Телевизор был прикреплен в одном из верхних углов комнаты почти под потолком. И хотя мне совсем не хотелось его смотреть, взгляд поневоле постоянно как магнитом притягивало к экрану. Телевизор являлся единственным, на что можно было посмотреть в комнате, кроме Сары. А так как на Сару я смотреть совсем не хотел, то, естественно, я пялился в телевизор. Я знал, что если посмотрю на жену, то сразу же начну говорить, а я чувствовал, что говорить в этом странном кабинете не безопасно.

На самом деле нам выделили этот кабинет, якобы из уважения, чтобы мы могли побыть вместе и чтобы нас не доставали журналисты, ожидавшие нас на улице.

Я не спал всю ночь и ничего не ел со вчерашнего дня. Я был небрит, весь грязный и потный.

ФБР еще не вызывали. Пока что делом занимался отдел шерифа. Я около двух часов разговаривал с их сотрудниками. Я был доволен своими показаниями и допросом вообще. Все полицейские оказались нормальными, спокойными и вполне адекватными людьми, как Карл Дженкинс, и они представляли себе картину происшедшего именно так, как мы с Сарой и хотели: Луи пришел домой пьяным, застал Нэнси и Сонни в постели, нашел ружье и застрелил их. Мы с Джекобом случайно услышали выстрелы и поспешили на помощь. Джекоб бежал к дому со своим ружьем в руках, которое он захватил на всякий случай из машины. Дверь открыл Луи и наставил дуло своего ружья на Джекоба.

В общем, никто даже не ставил под сомнение мои слова.

Полицейские допрашивали меня очень вежливо и обращались со мной крайне уважительно. Для них я являлся скорее жертвой, а не подозреваемым, для них я был человеком, который пережил ужасный стресс и трагедию, у которого прямо на глазах расстреляли родного брата.

Джекоба оперировали уже третий час.

Мы с Сарой ждали результатов операции.

Ни она, ни я не хотели говорить. Сара укачивала Аманду. Она что-то говорила малышке, тихо пела колыбельную. Когда Аманда засыпала, Сара тоже закрывала глаза и откидывалась на спинку стула.

Я посмотрел сначала мультики, затем какую-то телеигру, потом повторение фильма «Странная пара». Во время рекламной паузы я подходил к окну и смотрел на улицу. У больницы была огромная асфальтированная площадка, я бы даже сказал, какое-то асфальтное поле. У самого здания было припарковано огромное количество автомобилей. Свободных мест почти не наблюдалось.

За площадкой начиналось настоящее, обычное поле. Оно было покрыто ровным слоем снега. Когда поднимался ветер, он заметал снег на парковку и по асфальту начинала кружить легкая поземка.

Мы с Сарой ждали…

За дверью ходили доктора, медсестры, полицейские. Эхо проносило стук их шагов по всему коридору. Когда кто-то проходил мимо кабинета, мы с Сарой прислушивались и надеялись, что кто-нибудь остановится у нашей двери, откроет ее и сообщит хоть что-то. Но этого, к сожалению, не происходило.

Когда малышка начинала плакать, Сара пела ей какую-то песенку, и Аманда успокаивалась. Через некоторое время я узнал мелодию – это была та самая песенка, которую пел мишка Джекоба. Послушав Сару, я уже никак не мог избавиться от этой мелодии, которая теперь постоянно звучала у меня в голове, даже после того, как Сара замолчала.

Около одиннадцати часов в кабинет вошел заместитель шерифа. Увидев его, я встал со стула и обменялся с полицейским рукопожатием. Сара улыбнулась ему и кивнула в знак приветствия.

– В столь сложный для вас момент я бы не хотел… – начал он и замолчал, как будто забыл, что хотел сказать. Он посмотрел на экран телевизора. Шла реклама машины «тойота». Полицейский нахмурился. Я заметил, что он не был похож на людей, с которыми я уже разговаривал. Он выглядел слишком уж молодо для полицейского… почти как подросток, одетый как взрослый. Форма была ему чуть велика, а черные ботинки слишком уж тщательно отполированы, а фуражка чересчур аккуратно надета. У него было круглое, покрытое веснушками лицо, и вообще, он напоминал обычного мальчишку с фермы.

– Мне очень жаль вашего брата, – снова заговорил он после некоторой паузы. Потом он смущенно взглянул на Сару, которая укачивала ребенка, и снова перевел взгляд на голубой экран.

Я ждал и молча наблюдал за ним.

– Мы нашли его собаку, – сказал он и посмотрел на меня. – Неподалеку от места происшествия. Мы хотели узнать, возьмете ли вы ее себе.

Полицейский стоял переминаясь с ноги на ногу. Его ботинки пару раз скрипнули.

– Если вы посчитаете, что еще не время думать об этом, или решите забрать пса попозже, – быстро добавил он, – мы на время можем поместить его в питомник. Пока все не уляжется.

Сказав это, он посмотрел на Сару. Я тоже взглянул на жену. Она кивнула.

– Нет, – ответил я. – Мы возьмем его к себе.

Полицейский улыбнулся и вздохнул с облегчением.

– Тогда я чуть позже привезу его вам домой.

Перед тем как он ушел, мы снова обменялись рукопожатиями.

Сорок минут спустя к нам пришел врач и сообщил, что операция закончена. Джекоба перевели в отдельную палату для тяжело больных. Он находился в крайне тяжелом состоянии. Хирург сказал, что пуля повредила легкие, сердце, аорту, три позвонка, диафрагму, пищевод, печень и желудок. У доктора с собой был рентгеновский снимок Джекоба и, перечисляя повреждения, которые получил брат, он обводил на снимке тот или иной орган красной ручкой.

– Мы сделали все, что было в наших силах, – сказал он.

Доктор добавил, что у Джекоба есть только один шанс из десяти, чтобы выжить.

Чуть позже, когда я снова стоял у окна, Сара повернулась ко мне и шепотом спросила:

– Почему ты не проверил, мертв он или нет?

По ее голосу я понял, что она вот-вот расплачется.

– Если он выживет… – произнесла она.

– Ччч, – прошептал я и взглянул на дверь.

Мы молча посмотрели друг на друга, и я снова отвернулся к окну.

Около трех часов к нам пришел другой врач, которого мы раньше не видели. Мы с Сарой не услышали, как он подошел к двери и, честно говоря, он немного напугал нас своим внезапным появлением.

Доктор оказался высоким, худым и довольно симпатичным седовласым мужчиной в белом халате, под которым был виден красный галстук. Цвет галстука вызывал у меня ассоциации с кровью.

– Меня зовут доктор Рид, – сказал он.

Он уверенно пожал мне руку и начал говорить. Говорил он быстро, как будто боялся, что его вот-вот вызовут и он не успеет договорить.

– Ваш брат пришел в сознание, – сообщил Рид.

Я почувствовал, как по телу пробежали мурашки. На Сару я даже боялся взглянуть.

– Он повторяет ваше имя.

Я оставил Сару в кабинете и пошел за доктором. Мы быстро двигались по коридору. Я едва поспевал за доктором.

Как только мы подошли к лифтам, один из них, как по волшебству, тут же открылся. Мы зашли в кабину, и доктор Рид нажал кнопку пятого этажа.