— Пусть она поужинает с нами, — сказала мама, но он покачал головой.

— Не думаю, что это хорошая идея. Ей нужно домой. Я ее отвезу.

— Но, милый, это же твоя дочь…

— Именно поэтому я лучше знаю, как поступить.

Андрей ушел вместе со своей дочерью, которую я так и не успела увидеть. Я слышала лишь их голоса и то, как громко хлопнула дверь. Мама вернулась притихшая.

— Почему он не позвал ее в дом? — спросила я.

— Не знаю, Полинкин. Ты лучше ешь. Не будем в их дела влезать.

Мне хотелось крикнуть: «Мам, посмотри, он же ненормальный! Родную дочь в дом не пустил!» Но я молчала, понимая, что мама в том состоянии, когда любые доводы бесполезны. То ли она так сильно любит Андрея, то ли с ней что-то не так… С ними обоими что-то не так. Может быть, это и не любовь вовсе, а болезнь какая-то?

Я выглянула в окно и увидела, как Андрей и какая-то светловолосая девушка садятся в машину. Он действительно повез дочь домой. Идиот.

Я пыталась сосредоточиться на параграфе по истории, однако все время вспоминала Барса. Диму. Кажется, его не было дома — окна его квартиры не горели. И я пыталась понять, куда он мог пойти. А если на свидании с девушкой? Нет, мы не встречаемся по-настоящему, но почему же из-за этих мыслей становится так горько?

«Не ходи на свидания. Это будет подозрительно», — написала я ему, но он не отвечал.

Выложив в инстаграме наше с ним общее фото и незамысловато подписав его «Счастье рядом ❤️», я рассмеялась — так рядом, что прям за окном. Только вот свет в его квартире так и не зажигался. Дома никого не было.

Я с нетерпением ждала от Димы ответа, а его все не было, и не было, и не было… Время почти полночь, а он шляется непонятно где.

Не выдержав, я пожаловалась Диларе.

«А тебе какая разница, где его носит?» — резонно спросила она. Я отправила харкающийся стикер. Очень смешной, между прочим.

«Не то, чтобы есть разница, просто не понимаю, почему он не дома так поздно».

«Ты просто ревнуешь, подруга!»

«Я? Ты с ума сошла?!»

«Это ты сошла, раз ревнуешь Барсова». — Дилара отправила мне несколько смеющихся смайлов.

«Я просто переживаю!»

«Переживальщица… Ладно, давай поищем, где может быть твой ненаглядный»

«Как поищем?» — удивилась я и тут же опомнилась. Набрала новое сообщение:

«Он не мой ненаглядный!»

«Твой-твой, не отпирайся. А поищем через соцсети, как все культурные люди», — ответила Дилара.

Как говорится, у каждого должна быть такая подруга, которая может найти в интернете все, что угодно. Она отыскала в инстаграме закрытую страничку Лехи, подписалась на него, дождалась, пока он примет ее заявку, отыскала в списке его подписчиков Вала и зашла к нему. Его страничка была открыта, поэтому сторис были доступны. Дилара сделала скрин одной из них и прислала мне.

На переднем плане сиял Вал с бокалом в руке и в шапке-ушанке, которую добыл непонятно где. А на заднем плане мерзкий Барс целовал какую-то деваху в топике. Видно его было плохо, но никаких сомнений, что это он, ни у меня, ни у Дилары не было. Барс запустил руку в ее светлые волосы, а она плотно прижалась к нему оголенным плоским животом.

Я смотрела на них и сжимала зубы до скрипа. Вот же, а!

«Это же Вика, его бывшая, — поделилась подруга. — Она по нему с ума сходила. А он, видимо, решил с ней расслабиться».

Как же я обозлилась!

Нет, понятное дело, мы с Барсом друг другу никто. Никаких обещаний друг другу не давали, и один недопоцелуй точно ничего не значит, но как же мерзко на душе! Такое ощущение, будто меня предали.

И зачем только он разрешил называть себя Димой? И зачем так меня обнимал, будто никогда не хотел отпускать?

Будто дал надежду на что-то большее… Или я сама себе все придумала? Конечно, сама. Только Барсиков все равно козел. Мог хотя бы не так публично обжиматься другой, когда объявил меня своей подружкой.

«КОЗЕЛ», — написала я на листе и приклеила на окно. Пусть видит, какого я о нем мнения. Правда, Барс ничего не увидел — потому что в комнату вошла мама, которая решила принести мне перед сном чай с какими-то успокаивающими травками, и увидела это послание.

— Что это, Полина? — удивилась она.

— Да так, — стушевалась я.

— Это тому мальчику, что ли? — догадалась мама. — Он тебя обидел?

— Нет, это просто так. Шутка.

— Он тебе вчера помог, а ты его козлом обзываешь. У вас точно все хорошо? Или… — Мама прищурилась. — Вы встречаетесь?

Чай с травками, который я глотнула, едва не пошел у меня носом.

— Нет, конечно! Мам, ты что?!

Вместо ответа она лишь улыбнулась мне, а я на всякий случай сняла лист с окна. Пусть Димочка не знает, что я за ним слежу. Окончательно решит, что я ненормальная.

Когда я уже ложилась спать, телефон завибрировал, и я, уверенная, что это Барс, схватила его. Однако меня ждало разочарование. Это было сообщение от Игоря.

«Как дела, Полина? Я все еще хочу погулять с тобой. Скажи, когда будешь свободна?»

Блин, я совсем забыла написать другу детства! Мне стало неловко.

«Завтра буду свободна, — сообщила я. — После занятия с репетитором по обществу».

«Во сколько оно заканчивается?»

«В два начинаем, в четыре я точно буду свободна»

«Тогда я заеду за тобой в четыре?» — спросил Игорь.

«Давай!» — согласилась я, написала ему адрес и подумала — раз Барс тусуется с непонятными девицами, то и я могу пообщаться с другом детства.

«К твоему дому?»

«Да!»

После короткой переписки я заснула, и мне снилось, что я смотрю в окно, и вижу, как на балконе Барс целуется с какой-то девушкой. Смотрю, и по щекам катятся слезы. Мне так обидно, что он с ней, а не со мной…

В школу сегодня я пришла сама — почти на полчаса раньше, чем начинались занятия. Во-первых, не хотелось ехать с отчимом, во-вторых, не хотелось встречать Барсова. Внутренний голос разума разумно спрашивал: «Какая тебе разница, с кем он целуется? Главное, делать вид, что вы парочка, и никто больше не посмеет тебя тронуть». Однако голос сердца твердил иное: «Не хочу его видеть, и точка».

Так рано в школе почти никого не было, и я, оставив вещи в шкафчике, села на подоконник на втором этаже — неподалеку от кабинета, в котором должен был начаться первый урок. Я отчаянно зевала — подозреваю, как бегемот. И, чтобы не заснуть, читала мангу в телефоне. Я так увлекалась происходящим, что не заметила, как около меня выросла чья-то тень.