от волнения за сына. К горлу подкатил ком, и я тут же схватила телефон, собираясь вызвать скорую.

Руки дрожали, перед глазами все плыло, и я не сразу сообразила поинтересоваться пыталась ли тетя Катя сбить температуру.

— Девушка, вы то пробовали дать жаропонижающее ребенку? — спросила диспетчер скорой, а я впала в ступор. Не сразу поняла смысл ее слов, а когда дошло, повернулась к тете Кате.

— Вы давали Гордею сироп?

— Нет, — признала женщина, и тут же прикрыла рот рукой.

— Ну а чего вы тогда звоните? — услышала в трубке грубый голос. — Сбивайте сначала температуру. Нечего наглеть, машин и так не хватает!

— Вы что себе позволяете? — зарычала я, но тут же услышала короткие гудки. Пытаясь сдержать ярость, я на миг закрыла глаза и крепко сжала кулаки, слыша легкий треск телефона. — Сука!

— Машенька, прости.

— Да я же не вам, теть Кать! — едва не заплакала я, но очередной стон сына привел меня в чувства. Я быстро сорвалась с места и достала из ящика жаропонижающий сироп. — Они отказались ехать. Представляете?

Я открутила крышку бутылочки, и сама громко застонала, едва не матерясь на всю квартиру.

Ну что со мной не так? За что все это?

— Ты чего, милая?

— Баночка пустая.

Я тихо осела на пол, и не сдержавшись все же расплакалась. Мне просто хотелось лечь и реветь. Все! Но меня отвлек очередной стон сыночка. Мой малыш, моя кровиночка, он нуждается в помощи, а мне лишь бы ныть!

Ну, так дело не пойдет.

Сорвалась к нему, и двумя руками взяла его маленькую ручку. Какой же он горячий.

— Милый мой, я сейчас что-нибудь придумаю. Обещаю! Придумаю!

— Машенька, я пойду в аптеку. Нельзя оставлять Гордею в таком состоянии. А диспетчер эта бесчувственная баба. Вот кто она!

Я обернулась к женщине, и заметила, как она на ходу сбросила тапки и принялась искать теплые вещи. Я бросила взгляд на часы, и тут же поникла. Уже слишком поздно, а в нашем районе нет круглосуточных аптек.

Да что же это за день такой.

— Теть Кать, не нужно никуда идти, наша аптека уже закрыта.

— Да что б им пусто было! — выругалась она и застыла на мне суровым взглядом. Обычно такой ее вид показывал, что она злиться на кого-то, и в данном случае было понятно на кого. Раньше бы я подумала на меня, раз смотрит мне в глаза, но на самом деле она злилась на ту дуру из скорой. — Ну, послушай, деточка, давай вызовем такси? У меня же сдача осталась с той пятисотки что мужчина красивый в зале дал. Ради малыша мы жалеть ведь не будем?

— Мужчина? — задумчиво произнесла я, и спохватившись вернулась на пол за телефоном. — Точно, мужчина.

Надеюсь, он не откажет. Только не сейчас, Господи, прошу, только бы он не отказал.

Сквозь слезы, затуманенным взглядом отыскала в пропущенных его номер и тут же нажала на звонок. Мне было плевать сейчас на гордость, плевать на смущение и свой поступок. У меня сын находился в опасности!

«Абонент находится вне зоны…»

— Черт, черт, черт!

Больше ждать я не могла. Забралась к сыну, уткнулась лбом в его лоб, и пытаясь сдерживать слезы, тихо прошептала ему:

— Мама сейчас привезет лекарство и тебе станет лучше. Ты мне веришь, сыночек? Я сделаю все что угодно ради тебя. Я привезу сейчас. Слышишь меня? Я сейчас.

Поцеловала его и побежала в коридор за верхней одеждой. Я не могла ждать, не могла надеяться на удачу. На кону здоровье моего ребенка, и я отправлюсь хоть на край города, хоть на другую сторону планеты, лишь бы достать для него лекарства.

Натянула на себя слегка влажную куртку, и схватив шапку, услышала звонок телефона.

— Машенька, тебе звонят.

Я, не глядя ответила на вызов, и расплакалась еще громче, когда услышала голос Захара.

— Юлька, ты чего плачешь? Что случилось?

Я на миг рукой зажала рот, и сделала несколько глубоких вдохов через нос. Мне нужно взять себя в руки.

— Юля, не молчи! — закричал он в трубку, приводя меня в чувства.

— Захар, прошу вас, помогите.

— Что случилось, ты где?

— Я дома. Гордей, у него жар, а у меня закончился сироп. И нет никаких таблеток.

— Скорую вызвала?

— Они отказались ехать. Захар, прошу, помогите. У нас в районе нет круглосуточных аптек.

— Диктуй название. Скоро буду!

И как только после моей диктовки Захар сбросил вызов, мне показалось, что камень с плеч рухнул. Я отчего-то была уверена, что он поможет. Не бросит меня и сына, и привезет нужные лекарства.

Может прошлая я чувствовала, что Захар надежный человек и муж?

Сбросив с себя куртку, я вернулась в комнату. Легла на кровать возле малыша и стала тихо напевать ему песенку.

Тетя Катя принесла полотенчико, смоченное в воде с уксусом, обтерла лоб Гордея, и оставила нас одних.

Она слышала мой разговор с Захаром, и обязательно впустить его в квартиру.

Бог есть, и он послал нам ангела в обличии Захара.

Глава 33

Не знаю сколько прошло времени с тех пор, как я прилегла рядом с сыночком. Полностью отключилась от внешнего мира, и молилась, чтобы с Гордеем все было хорошо. Сейчас для меня существовал только он. Мое сердце разрывалось от боли, когда я слышала очередной стон, и трогала горячий лоб.

Я знала, как только я дам ему лекарства, снова позвоню в скорую. Ну не могут же быть там все такие сволочные бессердечные люди. Обязательно на десять человек найдется хотя бы один хороший.

Тяжело вздохнула и вздрогнула, почувствовав прикосновение к локтю. Повернулась, но потребовалось несколько секунд, чтобы прогнать туманность в глазах.

— Захар…

— Я лекарства привез, — произнес он, неотрывно смотря на Гордея.

Я резко подскочила и ойкнула, потому как неожиданно закружилась голова.

— Юль, плохо?

— Нет-нет, все нормально.

Захар поставил рядом пакет, а я обернулась к сыну.

— Займись. Я руки вымою.

— Спасибо большое.

Мужчина ушел, а я полезла в бумажный пакет, где обнаружила не только жаропонижающее, но и еще различные противовирусные средства. Достала необходимую в данный момент бутылочку, и открыв ее, налила в стаканчик лекарство.

— Сыночек, давай, милый, нужно выпить.

Рукой приподняла его голову и подставила к губам. Малыш выпил лекарство и снова прилег. Я разместилась рядом, взяла полотенчико и намочив в миске в воде с разведенным уксусом принялась протирать ему лоб.

В комнату вернулся Захар, и я напряглась.

Присутствие мужчины в принципе для меня было непривычным явлением, а уж тем более здесь, в этой квартире.