class="p1">— Златосла… Злата, — по привычке начал Дима, но тут же быстро исправился. В его голосе почувствовались нежные нотки вперемешку с искренним раскаянием. — Я много думал о нас, и очень жалею о том, что мы расстались! Я понимаю, что сделал глупую ошибку, и теперь хочу тебя вернуть! И ради этого я снова в Киеве! Я хочу, чтоб все было, как прежде!

— Чегоо?! — у Златы глаза расширились от услышанного. Она не могла поверить своим ушам. — Для этого тебе понадобилось ДВА года? Да уже не будет, как прежде! Неужели ты не понимаешь этого? Я жду ребенка от другого человека! Я счастлива без тебя! Ты сам бросил меня перед нашей свадьбой! Да еще и оскорбил! Забыл? И спустя два года, ты снова появляешься, будто ничего не произошло, и говоришь мне, что хочешь все вернуть? Честно, я не понимаю тебя…

— Послушай меня, пожалуйста! — умоляющим тоном говорит Дима, боясь, что Злата сейчас развернется и уйдет. — Я понимаю, что сильно виноват перед тобой! Я просто испугался тогда. Растерялся! Поверь, все это время я сильно скучал по тебе! Ты тогда так легко отпустила меня, даже не пыталась удержать!

— Удержать?! — слегка наклонив корпус тела назад, Злата негромко рассмеялась, демонстрируя этим всю гамму нахлынувших эмоций. — Легко отпустила? Да ты и представить себе не можешь, что я чувствовала тогда! Мне было больно, жутко неприятно! — она бросила на него резкий, ледяной взгляд. — Меня, как будто грязью облили! Если ты думал, что я буду биться в истерике, унижаться и со слезами умолять тебя вернуться — ты глубоко ошибался! Это слишком много чести для тебя. Я просто научилась мудро жить. Несмотря на то, что моя самооценка была растоптана в лепешку, у меня все еще остались крохи чувства собственного достоинства. К тому же тебя можно в чем — то и понять. Поэтому, прежде всего, я думала о тебе! Я не хотела рушить твои мечты! Ты сам сделал свой выбор, и я не имела права влиять на него. Это твоя жизнь! Каждый идет по собственному пути, а наши с тобой дороги просто разошлись. Вот и все!

— Неужели ничего нельзя не изменить? — все еще с надеждой спрашивает Дима. — Даже твой будущий ребенок для меня не преграда! Тем более, ты знаешь, как я мечтал о детях! Я хочу быть с тобой, иначе я бы не вернулся в Киев! И неожиданно встретил тебя! Прости меня, пожалуйста! Ведь у нас столько всего и хорошего было! Помнишь, как мы любили смотреть на звезды?

— Ты сам понимаешь, что говоришь? — раздраженно восклицает Злата, чувствуя, что ее этот разговор начинает напрягать. — У этого ребенка есть отец, которого я очень люблю! И я давно простила тебя, но поверить тебе больше не могу! Да и не нужны мне твои извинения, и прогулки с тобой под звездами тоже не нужны! Слишком поздно. Наши с тобой отношения — это уже история, а историю, как говорится, не переписывают. Наверное, моя вина тоже в этом есть, — она говорит уже более спокойным тоном. — Мы с тобой тогда собирались пожениться, и я решила, что ты, как мой будущий муж должен обо всем знать. Видимо, что я с психологической точки зрения неправильно подала тебе эту информацию. Но в мире ничего не происходит случайно. Значит так должно было случиться.

— Злата, я… — положив руку ей на плечо, Дима хотел еще что — то сказать. Злата тут же сбросила его руку со своего плеча и отрицательно покачала головой, давая ему понять, что не стоит этого делать.

— Дима, послушай ты меня! — она нервно потирает виски кончиками пальцев. Ей до сих пор кажется, что это какой — то абсурдный сон. — Не надо больше ничего говорить! Этот разговор такой глупый, бессмысленный. Поэтому, давай лучше, его просто закончим! И вообще… Ты сейчас такой жалкий! — заявляет она ему прямо в глаза. — Тебе самому не тошно? Когда — то ты унизил меня, но сейчас ты унижаешь себя… — Злата не успела договорить — в эту минуту к ним подошла Кира.

— Дима?! — ее глаза внезапно округлились. — Ты?!

— Ну Здравствуй, Кира! — поприветствовал он девушку. Вытянув лицо, Кира лишь приподняла одну бровь, выражая этим свое презрение. Ее голова была поднята, словно она смотрела на человека сверху вниз, как бы отстраняясь от него. Затем она обратилась к подруге…

— Все хорошо, Злата? — обеспокоено спросила она.

— Да, все нормально, Кирочка! — ответила ей Злата. — Не волнуйся! Мы просто поговорили.

— Поговорили они… — пробормотала под нос Кира. — Пойдем уже! Нечего тебе здесь мерзнуть! — она легонько подтолкнула Злату, пытаясь ее быстрее увести отсюда. — Давай мне свои пакеты, я понесу!

— Да мне не тяжело. Правда! — уверяет ее Злата, но Кира не обращая внимания на ее слова, забирает пакеты с ее рук.

— Извини, нам нужно идти, — Злата обернулась к Диме. — Всего хорошего!

— Мы еще не договорили! — Дима явно не собирался отступать. — Может, встретимся как нибудь?

— Я тебе уже все сказала! Нам не о чем больше разговаривать! — твердым голосом сказала Злата

— А мне кажется, что есть…

— Дима! Ты слышал, что она сказала?! — не выдерживает Кира, делая глубокий вдох. — Отстань от нее! — она так угрожающе посмотрела на Диму, что если можно было убыть одним только взглядом, Кира запросто это сделала бы! Она даже не пыталась скрывать свои эмоции. Ее глаза, в которых горела ярость, красноречиво говорили об ее негативном отношении к этому человеку. Больше не сказав ему ни слова, девушки развернулись и ушли.

«Вот я идиот!» — выругался про себя Дима, глядя вслед Злате, которая все дальше отдалялась от него. От отчаяния, он отбросил ногой снег, затем нервно закурил сигарету, и начал слишком часто сбивать с нее пепел, что говорило о его тягостном внутреннем состоянии. Диме совсем не хотелось верить в то, что он по своей вине потерял эту девушку навсегда.

Глава 27

Психологический «прием»

Хорошо лишь то беспокойство, благодаря которому

мы в последствии обретаем покой.

Никколо Макиавелли

Открыв глаза, Ярослав увидел, что Златы рядом нет. Он уснул только под утро, и даже не слышал, когда она встала! Стараясь следить за ее состоянием, Ярослав особенно неоднократно просыпался этой ночью, стоило лишь Злате слегка шевельнуться! Он волновался о ней даже, когда спал! Ночью Злата иногда тихонько постанывала, хмурила спящее личико и часто ворочалась во сне. Ярослав в это время тревожно прислушивался к ее прерывистому дыханию и осторожными движениями поглаживал ее животик, трепетно целовал ее