Карета была готова, ожидая его перед замком, запряженная четырьмя свежими лошадьми.

– Это не коляска! – рявкнул Пирс, свирепо глядя на Прафрока, который стоял у дверцы.

Со ступенек сбежал Себастьян.

– Ты не знаешь, где она. Если она заразилась скарлатиной от Биттса – а есть неплохой шанс, что нет, поскольку твоя мать выглядит вполне здоровой, – симптомы появятся на первый день путешествия. Максимум на второй. Но ты не найдешь ее так близко от замка, Пирс.

– Почему? – резко бросил он.

– Потому что она не заболела. В противном случае слуги герцога тут же привезли бы ее назад. Или прислали бы верхового, если бы она была в слишком тяжелом состоянии, чтобы путешествовать. Прошло шесть дней. Даже если бы она заболела на второй день, кто-нибудь сообщил бы нам об этом. Не могли же они все заболеть. Никто из них не танцевал с Биттсом.

Пирс помедлил, поставив одну ногу на ступеньку кареты.

– Прошло семь дней с ее отъезда, а не шесть. Они могли уехать достаточно далеко, прежде чем она почувствовала себя плохо. Некоторые больные… А, понятно. Карета, а не коляска, потому что мне, возможно, придется ехать до самого Лондона.

Себастьян положил руку ему на плечо.

– Она не больна, Пирс. Они добрались до Лондона. Она там, здоровая и невредимая, ждет тебя.

– Ты не можешь знать это наверняка. – Одним движением Пирс забрался в карету.

– Ты никогда не узнаешь, жива она или мертва, если не будешь держать ее рядом с собой постоянно, – отозвался Себастьян с безупречной, хотя и раздражающей логикой.

Шагнув ближе, он протянул саквояж в раскрытую дверцу кареты.

– Возьми на всякий случай… Здесь мази, которые использовали санитары, хотя я не представляю себе, как они работают. Немного солодового сусла и даже флакон розовой воды Пендерса. Тебе нужны лакеи?

– У Прафрока нет свободных рук, – сказал Пирс, положив саквояж на сиденье рядом с собой. – Нейтен все еще в постели. Обойдусь Буллером.

– Я убежден, что с ней все в порядке и тебе ничего из этого не понадобится. Но поезжай, привези ее назад, – усмехнулся Себастьян. – И не беспокойся о нас.

– Я не для того еду! – огрызнулся Пирс. – Она могла заболеть, болван!

– Ты едешь за ней, сколько бы ты ни отрицал этот факт, – возразил его кузен. – Я знал, что этим кончится. Тебе не удастся перехватить ее в пути, она слишком давно уехала. Так что придется тебе вымаливать у нее прощение в Лондоне.

– Я не… – начал Пирс, но Себастьян протянул руку и дружески хлопнул его по плечу.

– Мне она тоже нравится. Мы все хотим, чтобы она вошла в семью. И… она твоя. В ней есть что-то такое, что делает ее твоей.

– Моя, – медленно произнес Пирс, словно пробуя это слово на вкус. Оно явно пришлось ему по душе. – Она моя, – уверенно повторил.

– Вот и поезжай, привези ее обратно, – рассмеялся Себастьян.

Пирс поднял руку и постучал по крыше кареты.

– Посторонись, Себ. Мне нужно…

Дверца захлопнулась, заглушив конец фразы.

– Найти жену, – закончил Пирс, оставшись один в карете. – Мне нужно найти Линнет, привезти ее домой и жениться на ней.

Лленддаур оказался маленькой деревушкой, дремлющей в полуденном солнце. Пирс ввалился в гостиницу, располагавшуюся на главной улице, размахивая тростью. Он не заметил никаких признаков больных путешественников. Собственно, там вообще не было признаков скарлатины. Ни алых полотнищ на окнах, ни очевидного расстройства жителей.

– Конечно, мы слышали об эпидемии, – сказал хозяин гостиницы, в глазах которого мелькнул испуг при одной только мысли о болезни. – Через нас проследовала целая команда из штата герцога. Они перекусили и поспешили прочь.

– Значит, слуги герцога Уиндбэнка останавливались у вас, – сказал Пирс. – И надолго?

– До вечера.

– А к ним присоединилась молодая дама в герцогской карете?

Хозяин растерянно моргнул.

– Ну, я вам точно не скажу. Они прибыли в трех каретах и заняли весь общий зал. Четырнадцать человек сразу, и всех надо было накормить.

– Сразу, – повторил Пирс. – А что насчет молодой дамы? Она должна была прибыть после полудня.

– Об этом мне ничего не известно, если только она не отказалась от еды.

Пирс представил себе Линнет в тот момент, когда в последний раз видел ее.

– Возможно, ей не хотелось есть.

– Надо спросить у конюха, – сказал хозяин, выйдя из-за стойки. – Он должен знать, была ли четвертая карета. Они очень нервничали, насколько мне известно. Все повторяли, что герцог велел им ехать дальше, если он не появится до сумерек.

– Но наверняка они дождались герцога, – сказал Пирс, стараясь не повышать голос.

Должно быть, он не слишком преуспел в этом, потому что трактирщик бросил нервный взгляд через плечо, прежде чем выскочить наружу.

– Доу! – крикнул он. – Доу, где тебя черти носят?

Доу осматривал лошадей Пирса, протирая их взмокшие шкуры и болтая с Буллером. Услышав рык хозяина, он резко выпрямился.

– Ты не видел карету с молодой дамой, которая должна была присоединиться к тем трем каретам герцога, которые останавливались здесь? – требовательно спросил хозяин.

Доу покачал головой:

– Они ждали часов до восьми вечера, хотя это чистое безумие – выезжать на северную дорогу в такое время. Но они так нервничали, боясь заболеть, что готовы были ехать ночью.

– Значит, она так и не приехала, – сказал Пирс с упавшим сердцем. Линнет выехала из замка в три часа дня и должна была прибыть в деревню задолго до отъезда каравана.

– Они говорили, что должен прибыть герцог, – вставил Доу. – Но никто не приехал, и они двинулись дальше.

Должно быть, она поехала не в ту деревню. Пирс бросил хозяину гинею и повернулся к своему кучеру.

– Поворачивай! – крикнул он. – Мы едем в Лленддаул.

– Лленддаул? – переспросил Доу. – Это скорее хутор, чем деревня, так мало там народу.

– А теперь и того меньше, – отозвался Пирс. – После того как там прошлась скарлатина.

Конюх отошел в сторону, отпустив лошадей. Пирс сел в карету, постукивая пальцами по опущенному стеклу окошка. Она так и не добралась до Лленддаура. И это означает… Что? Должно быть, она поехала в Лленддаул.

Почему она не вернулась в замок, не найдя слуг герцога? Она не могла поехать в Лондон одна. Без вещей, без горничной. Все это было в сундуках, отправленных вместе со слугами герцога. Собственно, она не смогла бы даже расстегнуть платье без посторонней помощи.