Брианна замерла.

– Я и в самом деле способна оказаться в определенном месте, с которым у меня есть связь, в мгновение ока. И я могу сделать тебе такой амулет. Ровно так я и появилась на вершине башни, когда твой юный предок оказался в опасности. Но я полновластная фея, и я точно знала, что нужно только схватить его и улететь. Если ты воспользуешься подобным амулетом, то даже я не смогу предсказать, что затем случится.

– Это мой долг, – сказала я, вспомнив слова папы прошлой ночью. – Если Аврора в опасности, я обязана быть рядом.

– Хорошо. Можешь достать прядь волос Авроры? – спросила Брианна.

– У меня как раз есть, – ответила я немного удивленно, доставая серебряный медальон, в котором хранила локоны мамы, Авроры и отца.

Каждый был туго перетянут шелковой нитью. Я вытащила нужный и протянула его фее.

– Клариону тоже стоит услышать всю историю, – сказала Брианна, забирая локон моей младшей сестры. – Выйди, позови его. Мне нужно поколдовать над волосами, и лучше, если я при этом буду одна. Затем мы используем человеческую магию, чтобы завершить работу над ним. Запомни, Мири, король может забрать доспехи, меч и титул, но не магию. И именно на этом мы и сосредоточимся.

Любого другого за такое обвинили бы в измене. Но пусть Брианна и другие феи жили в Тиренделле, они не были подданными папы, и он не имел права ими командовать.

Я воспряла духом – не то чтобы сильно, но хотя бы больше не сидела в оцепенении и отчаянии. Я вышла из домика и позвала оленя, не обращая внимания на присутствие бесстрастного стражника у двери. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем Кларион выскочил мне навстречу из леса. Бросив на меня взгляд, он, разумеется, тут же потребовал объяснить, в чем дело. Пришлось и ему все рассказывать. По крайней мере, на этот раз мне удалось не реветь так горько.

– Это не конец света, Мири, – серьезно проговорил олень, пока стражник отчаянно делал вид, что рядом с ним вовсе не стоит один из говорящих зверей, и смотрел строго перед собой. – Знаю, что тебе кажется, что так оно и есть, но это неправда.

Прежде чем я успела ответить, над головой пронесся знакомый порыв ветра, и из-за деревьев показался Серулан. Глаза стражника чуть не вылезли из орбит, а когда из домика вышла Брианна в своем настоящем обличии феи, я даже подумала, что служака грохнется в обморок. Серулан подошел к воротам и опустил к нам голову.

– Я слышал, что случилось, леди Мириам, – произнес дракон таким тоном, словно он тоже был виноват в произошедшем. – Мне очень жаль, что я втянул вас в неприятности. Скорее всего, подобного бы не случилось, если бы вы не пришли мне на помощь по просьбе Виридити.

Градус моего беспокойства снова подскочил. Пришлось собрать всю волю, чтобы не расплакаться, потому что я понимала: начну я, ко мне присоединится Серулан, и мы только накрутим друг друга еще больше и прорыдаем вместе добрых пару часов.

– Все в порядке, – солгала я, а затем добавила абсолютную правду: – Если не это, так случилось бы что-нибудь другое. И ты спас нас на рынке. Это была моя ошибка. Я не продумала все до конца. Папа никогда бы ничего не узнал, не реши я идти к гоблинам сразу.

– Да, но… – Серулан тяжко сглотнул, очень громко, учитывая его габариты. – Пожалуйста, передайте леди Мириам то, что я принес утром, леди Брианна.

Фея подняла что-то у своих ног и протянула мне.

Это была небольшая, но искусно вырезанная фигурка женщины в полном древнем доспехе, высотой примерно в локоть. Я не смогла понять, из какого материала она сделана. Он походил на лунный камень, но не такой прозрачный, и под поверхностью двигался солнечный блик, когда я поворачивала статуэтку. Прежде чем я успела что-нибудь спросить, Серулан произнес:

– Это твоя прапрапрапрабабушка. Та, что первой носила твой меч. Заказал, когда был молодым. Подумал, пусть лучше будет у тебя.

Пораженная, я пристально разглядывала лицо под забралом шлема, хотя сама не понимала, что ищу. Может, какое-то внешнее сходство с собой? Я не находила ни одной похожей черты, но я смотрела на лицо женщины, что была по крайней мере вдвое старше меня и в сотню раз опытнее. Лицо сильного человека, не склонного творить глупости и идти на уступки. Не такой подарок я бы хотела получить в этот момент. Фигурка лишь напомнила, как сильно я подвела не только себя, но и друзей.

Но я недаром последние два года училась показывать не те эмоции, которые на самом деле испытывала. При дворе подобную науку быстро осваиваешь, если хочешь сохранить душевное равновесие. Поэтому я поблагодарила Серулана за доброту и заботу, так искренне, как только могла. И этого оказалось достаточно, чтобы дракон покраснел под броней чешуи и забормотал, что его дар ничто в сравнении с тем, что я сделала для него. В конце концов он метнулся туда, где крона дерева расходилась, и улетел, а я осталась стоять с фигуркой в руке, растерянно глядя на Брианну и не зная, что делать дальше.

– Вы похожи, – сказала фея, глядя на статуэтку. – Но оставь ее у двери, нам есть чем заняться.

Ее слова пробудили во мне надежду, и я поспешила за феей в домик, послушно оставив статуэтку у дверей, чтобы не забыть. Несмотря на крайнюю бледность, стражник умудрился остаться в сознании после встречи со странными существами и феей. Видно, его никто не предупредил о том, что его тут ждет.

Внутри домика ничего особо не изменилось, только посреди комнаты появилось нечто вроде верстака волшебника Джеррольда, хотя и поменьше размером. На нем лежало маленькое золотое украшение в виде цветка дикой розы. Оно словно было сплетено из сотни золотых нитей, не толще волоска младенца. Присмотревшись, я заметила, что с золотыми нитями действительно переплетены волоски. Локон Авроры?

– Я сделала все, что в моих силах, – сказала Брианна. – Все составные части заклинания на месте. Твоя задача наделить их силой и воплотить в жизнь. Должна предупредить, если надумаешь на самом деле воплотить заклинание, это будет опасно для тебя. Заклинание перенесет тебя к Авроре, где бы она ни была. Даже в окружении темных фей или того хуже.

Я подумала о своей прапрапрапрабабушке. С чем ей пришлось столкнуться? Что бы она сказала в этом случае? Вспомнила выражение сурового каменного лица.

– Что мне делать? – голос мой звучал тихо, но абсолютно уверенно. – Я не смогу жить,