— Что скажете, сестры? — нарушила молчание сидящая на левом краю Луримель. Ее раздражала традиция все важные совещания проводить с утра. Ведь могли бы прямо тогда начать уже что-то делать. Нет, посмотрели на перекореженную ауру темной, покачали головами, и разошлись почивать!

— Боюсь, она тоже станет постоянной послушницей в этой обители.

— В Обители Смирения есть постоянная послушницы? — Изумилась Луримель.

— Одна… Тебя же не было довольно долго, и ты не знаешь, — слабо улыбнулась Настоятельница, — Ее привезли с восхода континента…

— Орчанка? — брезгливо поморщилась Луримель. Мало ей этих темных оборотней, забывших свое и потому укравших их язык и обычаи, теперь еще и зеленокожие.

— Да, сестра. Мы считаем, что у нее дар Забытого.

— Дар Уничтожения? — Луримель вздрогнула.

— Именно, — кивнула одна из Супруг, — Но для нас этот дар — загадка. Все что мы можем — это не позволять ей обратить его против нас. Но в чем природа этого дара, мы не знаем…

— Но причем тут моя подопечная?

— С поставленной на нее печатью ситуация такая же. Даже хуже. Мы не только не узнаем ее природу, мы даже не можем понять для чего она…

— Но ведь можно же ее изучить! Понять!!

— Да, но это потребует времени и осторожности… Потому Айшари предстоит остаться здесь надо… — мать настоятельница, недоговорив, схватилась за горло и захрипела. А мгновением позже рухнули на пол еще две сестры. Луримель бросилась к настоятельнице:

— Что с ними?!

— Откат! Кто-то пробил щит, который они втроем удерживали вокруг обители!

— Но ведь этот щит только от…

— Да! Но не может быть, что бы демоны набрались наглости явиться в обитель! И тем более сил, чтобы сделать это вот так!

Пол под ногами женщин дрогнул, и по нему пробежала длинная уродливая трещина, рассекая изображенных на мозаике Светозарных пополам. Упали первые лепестки, хрупкие и сухие — овивающие беседку розы начали стремительно вянуть.

Далеко внизу, Айшари, свернувшись на каменной лавке, зажимала уши ладонями. Не помогало — тысячи голосов, кричащие, воющие в агонии, умоляющие неизвестно о чем на непонятных языках, все равно бились в ее голове.

* * *

Омега стоял на одном колене, упираясь левой ладонью в пол, а пальцами правой сжимая себе виски. Голоса в его голове кричали и вопили, разрывая разум на части, поднимая воспоминания, похороненные в самых темных уголках души. Слава Хаосу, что беловолосый вскоре снова это забудет. Его плечи вздрагивали, когда очередной вопль выбивался из общего хора, то есть практически непрерывно. Заскрипели стиснутые зубы. Крики становились все более агрессивными, беспорядочными и давящими на сознание. Омега даже не мог узнать все языки, на которых они звучали. Печать проявилась на обеих половинах его лица, и яркость ее красного сияния нарастала вместе с голосами.

Демон и предположить не мог, что ему придется дойти аж до Крика, только чтобы попасть в то место, куда утащили его ученицу. Но отступить он не мог. Не сейчас. Пальцы левой руки сжались, и когти с хрустом прочертили в полу глубокие борозды, нарушая рисунок искусной мозаики… Широкие полосы узоров на ставшей матово-белой коже почернели и сжались в тонкие, похожие на паутинки, линии. Голоса стихли резко, словно кто-то выключил звук. Омега отчетливо услышал шелест слабого сквозняка, заблудившегося где-то высоко над головой, среди поддерживающих свод колонн, и медленный, гулкий звук удара. Звук удара его сердца.

