В этот же период был организован Центр подготовки космонавтов (специальная воинская часть), разработаны и выданы строительным организациям технические задания на строительство сооружений ЦПК. Сотрудники центра приняли непосредственное участие в проведении специальных тренировок космонавтов, а некоторые разделы программы проводили самостоятельно под руководством института.

На втором этапе были проведены исследования по разработанной программе и подготовлена группа космонавтов к первому полету.

Программа подготовки слагалась из комплекса специальных испытаний и тренировок, разносторонней общефизической подготовки, а также специальных теоретических курсов обучения, необходимых для успешной подготовки к предстоящим полетам.

Программа теоретического обучения предусматривала изучение следующих дисциплин: основы космической и ракетной техники (96 часов), конструкция космического корабля «Восток» (90 часов), специальный курс астрономии (33 часа), специальный курс геофизики (22 часа), основы космической и авиационной медицины (92 часа), специальный курс киносъемки (65 часов).

Эта программа выполнена полностью, по каждому предмету космонавты сдали экзамены, на которых показали хорошие знания изучаемого материала (общая средняя оценка 4,6 балла).

Комплекс специальных тренировок и испытаний слагался из следующих разделов:

а) полеты на самолетах, оборудованных для создания условий невесомости;

б) длительное пребывание в специально оборудованных баро- и сурдокамерах;

в) тренировка в макете кабины космического корабля «Восток»;

г) испытания и тренировка в термокамере при создании тепловых нагрузок;

д) испытания и тренировка на центрифуге;

е) испытания на вибростенде;

ж) парашютная подготовка;

з) общефизическая подготовка.

Следует подчеркнуть, что при проведении специальных тренировок и испытаний в течение всего периода подготовки решались также экспертные вопросы отбора космонавтов и выбора лучших для выполнения первого космического полета.

В начале марта 1960 года в Москву начали съезжаться первые космонавты. Самым первым приехал Павел Попович с женой Мариной, затем Валерий Быковский, [Иван] Аникеев, [Борис] Волынов, [Юрий] Гагарин, [Виктор] Горбатко, [Алексей] Леонов, Нелюбов, [Андриян] Николаев, [Герман] Титов, [Евгений] Хрунов, [Георгий] Шонин. Из-за отсутствия подготовленных помещений всех их временно разместили в маленьком двухэтажном домике спортбазы ЦСКА на территории Центрального аэродрома им. М. В. Фрунзе. Конечно, сделать это было трудно, так как кандидаты приезжали с детьми и женами. Позже для семейных космонавтов были получены квартиры на Ленинском проспекте. Жили там недолго, поскольку уже к лету 1960 года по ходатайству Ювеналия Волынкина и моему Управлению ракетных войск и ВВС для Центра подготовки космонавтов по директиве Генерального штаба МО СССР был передан радиополигон МО, на котором сразу же развернулось строительство.

В ИАКМ [Институте авиационной и космической медицины] коллективом сотрудников под моим руководством была разработана программа подготовки космонавтов. Кроме этого, была разработана соответствующими специалистами программа парашютной, летной и технической подготовки. Первое занятие космонавтов началось в 9 часов утра 14 марта 1960 года. Сначала я прочитал вводную лекцию. Юрий Гагарин впоследствии вспоминал: «Владимир Иванович обстоятельно рассказал нам о факторах, с которыми встретится живой организм при полете в космическое пространство». Врачи детально объяснили будущим космонавтам действие перегрузок, невесомости и ввели в курс медицинских проблем. Королев, узнав, что первые занятия ограничились медико-биологической тематикой, приказал своим сотрудникам — геофизикам и физикам подключиться к занятиям. Читались лекции по ракетной технике, динамике полета, конструкции корабля и отдельных его систем. Изучались астрофизика, геофизика, медицина, биология, космическая связь и многие другие узкоспециальные вопросы. Лекции читались Константином Бушуевым, Михаилом Тихонравовым, Борисом Раушенбахом, опытными конструкторами: Константином Феоктистовым, Олегом Макаровым, Виталием Севастьяновым, Алексеем Елисеевым и другими сотрудниками конструкторского бюро. Семен Михайлович Алексеев прочел лекцию о космическом скафандре, его устройстве и пользовании.

