Передовой кмет крикнул, взмахнув плетью, и отряд тронулся с места. Ждать было больше нечего. Згур вскочил в седло, краем глаза заметив, что Ярчук уже пристраивается рядом. Згур отвернулся. Разглядывать заплетенную в косички бороду «вольной люди» было противно.На валинских улицах оказалось полно народу. Слух об отъезде Кеева обручника успел облететь город, и любопытные улебы спешили еще раз взглянуть на гостя. Люди что-то кричали, махали шапками, вездесущие мальчишки цеплялись за стремя, но Згур не видел и не слышал всего этого, глядя прямо перед собой, на черную конскую гриву. Выходит, все? Сейчас он уедет, даже не поняв до конца, правильно ли поступил, имело ли смысл платить за все так дорого?..

Стража уже открывала городские ворота, когда сзади послышался громкий топот копыт. Всадник догонял отряд. Один из кметов выехал из строя, на всякий случай держа руку на рукояти меча, но тут же замер, не решаясь двинуться.

— С дороги, дурак!

Знакомый голос заставил вздрогнуть. Улада? Нет, не может быть! Здесь ей нечего делать!Згур не выдержал, оглянулся. На девушке был короткий военный плащ, нелепая круглая шапочка съехала на левое ухо, светлые волосы падали на лоб. К Уладе уже спешил тысячник, но она только махнула рукой — Наконец, заметив Згура, девушка поторопила коня, подъехала ближе.

— Убегаешь, наемник?

В голосе звенело знакомое презрение. Згур пожал плечами. Что тут говорить? Убегает.

— Не гордись, приехала не из-за тебя. Я заставила Палатина кое-что рассказать и теперь хочу извиниться за свои слова об Алане. Она не виновата. Я извиняюсь, наемник, но только за это.

Згур кивнул. Интересно, что рассказал длинноносой Ивор? Жаль, что он не решился сам поговорить с отцом…

— Ну а тебе — скатертью дорога! Надеюсь, Ивор хорошо заплатил за труды!

Згур лишь усмехнулся. Тогда, в Тирисе, длинноносая тоже пыталась говорить о серебре…

— А это кто? — взгляд Улады скользнул по Ярчуку. — Твой телохранитель? Эй, ты, чучело, к тебе обращаюсь!

Згур не без интереса покосился на венета. На месте «вольной люди» он бы обиделся. Но его страж лишь поклонился, в густой бороде мелькнула усмешка.

— Меня зовут Ярчук, госпожа!

— Мне плевать, как тебя зовут! — Улада наклонилась, словно стараясь разглядеть венета получше. — Ты, чудище! Если со Згуром что-нибудь случится, я найду тебя даже в Ирии, понял? Найду и сдеру с тебя шкуру вместе с грязью!

Згур даже не решился удивиться. Ярчук же вновь усмехнулся, покачал головой:

— Спокойна будь, госпожа! Уберегу боярина…

— Как он тебя назвал? — Улада резко повернулась в седле. — «Боярин»? Это у них так баранов зовут? А знаешь, что говорят, боярин Згур? Ты даже не смог довести обряд до конца. Помнишь? Так что теперь я-не жена Велегоста, а твоя верная супруга. Надеюсь, это испортит тебе настроение, наемник!

На этот раз Згур поразился по-настоящему. Что за бред? Ведь он сказал все верно, и «деля» не забыл! Правда, они сели на эту дурацкую шкуру до того, как… Интересно, что говорится в обряде о дротике, которым целят в обручника?

— Не надейся, муженек, плакать по тебе не буду! — Улада рассмеялась, откинулась назад, окинув взглядом невозмутимого венета. — А ты, чучело, вырасти себе еще два глаза, а лучше — четыре. Что, Згур, хорошего спутника тебе нашел Палатин? Иногда он удачно шутит…

Голос девушки дрогнул. Внезапно она подалась вперед, покачнулась, с трудом удержалась в седле. Крепкие ладони вцепились Згуру в плечи, губы ткнулись в лицо. Кажется, она плакала. Згур осторожно коснулся ее руки, пальцы наткнулись на что-то знакомое. Браслет! Тот самый! Девушка зашипела, словно кошка, отпрянула:

— Не смотри на меня, наемник! Отвернись! Конь взвился свечкой, заржал. Миг — и Улада исчезла, только конский топот еще слышался вдалеке. Згур отвернулся, закрыл глаза. Что ей надо? Мать Болот, что ей надо?

Серебряный браслет из неведомой могилы связывает души. Но разве дело в браслете?

Ярчук надел вторую лыжу и долго стучал ею по притоптанному снегу. Згур уже успел заметить, что венет старается делать все основательно, не спеша. Приметил он и другое: перед тем, как взять ложку или сесть на коня, «чугастр» обязательно постоит мгновение-другое, шевеля губами и уставившись взглядом в землю. Похоже, венет готов был . просить помощи у своих богов по любому поводу, даже надевая лыжи.Згур оглянулся. Нерла, пограничная река, осталась за лесом. Их отвезли подальше, в самую глушь. Вокруг — холодный заснеженный лес, под ногами — полуденный шлях, ведущий к далекому Нистру, а сзади — граница. Будь это летом, можно было попытаться обойти посты, но зимой в лесу не спрячешься…

— Пошли, что ль, молодой боярин?

Згур даже не оглянулся. За эти дни, пока они ехали от Валина к Нерле, он не сказал Ярчуку ни слова. О чем говорить? Згур уже понял — венета не подкупишь, не уговоришь, не напугаешь. Палатин не ошибся, подбирая ему спутника. Или все же попытаться? Згур быстро надел лыжи, закинул за спину тяжелый мешок, поправил меч на поясе. Порядок!

— Поспешить надоть, молодой боярин! Сказывали, деревня есть по пути, успеть бы до темноты…

— Какая деревня? — не понял Згур. Роща, что ли? Ярчук задумался, почесал бороду:

— Деревня… А и вправду, вроде как* «дерево». Деревня — там люди живут. Село, по-вашему. На снегу ночевать — не мед, однако!

Згур вновь оглянулся. За лесом — мост, там стража, но можно обойти с восхода…

— Ярчук! Ты теперь свободен. Иди куда хочешь, а я попытаюсь вернуться…

Венет покачал головой. Згур отвернулся, сцепил зубы. Ведь это он просил отца отпустить «чугастра»!

— Мне надо вернуться, понимаешь? Я тоже свободный человек! Иди своей дорогой…

Ярчук вновь помотал кудлатой головой:

— Не можно. Слово я большому боярину дал да клятву. Духами предков клялся, овинником да тем, кто во ржи сидит. Буду тебя оберегать, молодой боярин! Сказывал мне большой боярин, что неможно тебе вертаться! А большой боярин — он добрый! Меня отпустил, серебра дал, одежу дал, зброю. У нас таких бояр и нет. Злы они у нас…

Згур покосился на разговорившегося венета, пытаясь понять, не шутит ли тот. Добрый Ивор! Куда уже добрее!

— И не пытайся меня убить, молодой боярин! — внезапно добавил Ярчук. — Не выйдет, однако!

Тон был такой, словно Ярчук разговаривает с мальчишкой-недоростком. Згур решил не отвечать. Слова стоят дешево! Интересно, сколько этому «чугастру» лет? Наверно, все сорок будет.

Тем временем венет поправил заплечный мешок, вновь огладил бороду — и внезапно согнулся, схватившись за поясницу. Цепкая хворь вернулась. Ярчука опять рвало — без пощады, выворачивая наизнанку. Приходил он в себя долго, стонал, скрипел зубами, жадно глотая морозный воздух.