его породистое лицо: то ли грудь давно не видел, то ли шрам у меня вышел на диво достоверным. Потом на моих глазах, в которых плескалась бездна отчаяния пополам с обидой. Отчаяние, кстати, было настоящим – если он сейчас не отстанет, то я его просто вырублю, а это чревато. Обида тоже имела приличный вес: всяких незнакомых баб домой тащит, кормит, раздевает, а сам меня с первой встречи едва ли не куртизанкой обозвал, лицемер.

– Прошу прощения, был неправ. Если что-то понадобится, зовите, – выдала эта тормозная колодка и скрылась за дверью, оставив меня в гордом одиночестве наедине с дверным засовом.

Засов тут же встал на место. Верно говорил Ясень, все эти запорные механизмы в ручке – ерунда по сравнению с хорошей щеколдой.

Смывать с себя грязь, сажу и пот мне понравилось. Тщательно смывать, с чувством, толком, расстановкой так, что сдавший позиции граф дважды стучался и спрашивал, всё ли у меня в порядке. Не мешай, уважаемый, Рита думает.

Артефакты оказались целы и работали практически бесперебойно, разве что энергетический поток от меня к кольцу Амори́ был шире и быстрее, будто не я его контролировала, а перстень сам распоряжался, сколько сил он сейчас возьмет, а сколько на завтра прибережет. Пришлось немного подкрутить невидимый кран. Нет у меня сейчас столько энергии, чтобы её разбазаривать.

И мыслей, что делать дальше, тоже нет. Дверь буквально сторожит советник, проскользнуть мимо него и покинуть дом не выйдет, да и не бросать же Ясеня? Своего щита на нем я больше не чувствую, а, значит, первым делом после ванной отправлюсь проверять, как он.

А потом предстоит очень серьезный разговор с графом. Если мы и совершили преступление, то не слишком серьезное, иначе бы нас отконвоировали в допросную прямо с развалин архива, а не лечили бы в столичной резиденции статского советника. Быть может, никто, кроме него, вообще не считает это преступлением, а то, чем он угрожал – одна из вероятностей развития событий?

Наверняка он был главным в поисково-спасательном отряде стражи, поэтому воспользовался полномочиями и увез нас к себе, а здесь уже принялся давить, потому что чуйку следователя не пропьешь, черт бы его побрал. Выходит, если он захочет, то этому делу дадут ход и нам в самом деле могут предъявить обвинение минимум во взломе с проникновением.

Черт, плохо.

С другой стороны, если он привез нас к себе, то ему точно что-то нужно. То, что он узнал Ясеня, я не сомневаюсь. Есть, конечно, крохотный шанс, что разбился не артефакт иллюзии, а фальшивое кольцо или «мобильник», но даже в этом случае его наверняка раздевали и нашли все, что надо и не надо. А советник не дурак и наверняка уже успел лишить незнакомого лорда всех побрякушек, чтобы разглядеть, кто там прячется.

Если, конечно, иллюзия не слетела уже в момент обморока. Но у меня же не слетела? Не слетела. Я неправильно прослушала инструкцию к артефактам? Да нет, всё правильно. Очень, очень странно.

Мог ли таким образом его высокоблагородие догадаться, что я никакая не баронесса, а девчонка-кассирша с Аморской земли? Мог, но только если иллюзия с Ясеня продержалась до самого лечения. Однако крошечный шанс, что на обломках архива нашли моего настоящего слугу и меня, все еще в виде баронессы, будет не просто лотерейным, он будет выигрышным.

Осталось только выйти из ванны, выяснить, как там Ясень, поговорить с советником о том, что ему известно и что ему нужно, кроме информации, и убраться отсюда с минимальными потерями. А если повезет, самой разузнать о взрыве и его организаторах.

С этими мыслями я покинула ванную на негнущихся ногах, завернувшись в огромное банное полотенце и оказалась подхвачена на пороге. Меня с упорством мула тащили в сторону кухни, бубня о излишне гордых леди, которые на ногах не стоят, а туда же, достоинство с честью отстаивать. По пути на кухню к полотенцу добавился банный халат, тапочки и опять шерстяные носки, но, слава богу, другие.

– Хотите горячий шоколад? Мне его из Лоппогорна доставляют. А бутерброды с чем будете: с ветчиной или с копченой куриной грудкой?

– Виктор, я не голодна. Лучше отведите меня к моему спутнику, хочу убедиться, что с ним всё в порядке.

– Госпожа баронесса, он отдыхает, к тому же, рядом с ним один из компетентнейших столичных целителей. А сыр предпочитаете твердых или мягких сортов?

Ну, нет так нет. Поднявшись с банкетки и кутаясь в халат, я молча двинулась в сторону гостевых комнат, которые по своему обыкновению должны находиться на втором этаже. Идти в не по размеру подобранных тапочках было сложно, зато без соблазна рвануть наверх и в процессе однозначно запнуться.

– Леди, я правильно понимаю, что без дружеского визита к вашей пассии вы отказываетесь есть? – меня поймали за руку и мрачно притянули к себе. Я лишь кивнула. – Будь по-вашему.

Путь к комнате, ставшей палатой, мы преодолели за несколько секунд. Кататься на советнике было весело и приятно, исключив те моменты, когда он бурчал, что мои не вовремя выпавшие из халатно-полотенцевого кулька руки и ноги проломят ему стены.

Медаль ему надо дать за сопроводительный бубнеж, причем серебряную. Золотая останется у Ясеня, рядом с которым и впрямь сидел целитель, покинувший нас по величественному кивку лорда.

– Любуйтесь, леди, спит. Не знаю, что вы там себе навоображали, какие цепи-кандалы-колодки, но ваш спутник переведен из обморока в лечебный сон, а сопутствующие гематомы и повреждения лекарь вылечил. Старую рану тоже, кстати, долечил. Вы не знаете, откуда у вашего любовника рана от армейского скошенного ножа?

– Армейского ножа? – слабо удивилась я, подходя ближе и наблюдая родное умиротворенное сном лицо. Как и предполагала, никакой личины и в помине нет.

– Такие выдают солдатам из личной министерской и генеральской охраны, помимо основного оружия, в периоды военных конфликтов на случай открытого ближнего боя.

Министерская или генеральская охрана?...

– Скажите, а этот нож можно как-то потерять или продать? – в волнении уточнила я, сжимая ледяную ладонь слуги.

– Потерять можно только на поле боя, а за продажу казенного оружия полагается военный трибунал. Ваш спутник имел стычку с солдатами?

– А военный штаб, захваченный в приграничной крепости, расположился там в день захвата или раньше?

– На пару дней ранее. А почему вы спрашиваете?

Я лишь покачала головой. Если вся военно-правительственная верхушка, зачисленная в военный штаб, оказалась на границе, раньше, чем на нас