Я хорошо помню, как через несколько дней после того, как первый отряд космонавтов собрался в Москве, мы приехали с Михаилом Клавдиевичем Тихонравовым открыть курс механики космического полета. Я читал три раза в неделю по четыре часа. И так продолжал и второй курс уже по конструкции «Востока».

Наши встречи проходили до 8 июля 1960 года, когда состоялись экзамены. Каждый день встреч — это удивительное познание этих необычных людей. Три паузы между лекциями, беседы после лекций. Иногда я участвовал и в спортивных занятиях с космонавтами. Они приглашали меня то в бассейн, то на футбольное поле поиграть.

Постоянно шли вопросы по самой технике — а что же это — космическая техника, и первые популярные объяснения различных систем будущего космического корабля, который в то время только создавался. Вот главный интерес, который нас сплачивал, объединял и вызывал глубокий интерес самих космонавтов к предмету курса лекций механики космического полета и конструкции «Востока».

Для меня это было удивительное знакомство с Юрием Гагариным и Володей Комаровым, с Пашей Поповичем, Андрияном Николаевым, с Германом Титовым и Валерием Быковским. Мы были почти ровесники. Только Владимир Михайлович Комаров и Павел Иванович Беляев старше были, а остальные — 25–27 лет. Молодые, крепкие, но еще неопытные военные летчики крепкого, уникального здоровья. Очень трудолюбивые, любознательные. У нас вошло в практику на последнем часе занятий отвечать на вопросы, которые они хотели бы задать. Я оставлял 10–15 минут, и вопросы оказывались такими сложными, что на ответы времени не хватало. И на следующих лекциях я пытался их углубить, отвечая на них.

Я хотел бы отметить, что в общении уже выделялся голубоглазый, с широкой русской улыбкой, живой, не очень высокого роста крепыш, которого все звали Юра, Юра Гагарин. Любитель шуток, острых даже шуток, острый на язык. Преданный делу, с любовью относящийся ко всем. Добрый по душе человек привлекал внимание не только мое, но он был и в центре внимания всех ребят, которые только вторую неделю были вместе, и создавался коллектив. А через несколько месяцев я увидел, что это — лидер этого коллектива, и коллектив-то какой — отряд космонавтов, и цель — полет в космос.

С будущими космонавтами начались занятия. Потом они сдавали экзамены. Уже тогда и на занятиях, и на экзаменах среди отобранных ребят был заметен молоденький старший лейтенант Юрий Гагарин. На экзаменах и зачетах набирал хорошие баллы, начальству нравился, особенно Н. П. [Николаю Петровичу] Каманину. Отряд космонавтов тоже, кажется, воспринимал его как подходящего парня. Выделялся Гагарин внешним добродушием и обаянием. Был, что называется, мужичком себе на уме. Как-то на одной из лекций я произнес перед шестью отобранными для первых полетов парнями речь о том, что они ничего не знают и что для того, чтобы хоть в минимальной степени приблизиться к уровню работы, в которую они входят, им нужно не только пройти курс подготовки, но, как минимум, получить высшее образование. И вот в перерыве ко мне подходит Гагарин и, изображая простодушную любознательность и желание немедленно рыть землю, спрашивает совета, дескать, собирается он поступить в институт, но не знает, в какой лучше, «может быть, вы посоветуете?». Ну я, конечно, развесил уши и начал с пылом убеждать, что тут никакого сомнения и быть не может — МВТУ [Московское высшее техническое училище], и только МВТУ! А он поддакивал и соглашался. Потом я, конечно, понял, что к чему, но его наивное лукавство осталось в памяти чем-то симпатичным.