— М-да, дела!.. — я был раздавлен длинной тирадой Андрея.

— Поэтому мои товарищи сознательно пошли на смерть. Мы знали, что кто-нибудь из нас уцелеет, Родина не даст погибнуть всем, и вот он, выживший, сумеет рассказать, как оно было. Этот шанс выпал мне.

— Так что же ты не побежал рассказывать своей Родине, как погибли твои товарищи, а поперся опять назад? Понравилось?

— Ты циник?

— Я — реалист. Или решил завершить начатое дело, или отомстить моими руками? Давай, колись, — я напирал на Андрея, теперь-то он от меня не отвертится.

— В плену во мне что-то сломалось, — Андрей говорил тихо. — Я сам не способен на самопожертвование. Я дико хотел выжить и я выжил… Спасибо тебе, Алексей!..

— Дальше! — я был непреклонен.

— Я хочу выйти из игры, только уйти на покой мне просто так не дадут. Жив я или нет, никто толком не знает, я просто пропал без вести. Начнут по каналам выяснять, выйдут на Ставропольское ФСБ, те подтвердят, что я погиб. Другой информации у них нет. Я беру свою часть дудаевского наследства, обосновываюсь где-нибудь подальше от всего этого дурдома, — мир, поверь, такой большой, что при наличии достаточных средств можно надежно спрятаться. Забираю жену, детей, родителей и живу на берегу голубого океана, занимаюсь подводной охотой, плюю в голубое небо, ем ананасы и рябчиков жую, и не жду когда придет последний день. Разве ты не хочешь этого? Я понял, что не совсем готов для этой работы, чтобы вот так погибать, стиснув зубы. Можно было бы все рассказать, и тогда бы тебя убили быстро, без мучений.

— Понятно, хотя, насколько я тебя знаю, Андрей, ты до конца не договариваешь, что-то темнишь. Ладно, сделаю вид, что поверил. Сваливаем отсюда. Ничего, кроме этих бесполезных кассет для фотопленки ты взять не хочешь?

— Они не бесполезные! — Рабинович возмутился.

— Хорошо, сформулирую вопрос по-другому. Что-нибудь еще, что может нам пригодиться, закамуфлированное под невинное оборудование имеется?

— Нет.

— Если ты не возражаешь, я возьму пару банок тушенки. Вещь длительного хранения, пригодится.

— Бери.

Я открыл ящик с тушеной говядиной, взял четыре банки консервированного мяса, обтер от смазки. Две банки положил в свою сумку, две — Андрею. То же самое проделал с рыбными консервами. В углу стояла бочка с салом, по крайне мере так было написано на упаковке, но не стал я его брать. Чечены, к сожалению, не едят этот калорийный продукт. Не будем их лишний раз нервировать. А то они публика крайне нервная, сразу за автомат хватаются.

Потом мы около часа закрывали вход в тайник, оборудованный спецслужбами Израиля на территории России. И я — бывший старший оперуполномоченный военной контрразведки ФСБ РФ принимал самое активное и непосредственное участие в этом.

Я по старой привычке запоминал, как минируется вход, как его открыть, как подойти к этому складу. Нам бы найти такой склад в январе 1995 года в Грозном. Тогда зачастую патронов не хватало, и даже очень сильно не хватало. А тут такое богатство!

Вышли снова на проселочную дорогу. Но пошли уже в другую сторону, а не туда, откуда нас привез Мустафа.

Сказать, что мы шли расслаблено, нельзя. Это не пеший туризм, когда идешь и любуешься окружающими тебя красотами. И даже не марш-бросок с полной выкладкой, когда в глазах темно, и чтобы не сойти с ума смотришь под ноги, и команда командира: «Вспышка слева!» — лишь шанс поваляться на земле три минуты. Были времена, были!

Теперь все иначе. Смотри под ноги, чтобы не наступить на мину или не сорвать чуть заметную в траве проволочку от растяжки. Это могла быть и граната, а могла быть и мина, по типу «МОН-90». Успеешь лишь услышать, как отлетает рычаг от гранаты, а с МОНкой вообще ничего не услышишь.

За всю дорогу нам удалось увидеть две проволоки, затерявшиеся в траве. Старая проволока, скоро проржавеет и развалится на куски. Были и участки дороги, похожие на заминированные, но у нас не было ни времени, ни желания разбираться действительно ли это мины или просто бугорки, просто обошли их.

Останавливались на привалы. Перекуривали, ноги кверху, чтобы кровь немного оттекла и вперед. Первый день, надо пройти как можно дальше. Дорога лесная вилась на высоте около пятидесяти метров над основной. Нам было видно как там, внизу, стоят блок-посты с чеченскими бандитами, как они останавливают машины, прохожих. Досматривают их. Из-за большого расстояния не было видно подробностей, но нам это было ни к чему. Удалось рассмотреть лишь, что у въезда-выезда в каждую деревню стоит «блок». На каждом таком посту от двух до десяти человек.

За пять часов мы прошли «поверху» две деревни. Сэкономили массу времени на проверках, и нас пока еще никто не видел. Пока мы не засветились. Но это не могло продолжаться вечно. Тем более, что нам надо было выходить на отрытую местность и продвигаться в южном направлении.

Двигаясь по лесу нельзя было забывать, что и здесь могли быть какие-нибудь местные бандюки. Элементарно, многие кланы враждовали между собой. И многие из них находились в состоянии кровной вражды между собой. Здесь настолько все переплелось, что сам черт ногу сломит, если попытается разобраться во внутритейповых отношениях или междутейповых взаимоотношениях.

Приход Дудаева поднял одни тейпы, укрепил их, особенно те, что базировались в горной местности. Тейпы же, где культивировалось обучение, прививалась тяга к знаниям, были разгромлены, изгнаны из привычной среды обитания. Война усугубила положение тейпов с «интеллигентным» уклоном. Прав был тот, кто лучше вооружен, и мог поставить под ружье больше своих соплеменников.

Я сам несколько раз использовал междуклановую вражду, получая необходимую информацию, выуживая ее из более слабого тейпа. А также вербовал чеченцев из слабых тейпов. Забрасывал их на территорию сильных, потом артиллерия наносила точечные удары по складам и базам боевиков. Целеуказания выдавали артиллерийским корректировщикам эти самые агенты-разведчики из слабых тейпов.

В результате мы уничтожали противника, а агенты получали удовлетворение от кровной мести. Сами они не могли отомстить, кишка тонка, но это становилось возможным нашими руками. Нередко и руководители тейпов стояли у руководства банд. И это не обязательно должен быть старейшина. Времена те минули уже давно. Теперь тот, кто в силе, и является «командиром» своего клана.

Мне раз удалось с помощью вот такого артиллерийского налета уничтожить главаря преступной группировки, по совместительству — главу одного уважаемого в Чечне тейпа. Нет человека — нет проблемы. Потом на этот тейп накинулись соседи-кровники, от него мало что осталось. Моя заслуга! Эх, были времена, были!

Где-то около шестнадцати часов Андрей сказал, что пора спускаться с гор. Ну, что же, надо, значит, надо. Вперед, вернее — вниз. Спуск крутой, я вонзал пятки в землю, но пару раз все равно проехался на «пятой точке». Андрей тоже тормозил несколько раз тем же местом.

Вышли к дороге через большие заросли кустарника. Не выходя из зарослей, огляделись. Вид немного иной, чем сверху, но картина одинаковая. Еще сверху разглядывая пейзаж, ландшафт, стало ясно, что нам не миновать деревню. Как бы ни хотелось, но придется проходить через нее.