Когда посыльный доставил небольшой сверток, в нем оказался латунный браслет в виде летящей птицы шетра, украшенный крупным изумрудом. Эта восхитительная вещица была изготовлена по особому заказу; она стоила не меньше, чем половина отряда чо-джайнов. Мара опустила браслет в коробочку из темного бархата.

— Что бы это значило? — спросила она вслух, думая, что рядом никого нет.

— Чипино искренне тобой восхищается и хочет, чтобы ты об этом знала, — ответил голос Кевина.

Мара вздрогнула: все это время мидкемиец стоял у нее за спиной. По ее лицу пробежала тень:

— Властитель Ксакатекаса? У него нет причин мною восхищаться. Он возглавляет одну из Пяти Великих Семей; мало кто во всей Империи может с ним сравниться. Что он выиграет от союза с властительницей, которую одолевают Минванаби? Почему он это сделал?

Кевин только покачал головой и, присев рядом с Марой, взял ее лицо в теплые ладони:

— Да потому, что ты ему нравишься. В его поступке нет корысти, хотя, думаю, господин Чипино был бы не прочь тряхнуть стариной. Однако он не вынашивает никаких планов относительно тебя, твоих земель или дальнейших шагов в Игре Совета. Пойми, в жизни есть кое-что и помимо политики. Драгоценный браслет — это подарок человека, который по-отечески тобою гордится, потому что ты умна, добра и согрета любовью.

— Согрета любовью? — хитро улыбнулась Мара.

Под руками Кевина платье соскользнуло с ее плеч. В мягком мерцании светильника они опустились на подушки и сжали друг друга в объятиях.

* * *

Две сотни выступили на рассвете под пение труб. Армия Ксакатекаса переняла у кочевников обычай приветствовать новый день победным гимном.

Снова потянулись долгие месяцы ожидания. Иссушенная ветрами равнина выгорела под палящим солнцем. Мара давно сменила соломенную шляпу на самый маленький по размеру шлем, который с трудом подобрали для нее среди запасных доспехов. Поверх шлема она обматывалась легким шарфом для защиты от песка и пыли. Она научилась издалека распознавать приближение связного. Завидев на горизонте легкое облачко, Мара посылала гонца к властителю Чипино, а сама спешила вниз по склону, навстречу чо-джайну.

Ее ноги сделались мускулистыми, как у подростка, потому что ей приходилось шагать пешком там, где не проходил паланкин, и карабкаться по горным склонам. Люджан отметил, что присутствие госпожи поднимает боевой дух солдат. Мара, в отличие от многих высокородных цурани, щадила своих воинов и не требовала от них невозможного.

Донесения разведчиков не сулили выхода из тупика. Где-то был откопан небольшой запас провизии, где-то уничтожена горстка кочевников. Так прошло два месяца. Потом еще с месяц солдаты шли по ложному следу. Чо-джайны принесли весть о том, что обнаружен пересохший оазис и следы извлеченного в явной спешке клада. Разведчики пустились было в погоню, но снова безрезультатно. Двое солдат получили тяжкие увечья, провалившись в яму-ловушку. У одного из них началось заражение крови, другого доставили в лагерь на носилках — он лишился обеих ног. Испросив у Мары разрешения на почетное самоубийство, он пронзил себя мечом. Правительница едва не прокляла бога Чококана, который не уберег храброго воина.

Миновал еще один сезон. Властительница Акомы сделалась не в меру раздражительной.

— Нужно снарядить еще один отряд, — резко сказала она Кевину, смазывая волосы ароматным маслом: воду приходилось экономить.

Мидкемиец как ни в чем не бывало продолжал связывать лопнувший шнурок сандалии. Госпожа не в первый раз заводила такой разговор, но Кевин доказывал, что враги только этого и ждут. Теперь он исчерпал все доводы, кроме главного: мидкемиец никогда не ссылался на собственный опыт боевых действий. Тем не менее Мара считалась с его советами.

Хотя Акоме была присуща большая горячность, нежели ее союзнику, именно властитель Ксакатекаса в конечном счете настоял на решительных действиях. Явившись в шатер к Маре после наступления сумерек, он принес с собой запах костра и жареных орехов.

— Я получил донесение из пустыни, — начал он без обиняков. — Мои разведчики взяли в плен торговца-кочевника и, похоже, вышли на верный след. По крайней мере, теперь нам известно, в каких местах разгружались большие караваны с зерном.

Мара щелкнула пальцами, чтобы слуги подали теплый тэш.

— Мои чо-джайны сообщают то же самое, только добавляют, что песок еще хранит запах следов. — Ни для кого не было секретом, что насекомообразные существа чувствовали запах масла, которым кочевники смазывали сандалии. — Видимо, там и вправду прошли караваны; это не ловушка.

Она указала на песчаную карту, которая вот уже два года занимала всю середину комнаты. За это время подточенные пыльными ветрами скалы кое-где сровнялись с землей или сместились в сторону, словно расступаясь перед величественными просторами пустыни, уходящими за горизонт. Все эти изменения наносил на карту мудрый старик купец из Иламы, которому платили огромные деньги, чтобы возместить убытки, связанные с длительным походом. На этой карте Мара могла бы указать местоположение любого из своих солдат.

— Давай сопоставим наши сведения, — предложила она Ксакатекасу.

Их вечерние совещания у обоих вошли в привычку, однако на этот раз обсуждение затянулось далеко за полночь. В конце концов решение было принято: с первыми лучами солнца каждому из них предстояло выставить по целой роте. Оставшимся смешанным силам доверялась охрана границы; сами же правители снимались с лагеря и с сильно поредевшим караваном направлялись в пустыню, чтобы соединиться с основной армией. Вперед предполагалось отправить авангард, перед которым ставилась задача проверять свежие донесения и продолжать поиск подземных складов провизии.

— Когда мы укрепим армию двумя новыми ротами, — подытожил Чипино, — у нас в распоряжении окажется ровно тысяча воинов. Тогда можно будет подумать о наступлении.

В ту ночь Кевин долго не мог уснуть. Он прислушивался к легкому дыханию Мары, к завыванию ветра, к скрипу канатов, натягивающих шатер. Он был убежден: уводить войско из горной страны недопустимо. Да только в Империи рабы не имели права голоса. Однако он твердо знал: куда бы ни направилась Мара, он последует за ней. Слишком сильна была его любовь.

Средний шест рухнул на землю. Полотно плавно опустилось на землю. Кевин отскочил в сторону, споткнулся о свернутый ковер и едва не сбил с ног госпожу.

— Ты приказала свернуть свой шатер? — спросил он, чтобы скрыть неловкость.

Мара даже удивилась:

— А как же иначе? — Ей казалось вполне естественным, что сундуки с богатым убранством, рулоны ковров, светильники погрузят на вьючных животных и повезут дальше по зыбким пескам. — Род Акома — не какие-нибудь дикари. Мы не спим на земле, как крестьяне, разве что во время тайных передвижений. Она кивнула в сторону слуг, пакующих имущество. — А ведь у правителя Чипино шатер куда больше моего. По размеру шатра всегда можно узнать главу Великой Семьи.