Когда Кортес готовился выйти в море, он еще не знал, что в это самое время, 5 апреля, Карл V принял решение передать управление Новой Испанией Аудиенции – некоему подобию трибунала с функциями исполнительной власти. Аудиенция состояла из пяти членов, и председателем был… Нуньо де Гусман, жестокий губернатор Пануко. Итак, в Испанию возвращался Кортес, утративший дорогого человека, преданный королем, сраженный клеветой и уставший от жизни. 15 апреля его корабли подняли паруса, и после сорока двух дней безостановочного плавания Кортес прибыл в Палос. Когда в конце мая он ступил на пристань испанского города, исполнилось двадцать четыре года с тех пор, как он оставил родную землю, ставшую для него чужой.

Пройдя с милю, Кортес очутился вместо шумной сутолоки набережных Палоса в тишине францисканского монастыря Ла Рабида. Некоторые биографы конкистадора преподносят его возвращение как триумфальный реванш амбициозного человека, четверть века назад отправившегося с этой же пристани искать счастья без гроша в кармане. На самом деле прибытие Кортеса в мае 1528 года было обставлено очень скромно. Да и отчего ему радоваться и торжествовать? Мексиканские владения отнял Эстрада, а отношение королевского двора походило на опалу. Почти сразу по прибытии в Испанию скончался в Палосе верный Сандоваль. Он прошел с Кортесом все битвы, делил все радости и невзгоды и вот теперь умирал в доме канатного мастера, где нашел свой последний приют, не имея сил двигаться дальше. Хозяин дома не постыдился украсть у умиравшего Гонсало тринадцать золотых слитков, составлявших все его богатство.[204]

Вокруг царили смерть и уныние, обитель Ла Рабида явилась утешением и убежищем.

Возврат к истокам

Этот знаменитый францисканский форпост, нацеленный на Новый Свет, принял Кортеса и его свиту в восемьдесят человек, с ягуарами, броненосцами, двуутробками и тропическими птицами. Эрнан нашел здесь поддержку и понимание. Как и всегда, когда ему было необходимо проанализировать события, он взялся за перо. Кортес писал императору, председателю Совета Индий Лоаисе, своим покровителям герцогу Бехару, герцогу Медины и Сидонии и графу д'Агилару; он мобилизовал родню, искал поддержки ордена францисканцев и, конечно, в первую очередь собирал информацию. Кортес узнал о заговоре, готовившемся против него, когда снаряжал корабли для отъезда в Испанию. Назначение первой Аудиенции 5 апреля 1528 года внешне не вызывало подозрений. Но цель короля была более чем прозрачна: хотя он сформулировал ее в инструкциях теоретически секретных, но подписанных в тот же день.[205] Карл V требовал от Нуньо де Гусмана, нового хозяина Новой Испании, перевести владения Кортеса на его имя; само собой разумеется, чтобы прибрать к рукам собственность губернатора, того следовало убрать. Король предоставил Гусману на выбор два решения: убить Кортеса, если председатель Аудиенции сумеет его схватить, или прибегнуть к судебному процессу, средству более медленному, но верному. В оплату этой низости Карл V обещал закрыть глаза на работорговлю, организованную Гусманом с большим размахом на земле гуацтеков, чьим губернатором он был формально назначен.[206] Эта сделка за счет индейцев наносила особенно тяжелый удар по Кортесу и его политике.

Как снова забраться на вершину власти? Кортес много думал об этом в тишине Ла Рабиды. Потерпев поражение, он решает восстановить силы в родной Эстремадуре. Направляясь со своим кортежем в Медельин, он с удивлением обнаружил, что одного его присутствия в Испании оказалось достаточно, чтобы перечеркнуть все планы короля. Несправедливая опала, которой подвергли Кортеса в апреле, два месяца спустя была представлена как досадное недоразумение. Сделав поворот на сто восемьдесят градусов, Карл V выразил радость по поводу возвращения на родину покорителя Мексики. Эрнан узнал, что крайне популярен среди дворянства и в кругах интеллектуалов; аутодафе его книг было встречено общественностью неодобрительно и любви народа королю не прибавило. У Кортеса вновь затеплилась надежда.

В Медельине Кортес встретился с матерью. Она была в трауре и печали. От нее он узнал, что золото, регулярно посылавшееся им для отца, не всегда доходило по назначению: иногда его конфисковывал король, иногда присваивал посредник. Эрнан побывал на могиле отца и распорядился установить надгробие в церкви городского монастыря Святого Франциска, где нашел последний приют Мартин Кортес.

Заманчиво предположить, что именно Кортес посадил при входе в замок Медельина кактус нопаль, вывезенный из Мексики, с тем чтобы подчеркнуть символическое родство Теночтитлана, «места, где много кактусов», с его родным городом.

Затем в сопровождении ацтекских вождей и своей свиты Кортес отправился в суровые горы Лас-Вильюэркас, где находился храм Святой Девы Гваделупской. В этом монастыре-крепости иеронимитов с середины XIV века хранилась почитаемая статуя Святой Девы из разноцветного дерева в римском стиле. Дева считалась покровительницей Эстремадуры. Святилище Божьей Матери Гваделупской, неразрывно связанное с Реконкистой и победами Альфонса XI Кастильского над маврами, было в XVI веке очень популярным местом паломничества; у конкистадоров оно находилось в особом почете, так как те видели в нем символ воинствующей веры. Поэтому Кортес просто не мог не посетить Гваделупу и не почтить «национальную» покровительницу Эстремадуры. Но у него был и особый повод – обет: однажды его ужалил скорпион, яд которого был смертелен, и Эрнан воззвал к Святой Деве; пережив удушье, он остался жив. Он пообещал отблагодарить святую, спасшую ему жизнь.

Именно в этом уединенном месте, затерянном среди негостеприимных гор, ему вновь улыбнулась удача. Его жизненный путь снова пересекла женщина. Представьте себе сцену, достойную лучшего из рыцарских романов: сорокалетний Кортес в трауре, сопровождаемый нарядным кортежем индейцев, одетых в расшитые плащи и набедренные повязки, и тут появляются две молодые дамы, две сестры, окруженные многочисленной толпой мажордомов и служанок. Живой темперамент одной и красота второй взволновали конкистадора, в котором инстинктивно проснулся галантный кавалер. Сестры были очарованы рассказами Кортеса о Мексике, опасностях конкисты, великолепных городах науа, гигантских лесных деревьях, бурях и циклонах, красоте «Аве Марии» под свист бамбуковой свирели у подножия вулкана. Как можно устоять перед воинской доблестью и талантом рассказчика? Эрнан осыпал двух дам роскошными подарками. Конкистадор был вдов, образован, богат и занимал высокое положение. Чем не идеальная партия для младшей из сестер, еще незамужней? Старшую, которая была в восторге от Кортеса, звали Марией де Мендоса. Волей судьбы она оказалась женой Франсиско де лос Кобоса – всемогущего гофмейстера Карла V.