Зашуршав тканью одежды, демон выпрямился. Его лицо не выражало никаких чувств, напоминая покрытую причудливой сетью трещин фарфоровую маску. Словно неощутимый ветерок закружился вокруг, стал лениво теребить полы плаща, волосы, свободно болтающийся левый рукав… Медленно поднялись веки. Зрачки полностью поглотили радужку, сделав глаза демона двумя провалами в абсолютную черноту, будто всасывающую в себя свет. Он видел истинную природу этого ветра. Нити. Почти прозрачные, но если вглядеться, то можно увидеть, что каждая нить имеет свой собственный неповторимый оттенок, а то и вовсе является канатом, сплетенным из тысяч таких же нитей… Они танцевали, теряясь в бесконечности на расстоянии нескольких локтей, свободно проходя сквозь тело демона, лишь изредка сдвигая незакрепленные части одежды и волосы. Нитей было так много, что могло показаться, будто Омега стоит под струями ливня, хлещущего во всех направлениях. Беловолосый мог бы пожалеть о том, что больше никто не видит этой красоты полностью, лишь редкие проблески… Но не стал. Все эмоции остались по ту сторону Крика. Демон снова прикрыл глаза и проанализировал ситуацию.

Портал, которым он воспользовался для проникновения, больше недоступен. Уровень энергий, используемых противником, многократно превзошел ожидаемый. Требовалось пересмотреть приоритеты. Омега поставил перед собой две задачи — спасти Айшари и уничтожить все живое в месте ее удержания. Из всех разумных поблизости опасность представляли только восемь особей. Семь из них располагались в самом верху — на последнем из десяти надстроенных этажей, между тем как сам Омега и восьмая находились на третьем подземном уровне, вырубленном в цельной скале. Вниз в недра горы уходило еще восемь таких, разной площади и конфигурации, а ученица демона находилась на предпоследнем. Остальные живые существа, которых было удивительно мало в таких огромных помещениях, опасности не представляли.

Опасных нужно было уничтожить лично. Схема действий окончательно оформилась на втором ударе сердца. Омега встрепенулся. Когти, налитые вязкой, чернильной тьмой, подцепили пучок нитей, слабо пульсирующих светло-коричневым. Пальцы, прочерченные тонкими темными линиями, с напряжением согнулись и потянули… Множество язычков черного пламени волнами пробежали по нитям к колоннам, концентрическими кругами расположенным вокруг мозаики, на которой стоял беловолосый. Звук, с которым лопнули эти невидимые для обычного глаза струны, поглотил громкий треск. Отполированные до радужного блеска мраморные столбы в локоть толщиной за доли мгновения покрылись глубокими трещинами и стали рассыпаться на маленькие кусочки. Одновременно к Омеге откуда-то сквозь каменный дождь бросились несколько облачков тумана. Их мягкое желтое свечение стремительно переходило в ослепительную белизну. Руки демона взметнулись, выхватывая из окружающего пространства новые нити, по которым к своей добыче устремились новые вспышки пылающего мрака. Облачка исчезли. Беззвучно, не оставив и следа от своего существования.

Прислушиваясь к шелесту окружающих его нитей, демон в который раз закрыл глаза — они звали его, словно струны волшебной арфы, умоляли потянуть за них, порвать их, разрушить все… И это мешало мыслить здраво. Задача усложнялась. Дотянуться до Хаоса было невероятно трудно. И дело было вовсе не в окружающем цитадель заклятии. Мешал барьер, изолирующий весь мир. Выйдя за пределы четырех измерений, Омега поглощал информацию в огромных количествах. Сознание рассматривало и анализировало только необходимое для выполнения цели, намеченной еще до активации Арфы Разрушения — спасения Айшари… Остальное можно осмыслить и потом. Хотя большая часть вместе с памятью так и останется доступной лишь на уровне Крика, но что-то должно сохраниться и для повседневного использования. Потратив некоторое время на изучение тонких пластов окружающей его реальности, демон вернулся к проблемам материального плана. Колонны как раз успели окончательно осыпаться, полностью скрыв под своими остатками узоры пола.