Каролин поднялась с пола и бросила бумаги на стол.

— Тех, чей дом стоит чуть выше, рядом со скалами? Да, смутно помню. Милая пожилая чета. Они еще были дружны с Салли. Обоих вот уже несколько лет нет в живых, и, если не ошибаюсь, детей у них не было.

— Были. Дочь по имени Джудит.

— Ага, вспомнила. У них в доме еще висели ее фотографии. Она умерла очень давно.

— Тридцать пять лет назад, если быть до конца точным, — с этими словами Алекс сделал еще глоток виски. — Не хочешь выпить за мою потерянную мать?

— Что-то не хочется. Думаю, сначала неплохо бы поесть, — сказала Каролин.

— А за твою? — он продолжал гнуть свою линию. — Неужели тебе не интересно узнать собственное прошлое?

— Да нет, как-то не тянет. Ты же сам сказал, Салли была для меня как родная мать во всех отношениях, — спокойно возразила Каролин. — Как и тебе.

— Попахивает инцестом, — пошутил он, однако не смог обмануть ее. Перед ней был все тот же подросток, страдающий, мятущийся, и она умела его утешить.

— Меня это не волнует.

— По крайней мере тебе она не лгала. Твоей матерью была Эльке Ольмстеддер, няня, которую она выписала из Швеции приглядывать за мной. Думаю, Уоррен ее обрюхатил, и когда Салли об этом узнала, то выставила ее за порог.

— Ты ее помнишь?

Алекс покачал головой:

— Нет, тогда я был слишком мал.

Каролин кивнула и поспешила сменить тему разговора:

— Может, я пойду проверю, что в этом доме есть на ужин?

— Неужели тебе все равно? — спросил он. — Неужели ты не хочешь узнать, как попала в этот дом?

— Да нет, — спокойно ответила она. — Но ты, судя по всему, горишь желанием меня просветить.

— Твоя мать умерла, когда тебе было два года, и, подозреваю, у Салли случился запоздалый приступ раскаяния. Либо это, либо Уоррен уговорил ее разыскать тебя.

— Сомневаюсь. Уоррен всегда считал меня в этом доме лишней. По крайней мере теперь мне понятно почему. Так что, по-моему, это целиком и полностью идея Салли. Не иначе, как она решила, что тебе не помешала бы младшая сестра, чтобы было кого мучить.

— Кроме того, ты тоже была Макдауэлл, — добавил Алекс. — Я бы не удивился, если бы Салли собиралась отдать тебя за меня. Просто на всякий случай. Она была женщина прозорливая и осторожная.

Каролин подошла к нему и взяла из его рук стакан. Как ни странно, он даже не оказал сопротивления.

— Скажем так, Салли любила нас обоих, какие бы мотивы ею ни двигали. А это самое главное. И мы должны быть ей за это благодарны.

— Инцест, — снова сказал он, глядя на нее сонным, слегка похотливым взглядом.

— Иди ты знаешь куда, — ответила она шутя.

— И пойду, — ответил он и, поднявшись с кресла, шагнул ей навстречу — медленно, но не скрывая своих намерений.

Она ускользнула от него. Не успел Алекс подняться на ноги, как Каролин повернулась и вышла из комнаты.

— Пойду поищу что-нибудь поесть, — крикнула она через плечо, не оборачиваясь.

Если она подумала, что он даст ей уйти, то она ошибалась. Но Каролин Смит была не настолько наивна. Алекс явно не спешил, и потому, когда он наконец добрел до кухни, то увидел, как она выливает его виски в раковину.

— Я еще не допил, — с легкой укоризной произнес он.

— Будем считать, что допил, — возразила Каролин и открыла холодильник в надежде найти съестное. — Боюсь, что здесь пусто.

— Мы могли бы поджарить мидий.

— Только не это!

— А как насчет пиццы? Думаю, ее даже можно заказать по телефону.

— Не ты ли говорил мне, что до лета все заведения закрыты? — уточнила Каролин. — Мы же уехали отсюда всего неделю назад.

— За неделю могло многое измениться, — игриво ответил он. — К тому же в прошлый раз я вполне мог ошибиться. В конце концов, на этом острове круглый год живет не так уж мало народа.

Да, у него на все найдется ответ. Впрочем, неужели она еще этого не поняла?

— Какую еще ложь я от тебя не слышала?

То, что в его намерения не входило позволить ей спать одной в двуспальной кровати, подумал он, однако вслух говорить не стал.

— Я наговорил тебе столько лжи, что уже потерял счет, — признался он. — Кажется, мне больше нечего от тебя скрывать, хотя кто знает. Гарантировать не могу.

— И все-таки ты не ответил мне, какую ложь я еще от тебя не слышала?

О том, что я к тебе чувствую. Возможно, притащить ее сюда, на остров, не слишком умно с его стороны, но оставить ее одну в Вермонте он не мог. Слишком велик был риск.

И вот теперь он был не в состоянии игнорировать ее присутствие. Каролин хлопотала на кухне, поставила чайник. Все ее движения были полны такой грации, что он едва мог устоять перед соблазном повалить ее прямо на деревянный пол, стащить с нее одежду и припасть губами к сладким лепесткам у нее между ног. В семнадцать лет ему было еще трудней побороть себя. Тогда он просто свихнулся на женщинах, включая и тринадцатилетнюю Каролин.

И вот теперь вся его неукротимая похоть была направлена только на одну женщину, и ему стоило нечеловеческих усилий не дать этому животному чувству взять над собой верх. Каролин стояла к нему спиной и изучала содержимое кухонных шкафчиков. В конце концов он не смог устоять перед искушением. Это было все равно что пытаться не дышать. Шагнув через кухню, он встал прямо у нее за спиной, хотя и не касаясь, однако настолько близко, чтобы чувствовать запах ее кожи — запах мыла из дешевого мотеля, запах шампуня, запах женщины. Не в силах больше сдерживать себя, он обхватил ее руками и прижал к столу.

Каролин даже не обернулась, хотя именно на это он и рассчитывал. Она застыла на месте, спиной к нему.

— Что, по-твоему, ты такое делаешь?

Этот вопрос мог бы прозвучать почти устало, не дрогни слегка ее голос. И еще эта легкая дрожь, что пробежала по ее телу.

Каролин было невдомек, что ее спина, ее ягодицы возбуждают его не меньше, чем губы и грудь. Волосы она заплела в косу, чтобы они ей не мешали, и ему была хорошо видна ее обнаженная шея. В какой-то момент ему даже захотелось впиться в нее зубами, как делают при спаривании коты. Каролин стояла неподвижно, застыв, словно статуя, в его объятиях, и он подумал, сможет ли когда-нибудь рассмешить ее. В данный момент похоже, что вряд ли. Потому что в данный момент им обоим было не до смеха.

Нет, он не устоял перед искушением и прижался губами к ее шее. Поцелуй был глубокий и неторопливый, чтобы язык мог сполна насладиться вкусом ее теплой, нежной кожи. Каролин вздрогнула и громко втянула в себя воздух, Алекс же прижался к ее ягодицам, чтобы она почувствовала, как сильно он хочет ее.