О переговорном устройстве она вспомнила, едва не проглотив его. «Это было бы круто, — улыбнулась она себе, — мне бы эту историю поминали до самой пенсии». Еще раз мысленно прокрутив события последних пяти минут и так и не поняв, где допустила ошибку, она, стараясь не думать о том, что ей грозит, вызвала Реддвея.

«П. Реддвею…

Единственным клиентом Бакштейна в окрестностях Гармиш-Партенкирхена является Михаель фон Гельфанд, 1916 г. рождения, проживающий в Линдерхофе в собственном поместье. Финансово-деловая активность за последние десять лет невысока. Приблизительная оценка состояния — одиннадцать миллионов марок, из них шесть — недвижимое имущество. Коллекционирует старинные рукописи. Учитывая вышеозначенные факты, был признан не представляющим оперативного интереса…»

Турецкий оторвался от монитора и выглянул в окно: вид необыкновенный, на западе набежали легкие облака, цвет у них какой-то странно-фиолетовый, а может, просто глаза устали? Нужно чем-нибудь заняться, быть диспетчером всей страны — это не про него. Могли бы девчонку какую-нибудь оставить, ту же красотку Корриган, она по-немецки строчит как «шмайсер», а английский вообще ее родной, она же американка. Ей бы не пришлось пухнуть над этими дурацкими сводками и ориентировками. Он уже хотел оставить «боевой пост» и сходить соснуть часок: неизвестно, какие ночные бдения предстоят, да и толку от его присутствия здесь как от козла молока. Но потом уговорил себя еще на пять минут задержаться, и не зря.

— Тревога! — заорал Реддвей в трубку как резаный, его кто-то прервал, и Турецкий услышал, как Питер орет, чтобы все вокруг заткнулись, иначе он их поубивает, невзирая на чины и звания.

— Что, вспышка справа? Нашли О'Донала с бомбой?

— В жопу О'Донала! — Турецкий представил, как какие-нибудь толстые генералы и полицейские шишки в ужасе шарахаются от Реддвея. — В жопу бомбу!!! Ванесса Корриган нарвалась на русских, она одна, там перестрелка!

— Где?! — подскочил Турецкий.

— На север от Гриесена, в лесу, в десяти километрах от тебя. Ты ближе всех, снимай двух человек с ворот, в вертолет — и жмите! Подкрепление будет минут через десять, не раньше, эти полицейские засранцы все здесь, в Мюнхене, сидят друг у друга на голове. Делай со своими русскими что хочешь, только я тебя умоляю, не дай им ее убить!

Доложив Реддвею и не получив разноса, Ванесса пришла в себя и снова стала соображать абсолютно трезво. Русских она спугнула, теперь они сорвутся с места и ударятся в бега. Уходить они будут, скорее всего, на машине, по крайней мере постараются отъехать километров на пятнадцать — двадцать, прежде чем их обложат. На юг к границе, откуда она пришла, им двигаться смысла нет — во-первых, в горы, да и граница наверняка перекрыта. Они будут уходить на север, то есть в ее сторону. Им нужна минута-другая, чтобы убедиться: возле дома засады нет. За это время она должна попытаться заблокировать путь отхода. Собственно, времени осталось — секунды, с момента перестрелки прошла уже, наверное, целая минута.

Ванесса рванула к дороге, лес с этой стороны дома был завален сушняком и порос кустарником, передвигаться было значительно сложнее. Она залегла у обочины, до дома метров сто пятьдесят — двести, но его не видно за поворотом. Шума мотора не слышно, может, они все-таки решили перестраховаться насчет засады и уходить на своих двоих через лес? Она огляделась. В нескольких шагах от нее лежала огромная ветка. Взглянув на всякий случай в сторону дома, она попыталась сдвинуть ветку с места. Поддается, хотя и с трудом. Напрягая все силы, пятясь задом, она поволокла ее на дорогу.

Она почти успела: перегородила большую часть дороги, но потом застряла — разлапистая коряга зацепилась за придорожный столбик. Освободить ее и закончить свое дело Несси не смогла — показались русские. Она скатилась на обочину и вскинула пистолет. Объехать лежащую посреди дороги ветку на полной скорости нельзя, придется съезжать на обочину, и тут она попытается их продырявить.

Ситуация значительно осложнялась непременным требованием Реддвея: русских брать живыми, только живыми, во что бы то ни стало. Они должны вывести на радиоактивные материалы. (Правда, об этом он говорил на инструктаже, а не только что, но вряд ли установки с тех пор изменились.) Как в одиночку повязать живыми двух террористов, до того ухлопавших уйму народу, не имея никакого тактического преимущества, она пока что не представляла. В лучшем случае она сможет навязать им длительную перестрелку и дождаться подкрепления. Хотя шеф сказал: «Не устраивай с ними войну, если не надеешься победить, пусть лучше уходят. Возьмем через двадцать минут». Оптимизма, однако, в его голосе не было.

Русские остановились в сотне метров от нее. Один выскочил из машины и тоже залег на обочине — она потеряла его из виду. Другой сдал назад, и «фольксваген» опять скрылся за поворотом. Несси отползла шагов на десять, дальше уходить нельзя, она не будет видеть дорогу. Некоторое время ничего не происходило, потом совсем рядом грохнул взрыв — ее оглушило и засыпало щепками и хвоей. Спустя секунд десять бабахнуло снова. Когда она протерла глаза, автомобиль уже проехал мимо, до него было не меньше ста метров. Второй русский запрыгнул на ходу, и они дали полный газ. На месте ее предыдущей позиции дымилась небольшая воронка, по колено глубиной. Несси выскочила на дорогу и высадила с колена всю обойму им вслед, больше для острастки: попасть с такого расстояния проблематично даже на учениях, а после взрывов в голове гудело и перед глазами плыли круги.

Переговорное устройство сломалось. Ее начало мутить, она села на землю и обхватила колени руками.

В такой позе она просидела до тех пор, пока прямо перед ней, чуть ли не на голову, приземлился вертолет. Сколько прошло времени, Несси сказать не могла — может, час, может минута. Мистер Турецкий поглядел на воронку возле обочины, несколько грубо приподнял ее подбородок, раздвинул веки и закричал, перекрывая шум винтов:

— Легкая контузия, к утру отпустит. Больше ран нет?

Она мотнула головой: кричать не могла.

— Где они?

Несси указала рукой вдоль дороги и, превозмогая тошноту, постаралась сказать как можно громче:

— «Фольксваген»…

— Знаю. — Он сгреб ее в охапку и затащил в вертолет.

Турецкий осознавал, что важна каждая секунда. Если они не обнаружат машину в ближайшие пять-десять минут, разыскиваемая парочка ее бросит в каком-нибудь укромном месте, и ищи-свищи их тогда. Район, разумеется, наглухо заблокировали, однако наши ребята — отнюдь не дураки и не любители, выкинут очередной фортель и прорвутся через все полицейские кордоны, тогда совсем дело швах, больше они сюда не вернутся, решат, что жизнь дороже, а клад свой бесценный продадут когда-нибудь потом.

Единственное крупное шоссе в районе проходило через Гармиш на запад к австрийской границе и далее на Бибервиер. Облетать его в поисках «фольксвагена» смысла нет, там повсюду посты. Нужно обследовать мелкие дороги, которых тут полно, шансов немного, но выжать из них следует все что можно. Нашла же эта девчонка пару наших злодеев, как иголку в стоге сена. Турецкий покосился на Ванессу, она, похоже, пришла в себя и наблюдала в бинокль за дорогой.