— Митька, быстро отнёс вещи Его благородия в дом, — скомандовал ему Сазонов.

Дождавшись, когда пацан выгрузит вещи, я расплатился с извозчиком, получив от него: "Благодарствую, Ваше благородие". Только после этого направился за управляющим на осмотр внутренностей дома. Было как-то неудобно морально. Теоретически я знал, как должен себя вести его благородие со своей дворней или наемными слугами, но на практике давалось это с трудом. "Тяжело, тебе придётся, товарищ гвардии подполковник, — думал я про себя, следуя за Сазоновым. — Какой из тебя на хрен дворянин и барин. И не откажешься от такого подарка! Какое у меня должно быть поведение представляю, но претит. Ладно, что-нибудь придумаем. Три недели, надеюсь, быстро пролетят. А дальше домой в полк?! Хотя в это уже верится с трудом. Какое-то не понятное обхаживание и задаривание моей персоны со стороны царствующей семьи".

Следующие два часа ушли на осмотр усадьбы. Обстановка в доме была богатой. Конечно, с дворцовой не сравнить, но, на мой взгляд, была на высоком уровне. Скотный двор, конюшня, сараи, огород и сад порадовали чистотой, ухоженностью. Было видно, что здесь трудятся от зари до темна. За время ознакомления, выяснил у управляющего, кто работает на усадьбе. Оказалось, что кроме Сазонова и ещё одной работницы на мызе царствовал семейный подряд. Кухаркой и домоправительницей была Степанида женщина пятидесяти лет, которая была в дворовых девках ещё при первом из Афанасьевых. Её брат Прохор с семейством, плюс муж старшей из его дочерей с детьми занимались различными работами. Всего двенадцать человек. Кроме Сазонова и Митьки, младшего из сыновей Прошки, так называл Прохора Сазонов, пока никого больше не видел. Все на работах в поле. Идёт сбор урожая.

Потом была баня. Точнее я быстро ополоснулся теплой водой в шикарном банном помещении. Действительно, последний из Афанасьевых попариться любил. И в моем времени данное сооружение для банных утех имело бы успех. Достаточно сказать, что топилось оно по белому. Печь была сложена из кирпича, с трубой. В каменке, куда заглянул, сверху лежали зеленые голыши жадеита. "Не нефрит, как у богачей и олигархов в моём времени, но также изрядно", — подумал я.

Потом в кабинете, так это помещение я назвал для себя, и которое мне очень понравилось, познакомился со Степанидой. Монументальности этой женщины позавидовала бы и Нона Мордюкова, на которую кухарка была немного похожа. В кабинет Степанида с огромным заставленным посудой подносом в руках вошла как ледокол. Я побоялся, что она сейчас меня вместе со столом просто снесёт, но швартовка к столу прошла успешно. Стол начал быстро сервироваться. Сноровка домомучительницы оказалась на высоте. Почему домомучительницы? Да от тарелок шёл такой одуряющий запах вкуснотищи, а этот монумент женского рода продолжал сервировку, не давая до них добраться. Наконец-то, услышал: "Кушайте, барин!" И ледокол с огромной кормой выплыл из кабинета.

Я пододвинул к себе тарелку с первым блюдом и убедился, что мои глаза и нос меня не обманули. Это был настоящий, классический борщ. И даже мозговая косточка присутствовала в тарелке. Это просто — фантастика! Целый год моей пищей в училище были в основном щи и каши. В станице борщ также, почему-то не варили, хотя свекла росла. Мелкая только была. Размером с крупную редиску. Поэтому последний раз борщ я ел в прошлой жизни.

В общем, дальше была феерия вкуса нормальной здоровой пищи. Борщ со сметаной, косточка, из которой мозговое вещество было выбито и намазано на кусок теплого ржаного хлеба. Пара рюмок толи водки, толи хорошо очищенного самогона. Водку в этом мире первый и последний раз пил у Касьянова во время обеда. Поэтому опыта для определения качества и названия представленного мне для употребления продукта не было. А здесь, увидев борщ, не удержался. Да и стресс, накопившийся за время пребывания во дворце, надо было снять. Степанида также принесла еще два графинчика с настойками. Одну по запаху определил как вишнёвую, вторую опознать не смог. Но пробовать их не стал. После борща был запеченный в небольшом горшочке картофель с мясом. Тарелка с квашеной капустой, огурчиками. Ещё под это дело рюмочка и полная лепота! На сдобу и предложенный Степанидой чай сил уже не хватило.

Когда домоправительница всё также молча, лишь изредка бросая на меня взгляды, убрала со стола, что-то буркнув на моё спасибо, я решил, что на сегодня впечатлений достаточно. За окном было уже темно. Обед поздним получился, но вкусным. Поэтому, сказав, пришедшему в кабинет Сазонову, что завтра с утра займемся бумагами по усадьбе, направился спать. Шикарная перина на кровати, мягкие подушки, невесомое одеяло. Упал на кровать и заснул мгновенно и крепко, будто бы в родном доме.

Утро началось с пробежки на восходе солнца, а потом около часа отрабатывал ката с шашкой и кинжалом. На мои упражнения, раскрыв рот, смотрели обитатели усадьбы, пока собирались, кто ехать в поле, кто на огороды, кто пасти пяток коров. Последние, двойняшки малец и девчушка лет пяти-шести, отправились за коровами с хворостинами в руках только после хороших подзатыльников от Митьки.

Закончив зарядку, отнёс оружие в кабинет, а потом направился баню, где ополоснулся, чтобы не смущать окружающих своим голым торсом. Закончив утренние гигиенические процедуры, направился в так полюбившееся помещение. "Хорошо то, как, — думал я, открывая дверь. — Больше полутора месяцев не было зарядки. Сорок дней дороги, потом жизнь в гостинице, во дворце. Уже жирок завязываться начал".

Зайдя в кабинет, плюхнулся на стул за столом. Мечтательно потянулся и тут же принял пристойный вид, так как в кабинет со стуком вошел Сазонов.

— Разрешите, Ваше благородие, — управляющий с кипой каких-то амбарных книг в руках застыл около двери.

— Проходите, Александр Иванович, книги положите на стол, а сами возьмите стул и присаживайтесь ближе.

— Я лучше постою, Ваше благородие, — произнёс управляющий, выкладывая передо мной книги.

— Александр Иванович, давайте определимся в следующих моментах, — я подпустил в голос командный металл. — Если я что-то прошу, то просьба эта к исполнению обязательна. Это первое.

Увидев, что управляющий внимательно и даже с каким-то страхом слушает меня, я продолжил

— Поскольку я хочу во всем детально разобраться, и время терпит, то и разговор нам с вами предстоит долгий. Обстоятельный. Вы что же, так и будете стоя его вести? И подбегать всякий раз, когда в книги заглянуть потребуется? Так что взять стул и сесть рядом со мной за стол вам все равно придётся. Это второе. Первый момент, я надеюсь, запомнили?

— Запомнил, Ваше благородие.

— Вот когда Вас в строй поставят да в мундир обрядят, тогда и будете меня благородием величать, а пока этого не произошло я для вас — Тимофей Васильевич. И это третье.

— Благодарю Вас, Тимофей Васильевич, — в глазах управляющего я увидел какое-то облегчение и появившийся потом проблеск уважения.

— Тогда, Александр Иванович, — продолжил я, усевшись за стол и дождавшись, когда рядом расположиться управляющий. — В наказание и позавтракаете со мной, и пообедаете. Это четвёртое.