– Кстати, о свадьбах. Ты слышала, что Ричард Гриффин женился?

Морган округлила глаза.

– Нет. И кто эта счастливица?

– Он женился на Маргарет Говард две недели назад, – глядя в сторону, сказал Том. – Сейчас они отправились в свадебное путешествие в Уэльс познакомиться с его матушкой.

– Странно, но я ничего об этом не слышала. Была полностью поглощена приготовлениями к свадьбе Нэн.

Том натянул поводья, сдерживая коня, чтобы едущие впереди не расслышали его слов.

– Он в самом деле тебе небезразличен, Морган?

Она нахмурилась, внимательно изучая рисунок на своих перчатках. С Томом она могла быть совершенно откровенна.

– Не знаю. Я чувствовала расположение к Ричарду, но, разумеется, не была в него влюблена, как в Шона. Просто испытывала к Ричарду физическое влечение. Ты меня понимаешь?

Том кивнул:

– Да, вполне. А что ты чувствуешь к Джеймсу?

– Это допрос?

– Именно так, – усмехнулся он.

– Джеймс – мой муж, и этим все сказано.

Слава Богу, подумала Морган, что он не спросил о Френсисе…

Нэн и Гарри Сеймур обвенчались семнадцатого мая в фамильной часовне Вулф-Холла. Тетушка Маргарет и Морган прослезились, Нед и Том хохотали, а все остальные, за исключением Джеймса, напились и веселились как могли. Свадьба удалась.

Двадцать первого Джеймс и Морган вернулись в Хэмптон-Корт. Тогда же Морган предложила обсудить проблему Фокс-Холла. Джеймс согласился, что необходимо ввести в курс дела Томаса Кромвеля, и тотчас же отправился к нему. Кромвель не возражал против передачи поместья Морган и советовал ей не тосковать по опустевшему старому дому и не возвращаться туда.

– Я думаю, он искренне сочувствует тебе, – сказал Джеймс.

– Возможно, – ответила Морган, но подумала, что пока не готова вернуться в Фокс– Холл.

На Рождество Морган пригласила в Белфорд «всю округу», как заметил Джеймс, и, хотя ворчал по поводу излишних затрат на вино и закуски к праздничному столу, позволил Морган сделать все по ее усмотрению. Он понимал, что она не согласится провести все праздники в одиночестве.

Длинную галерею украсили ветвями сосны и тиса, венки переплели красными атласными лентами, а в камин засунули десятифутовое рождественское полено. Слуги принарядились, а Морган выбрала в качестве рождественского наряда красное бархатное платье.

Поскольку гости собирались издалека, они планировали задержаться на несколько дней. Среди приглашенных были и лорд и леди Латимер. Джеймс с большой неохотой согласился пригласить их, но Морган настояла на своем. Лорд Латимер превратился в старого больного человека: он страдал не только физически, но и морально после разгрома паломничества. Ему нелегко было добираться до Белфорда по заснеженным дорогам, но леди Латимер была не менее настойчива, чем Морган, и считала, что они могут позволить себе повеселиться на Рождество. Лорд Латимер был настолько предан своей рыжеволосой Кэт, что беспрекословно последовал за ней.

Но в Рождество 1538 года он чувствовал себя хуже, чем обычно. Совсем недавно стало известно о новом бесчинстве, учиненном людьми Кромвеля, еще более чудовищном: была осквернена гробница Томаса Беккета в Кентербери.

Пока остальные пели рождественские гимны и пили горячее вино, лорд Латимер сидел у окна, кутаясь в меховую накидку, и рассказывал Морган о случившемся. Кипя от возмущения, она ушам своим не верила. А лорд Латимер ровным голосом повествовал о том, как солдаты вывезли два ящика драгоценностей и множество прочего добра. Затем отодвинули могильную плиту и вышвырнули прах Беккета.

– Говорят, – подытожил Латимер, – что король собирается объявить этого святого человека бунтовщиком.

– Господи Иисусе! Ведь Беккет умер четыреста лет назад! Это безумие!

Латимер кивнул:

– Но он в свое время осмелился выступить против короля, а Генрих полагает, что такое преступление не имеет срока давности.

Морган печально склонила голову.

– Но почему вы рассказываете все это мне? Вы, должно быть, знаете, как мой супруг относится к подобным действиям короля.

Латимер плотнее закутался в плащ.

– Ваш супруг мирится со всем этим, возможно, даже одобряет, но вы-то нет. Я припоминаю, как вы были расстроены, даже потрясены, разорением монастыря неподалеку от Снейп-Холла.

– Я тоже хорошо помню эту историю. Несчастный старый монах…

– Есть кое-что еще, что вам следует знать, моя дорогая. Помните Маргарет Поул, графиню Солсбери?

– Старую графиню? Я встречалась с ней лишь однажды, но знаю, что они дружны с моей тетушкой Маргарет.

– Она в Тауэре.

Морган онемела. Графине было под семьдесят. Но она все еще оставалась крепкой и стройной, полной отваги, как дюжина мужчин.

– Она из Плантагенетов, а Генрих решил избавиться от всех представителей королевской крови в Англии. В прошлом месяце были приговорены к смертной казни маркиз Эксетер и лорд Монтегю.

– Боже правый, значит, теперь уже не важно, что вы совершили, главное – кто вы по происхождению. Никто не может чувствовать себя в безопасности?

Лорд Латимер взял ее за руку и, видимо, хотел успокоить, когда заметил свою супругу, направлявшуюся к ним.

– Хватит прятаться по углам, – радостно затараторила она, – только вы двое не поете. Пойдемте, мой дорогой, я устрою вас поближе к огню. Нужно веселиться, скоро полночь, приближается час Рождества.

Лорда Латимера усадили в кресло у камина, Морган, стоя рядом, выводила рождественские гимны, но на душе у нее было тяжело.

К марту стало ясно, что Морган вновь беременна. Она решила сказать об этом Джеймсу за ужином, но тут в детскую вбежала Полли.

– Госпожа, – запыхавшись, начала она, – тут Уилли с известием для вас.

Морган сначала не поняла, о ком она говорит, но потом припомнила: Уилли был одним из слуг Френсиса. Она передала Эдмунда Агнес, строго-настрого приказала Робби оставаться в детской до ее возвращения.

Морган помчалась по коридору. Боже милосердный, неужели что-то случилось с Френсисом? Когда она добежала до двери, где ее ждал Уилли, сердце Морган едва не выскочило из груди.

– Что случилось, Уилли? Говори немедленно!

Уилли явно скакал без отдыха. Одежда его была покрыта грязью, из-под ботинок на пол натекла лужа. Он пал на колени, склонив голову:

– Мастер Френсис покорнейше просит вас отправиться вместе со мной в Карлайл, госпожа Люси при смерти.

– Люси! – Морган внезапно почувствовала облегчение, тут же сменившееся страхом и потрясением. – Что произошло?