел на север. Зачем? Там тракт. Будет грабить торговцев? Или пойдет дальше, в горы? Спрячется и… замерзнет насмерть со всей своей шайкой. Нет. Ничего не понимаю».

Ферот тяжело выдохнул. По какой-то причине он не мог перестать смотреть на заваленную трупами площадь. Наверное, епископ до сих пор не верил, что в озаренном Светом мире возможна подобная жестокость. Справедливое… точнее, по-своему справедливое наказание порождений Тьмы перед Цитаделью не имело ничего общего с бессмысленной резней, учиненной одержимым.

«А я еще в чем-то сомневался, — печально усмехнулся атлан. — Отродья Тьмы — чистое зло. А мы — добро. Добро всегда побеждает зло! Однако то, что я вижу перед собой… Хотя в конечном итоге мы, безусловно, победим. Но если взглянуть на “здесь и сейчас”? Тут какая-то ошибка. Либо добро не всегда способно одолеть зло, либо создания Тьмы и Света не являются отражением абсолютных зла и добра».

Епископ содрогнулся и отвел взгляд.

— Докатился. Ну, это уже чистая ересь… Или благоразумие? Впрочем, нет. Наверное, я просто схожу с ума. Или устал. Да, устал. Точно ведь устал…

— Господин Ферот?

Атлан резко повернулся, едва не поскользнувшись на бурой грязи. Перед ним стоял Ирьян, в глазах которого читалась некоторая обеспокоенность странным поведением командующего.

— Я уже спрашивал, но все же… Простите, вы точно в порядке?

— Скажи мне одну вещь, — епископ, проигнорировав вопрос бригадира, кивнул в сторону площади перед ратушей: — Это, по-твоему, зло?

— Конечно, — не колеблясь, ответил Ирьян. — Как же иначе? Сотворившие подобное — редкостные злодеи.

— А мы — добро?

Ферот понятия не имел, что он сам хотел услышать, но почему-то для него стало очень важным узнать чужое мнение на этот счет. Любое мнение.

— Ну, простите, конечно, не берусь судить о прочих созданиях Света, — Ирьян машинально пригладил пышные усы. — Но среди нас встречаются как хорошие люди, так и не очень. Это естественно.

«Хорошие и не очень. Это естественно, — мысленно повторил Ферот, пока еще не поняв, почему ответ бригадира всколыхнул бессильную злобу в светлой атланской душе. — Нашел у кого спрашивать…»

— Ты что-то хотел? — раздраженно буркнул епископ, прибегнув к помощи Света, чтобы подавить мерзкое ощущение.