— Ее, ее. — вступил в разговор Джон, — ты мне вот что объясни, как ты умудрился с ножом в легком и в коме ребенка девице заделать, как она утверждает! Мы так старались, его спасали, целую бригаду врачей на Обен привезли, с оборудованием, а он в коме, под наркозом, постельные подвиги совершает!

— Джон, подожди, что ты несешь! Какие подвиги, какой ребенок? Майя, это ты тут наплела невесть что?

— Наплела, такого наплела! Явилась, вон с папашей, с неким Геллом Торном разобраться, мол, сделал ребенка, а сам в кусты! Только на УЗИ обнаружилось, что возраст плода максимум 12 недель, и примерная дата зачатия — с 1-го июля по 6-е! Вот я и поинтересовался, может, дамочка на крейсер императора Элланы пробралась, и ты ей под наркозом ребенка сделал?

— Джон, перестань нести чушь! И не позорь меня перед будущем тестем!

— Да уж, — вступил Эльриан, — Совсем неуместные шуточки! И опасные! Услышит кто, и сплетню пустит, что король без сознания, с ножом в легком, с девками развлекался. И ведь поверят! Я так понимаю, тебе, Гелл хотели чужого ребенка на шею повесить! Или дамочка на место королевы претендовать пыталась?

От ужаса Майя зажала рот руками, что бы не закричать и усиленно мотала головой.

— Да нет, все не так плохо! — вступился Марк, — эти крестьяне и не подозревали, что король — ты! Они хотели на этой девке женить всего лишь Гелла Тона. О том, кто король Обена они не знали. У них в деревне никаких средств связи нет, одни сплетни!

— Хорошо, и что с ними делать будем? — спросил Джон.

— Отправим восвояси. Я думаю, этого урока для них хватит. Если, не дай Бог, снова начнут воду мутить, знаем, где их найти! И, извини, Майя, хотел я тебе приданое дать, так теперь не дам. А то подумают еще, что деньгами от тебя откупаюсь. Так что выкручивайтесь сами. Будьте благодарны, что под суд не отдали за мошенничество. Жакоб, где ты там! Забирай родню, и внуши сестре, что врать нельзя! Честно жить надо!

***

Больше неожиданных неприятностей не случалось. Жизнь покатилась своим чередом. Геллерт выступил на Совете Унии, потом была двойная свадьба, но жена осталась учиться на Терре. На Обене, к сожалению равноценной замены университету не было. Обен возрождался. Жизнь входила в нормальные рамки. Народ был сыт, занят и спокоен, и даже меры по постепенному искоренению рабства воспринял положительно. В народе Геллерта прозвали освободителем, его правление считалось первым шагом к полному преобразованию планеты. И, на очередном саммите монархических планет, Обен наконец-то занял свое место в их рядах, так давно ожидающее его.

Эпилог

Эллана, 60 лет спустя.

Солнечный луч пробрался через щель в не плотно сомкнутых портьерах, осветив лица старой супружеской пары. Мужчина поморщился и открыл темно-голубые, не потерявшие с возрастом свой цвет глаза. Аккуратно освободил руку, на которой устроилась темноволосая, с почти не тронутыми сединой волосами голова его жены. Но все равно, несмотря на его старания, супруга проснулась.

— Эль, ты куда, рано еще! Неужели и сегодня решил бегать! Тебе завтра 100!

— Мне 100 именно потому, что я не прерываю тренировки. Кстати, ты тоже не бросаешь свою йогу! И потом у меня сегодня праздник! Наконец-то я передам Эллану Эвальду! Он дозрел. Согласен. Так что у нас с тобой начинаются каникулы. Будем делать, что хотим, и ни за что не отвечать! Начинается спокойная жизнь!

— Сомневаюсь! Ты и спокойствие, вещи несовместимые!

— В этот раз, обещаю, ни во что вмешиваться не буду! К тому же, Эвальд фактически правил последние пять лет, так что за планету я спокоен.

— Да, правил, а ты по нескольку раз проверял его решения, поправлял, помню!

— Последний год почти не вмешивался. Только, если он просил моего совета. Так что я пойду. Разомнусь. Потом некогда будет. Только на внешний вид придется часа два потратить!

— Ты же всегда терпеть не мог эти сборы!

— Знаешь, однажды мне сказали фразу: монарх должен уходить также торжественно, как и вступать на престол!

— Знаю, только ты пропустил слова, «из жизни», надеюсь, к нашей ситуации это неприменимо.

— Не дождутся! Я вообще себя чувствую, как минимум 60-летним!

— Иди уж, и я тоже займусь разминкой, чтобы не выглядеть старой развалиной на твоем фоне.

Эльриан, император Элланы вышел на прилегающий к дворцу спортивный комплекс, и размеренно побежал, наматывая круги по беговой дорожке. Скорость бега, конечно, была уже небольшой, да и 50 кругов, как раньше ему уже было не выдержать, но 10–15, вполне. Во время бега ему всегда думалось лучше. Он прикинул еще раз, все ли продумано в сегодняшней церемонии. Все-таки впервые власть переходила к преемнику от живого правителя. Ему не было жаль отдавать управление страной в другие руки, тем более, внук, Эвальд, названный в честь деда, был воспитан им самим и Аннабель. Эдвард, женившись на Миранде, внучке Виттории, вроде бы стал больше соответствовать званию наследника. Родился внук, преемственность династии была обеспечена. Эльриан уже собрался передать ему власть, и пожить с Аннабель «для себя», как случилась трагедия. Миранда так и не бросившая свой экстремальный вид спорта, погибла — сорвалась со скалы. Видимо, сказался перерыв в тренировках во время беременности и родов. Эдвард впал в депрессию. Ни попытки двух дипломированных психологов — матери и сестры, ни увещевания мужской половины семьи не могли его вывести из этого состояния. Сына он забросил, стал прикладываться к бутылке, что совсем не было свойственно Этерлингам. Спас его только двоюродный дед, Эуженио, совсем дряхлый архиепископ Элланы. Эвард пить бросил, но твердо заговорил о принятии сана. Неожиданно, почти в 30-летнем возрасте, пошел в духовную семинарию, окончил, и после смерти Эуженио, сменил его на посту архиепископа. Эльриану пришлось забыть об отдыхе. На их с Аннабель плечи легла забота о воспитании малыша Эвальда. Близнецы в правители не годились. Во-первых, неясно было, кому их них отдать первенство, а во-вторых, они осуществили мечту отца и окончили академию космонавтики, и теперь с увлечением открывали отдаленные участки галактики. Элеонора со своим Геллертом строили очередной рай на Обене, весьма успешно. Наследники у них получились поздно, слишком полагались на Габриэля, не оправдавшего их надежд. У него были только девочки, но зато целых пять. Сказалась, видимо, наследственность рода Аль Абиби — если первым не рождался мальчик, то потом на это надежд почти не было. Поэтому Элеонора прибегла