— Определенно. Несколько раз отметила это в своем евангелии. Она пришла отсюда, спустилась в мир с гор. Для нее естественно было думать о горах, глядя на остальной мир сверху вниз. Для нее Священные Холмы вздымались над всем. Даже над космосом и другими планетами.

— Я всегда думал, что это тоже была метафора. Великий подъем, с которого Император взирает на всех нас, его преданных слуг, трудящихся в глубинах.

Цвейл ухмыльнулся и потеребил бороду.

— В каком же блеклом и негостеприимном космосе вы обитаете, комиссар-полковник. Неудивительно, что вы столько сражаетесь.

— Значит… это не метафора.

— О, уверен, что метафора! И я уверен, что та суровая картинка целиком соответствует ей. Помните, святая Саббат вызывала страх и благоговение и больше походила на вас, чем на меня.

— Я приму это за комплимент.

Цвейл жестом указал на кольцо горных вершин.

— На самом деле пребывание на вершинах громадных гор означает лишь одно.

— Что именно?

— Падать придется очень долго.

Когда начало темнеть, они разбили лагерь на перекрестке со следующей восходящей тропой. Маккол предполагал, что до Усыпальницы оставалось еще два дня пути. Гвардейцы поставили палатки и назначили часовых. Обогреватели были установлены, зажжен химический огонь. Никто не догадался захватить хвороста от подножья холмов, а здесь дров просто не было.

Снег пошел до наступления темноты, бесшумно налетая с севера. За несколько секунд до снегопада часовой увидел нечто, похожее на контакт на широкополосном ауспике. Но к тому времени, как он вызвал Гаунта и Клеопаса, снегопад ослепил сенсор.

Но часовому не показалось, это действительно был контакт. Множество машин двигалось на север через плато за ними, всего в двадцати километрах.

— Назад! Назад сейчас же! — кричал Майло, изо всех сил стараясь не извозиться с ног до головы в жидкой грязи, которую взметали в воздух гусеницы «Химеры». Сопя и пыхтя, турбины машины взревели, и она завиляла из стороны в сторону на крутой колее.

— Глуши! Глуши, пока не перегрелась! — сердито закричал Дорден.

Двигатель взвыл и отключился.

В мир вернулась тишина. Лишь птицы щебетали в зарослях.

Грир спрыгнул с заднего ската и обошел «Подраненную тележку», чтобы выяснить, в чем проблема. Быстрый ручей, бегущий вдоль тропы, подмыл дорогу, и вес «Химеры» продавил почву, так что машина повисла под пьяным углом.

Они двигались по сооке уже два дня с тех пор, как Корбек решил избежать встречи с инфарди у Нусеры, и машина уже не в первый раз сошла с тропы. Однако впервые экипаж не знал, как поправить положение.

Тропы шелонов вели к истокам священной реки и почти везде были крутыми. Узкая, иногда похожая на серпантин тропа привела отряд в лесистую местность, где не видно было ни следа человеческого присутствия. Саниан показала дорогу, которая обходила самые крутые вершины и уступы, где буйно цвели густые и непроходимые дождевые леса. Отряд держался более открытых пространств, где земля кое-где поросла деревьями или невысокими листопадными кустарниками, оплетенными плющом. Вода текла везде: журчащие ручейки и потоки, падающие с выступа маленькими серебряными водопадами; массы воды, текущей по склонам, собирающейся в озерца или бурлящие речки.

Каждый раз, когда они двигались по свободному от деревьев пространству, можно было обернуться и посмотреть на обширную желто-зеленую долину реки внизу.

— Может, вырубить какое-нибудь бревно и приподнять ее, — предложил Брагг.

Грир посмотрел на здоровяка танитца, потом на «Химеру», потом опять на танитца.

— Это даже тебе не под силу, — сказал он.

— А вот эта штука работает? — спросил Корбек, указывая на барабан с мощным тросом, закрепленный под носом «Химеры».

— Конечно, нет, — отозвался водитель.

— Давайте положим под нее что-нибудь, — сказал Корбек. — И тогда Грир попробует еще раз.

Они собрали камни и ветки, куски сланца и положили все это под гусеницы.

Команда встала поблизости, и Грир вновь завел двигатели. Гусеницы шевельнулись. Раздался громкий треск, когда расщепилось одно из бревен, и затем машина поехала вперед и выбралась на твердую почву. Люди испустили радостные крики.

— Садимся! — велел Корбек.

— А где Вамберфельд? — спросил Дорден. Вергхастец мало что сказал с той остановки в Мукрете и держался отстраненно.

— Был здесь всего секунду назад, — сказал Даур.

— Я найду его, — вызвался Майло.

— Нет, Бринни, — прогудел Брагг. — Позволь-ка мне.

Пока остальные готовились, здоровяк сошел с тропы на прогалину. Заливисто пели птицы, порхали в листве на верхушках высоких голых стволов. Это место было наполнено солнечным светом и пляской теней.

— Вамбс! Вамбс, ты куда пропал?

Брагг особенно интересовался здоровьем Вамберфельда после кидания камешков. Полковник велел ему присматривать за парнем, но для Брагга это был не просто приказ. Он был великодушным человеком, и ему больно было видеть брата-Призрака в таком плачевном состоянии.

— Вамбс! Нас все ждут!

За прогалиной открывалось обширное огороженное пастбище, усеянное дикими цветами и горками камней. В одном из его углов, у самой линии деревьев Брагг увидел развалины старой постройки, шалаша пастухов. Туда он и направился.

Вамберфельд заметил, что на пастбище много шелонов. Не настолько, чтобы гнать на рынок, но достаточно, чтобы развести хорошее стадо. Животные носами сгребали в кучи листья и перегной, готовясь откладывать яйца, как раз до следующего новолуния.

У пристройки, скрестив ноги, сидела девочка. Она беспокойно вскочила, когда увидела приближающегося Вамберфельда.

— Постой, подожди, пожалуйста… — позвал он.

Слова прозвучали забавно: язык все еще болел после того, как он его себе прокусил, это повлияло на голос.

Девочка исчезла в хижине. Гвардеец осторожно последовал за ней.

В хижине не оказалось ничего кроме старой листовой подстилки и нескольких палок. На мгновение Вамберфельд подумал, что девочка спряталась, но прятаться было просто негде, а других выходов не было, через которые она могла бы улизнуть. Пара старых джедди-посохов лежали на полу у двери, а на крюке на стене висела рукоять сломанного посоха. Обломок был очень старым. Вамберфельд снял его со стены и повертел в руках.

— Вамбс? Вамбс!

Только через минуту он понял, что кто-то снаружи его зовет, и вышел на солнечный свет.

— Эй, вот ты где, — сказал Брагг. — Что ты тут делал?

— Просто… просто смотрел, — пробормотал вергхастец. — Здесь была девочка, и она…