рубашке, пошел дальше по холодному полу и свернул налево, в коридор девочек. Там стоял другой столик с наполовину наполненным кувшином. Налив из него воды в стакан, Чарли выглянул в окно и увидел экипаж.

Во внутреннем дворе, у восточного крыла здания остановилась карета, в которой, вероятно, горела свеча, потому что в окнах отразились глухие красные вспышки, осветившие ее задернутые шторы, латунную дверную ручку и выдвинутую из-под двери лесенку. Отблески отразились от черных деревянных стен. В остальном же царила тьма. Фонари по бокам экипажа были прикрыты. Лошади едва слышно пофыркивали, переступая ногами.

Нахмурившись, Чарли придвинулся ближе и почти прижался лицом к стеклу. Он так и стоял, когда из восточного крыла вышли двое мужчин, которые несли длинный ящик, похожий на гроб. Погрузив его в экипаж с дальней стороны, они встали возле лошадей и завели разговор. Лицо кучера, закутанного в черный плащ, скрывала тьма, было лишь видно, что у него изо рта идет пар. Мужчины передали между собой что-то небольшое, похожее на мешок. Затем кучер тяжело поднялся и взял в руки кнут. Раздалось позвякивание металлических деталей упряжи, скрип колес.

Однако внимание Чарли привлек пассажир. Собираясь сесть в карету, он обернулся, и на мгновение его черты отчетливо выступили в слабом красном свете. Безбородое лицо, испещренное шрамами. Жесткие глаза. Мужчина огляделся, а затем вдруг поднял голову и посмотрел прямо в сторону Чарли. Увидел ли он мальчика или нет, понять было нельзя. Чарли вдруг охватил глубокий страх. Но в этот момент он почувствовал, как в его рукав крепко вцепились чьи-то пальцы, и его оттащили от окна в тень. Перед ним появилось лицо Комако. В ушах отдавалось биение сердца.

– Что… – начал он.

Оступившись, он выронил стакан, но Комако резко нагнулась и поймала его прямо у пола, так что из него лишь выплеснулось немного воды. Стакан уцелел, не разбился, и никто не проснулся от звука битого стекла.

Девушка мрачно посмотрела на Чарли и, не говоря ни слова, протянула стакан обратно. На ее руках не было перчаток, и он увидел, что кожа на них темна и покрыта пятнами.

В ее лице, помимо настороженности и тревоги, читалось кое-что еще. Страх.

Она поднесла к губам влажный палец и прошептала: «Ш-ш-ш», после чего плотнее закуталась в белую ночную сорочку и бесшумно, словно призрак с длинной косой до пояса, ускользнула прочь, обратно по коридору, мимо дверей спален девочек, исчезнув в комнате, которую делила с Рибс. Чарли смотрел ей вслед. Невольно в его памяти всплыли слова Марлоу о том, что они, возможно, ничего и не выбирали в своей жизни, и что все происходящее – это случайность или судьба, и что у них нет никакой возможности понять эту разницу.

Увиденное казалось Чарли почти сном. Что именно везли кучер и его пассажир в темном экипаже, он не мог даже предположить. Но Комако не упоминала об этом, и он понял, что лучше не спрашивать. Между тем в Карндейле продолжалась повседневная жизнь со всеми странными уроками и занятиями.

Всего в Карндейле было около пятнадцати мальчиков. Их спальни располагались вдоль одного и того же короткого коридора, в конце которого находилась комната воспитателя, мистера Смайта. Ее дверь оставалась приоткрытой весь вечер, пока мальчики готовились ко сну. Большинство из них были старше Чарли, а еще белыми, хотя среди них насчитывалось несколько китайцев и два молчаливых брата с Золотого Берега. Все они бросали любопытные взгляды на Марлоу; даже взрослые обитатели и учителя переглядывались и перешептывались, когда мальчик проходил мимо. Все они слышали рассказы о том, как одной злополучной ночью в Карндейл ворвался Джейкоб. Они воспринимали выжившего после нападения Марбера мальчика как своего рода небольшое чудо или полумонстра. Но Чарли старался не задумываться об этом; они так и жили в маленькой комнате, которую им выделили в первую ночь, и почти не общались с другими мальчиками, кроме Оскара.

Ребята проводили дни с Комако и Рибс. Мисс Дэйвеншоу определила их пятерых в одну группу, поскольку, по ее словам, ей нравилось, как их способности дополняют друг друга. «Вы будете учиться друг у друга и узнаете, что у каждого из нас есть собственные дары, которыми мы можем поделиться», – сказала она. Руководствовалась ли она какими-то другими, более загадочными причинами, она не добавила.

Каждое утро они просыпались после того, как мистер Смайт давал в вестибюле звонок, предупреждавший о том, что пора одеваться. Затем шли в столовую, где завтракали под звон тарелок и шум голосов, а потом расходились по своим занятиям. Марлоу, Чарли, Комако, Рибс и Оскар шли вместе: они пятеро начинали каждое утро в заставленной книжными шкафами классной комнате под неусыпным взглядом суровой мисс Дэйвеншоу.

Пожалуй, там они получали самые нормальные знания из всех, которые им давали в Карндейле, хотя в то время Чарли этого и не осознавал. Мисс Дэйвеншоу, как всегда, со строго выпрямленной спиной стояла у доски и по очереди раздавала каждому из них листки с заданиями, а они, выстроившись в ряд, брали их, а затем возвращались за парты и начинали учиться. Чарли был не против занятий, ему это даже нравилось. Он быстро повторил все буквы и научился читать гораздо лучше. Затем началась география: владения Британской империи, страны Востока и бесконечное множество городов, народов и языков. После этого история Британских островов: список королей и королев, даты сражений. Под конец они решали на расположенной в углу класса доске арифметические примеры, пока мисс Дэйвеншоу, хоть и слепая, следила за их работой и цокала над каждой ошибкой, а бледный утренний свет медленно заполнял высокие окна, потом падал на книжные полки и постепенно сползал на ковер на полу.

После обеда по дорожкам из кроваво-красной глины через засохший английский сад они вереницей выходили к хозяйственным постройкам позади поместья и там занимались своими талантами.

Именно этих занятий Чарли больше всего ждал и больше всего боялся. Они проходили в двух длинных серых деревянных зданиях, похожих на сараи или склады, с протекавшими во время дождя крышами и утрамбованной землей вместо пола. Они не отапливались, и назвать их «зданиями», как с усмешкой пробормотала Рибс, можно было лишь с большой натяжкой.

В поместье помимо них жили и другие таланты, взрослые, некоторые даже пожилые. В первый день занятий мисс Дэйвеншоу разделила детей, и все они ушли с разными инструкторами, а Чарли остался с ней.

– У меня есть некоторый опыт общения с хаэланами, – объяснила она. – Я научу тому, что умею. А… вы удивлены, мистер Овид.

Чарли, не сводящий глаз с ее черной повязки, нахмурился и почувствовал, как его щеки заливает краска. Мисс Дэйвеншоу улыбнулась, как будто увидев его реакцию.

– О, я сама отнюдь не обладаю этим талантом. Хаэланом был мой прапрадед. Он же меня и вырастил. Какое-то время назад. Сейчас… его уже нет. Но я немного знаю о том, что он мог и чего не мог.

Чарли, всю свою короткую жизнь использовавший этот талант для выживания, скрестил руки.

– Я знаю, как это работает. Просто само по себе, – сказал он.

– Как реакция на происходящее? Да. Но даром можно и управлять, мистер Овид, и это великий талант. Хотя, конечно, такой контроль может потребовать несколько больших усилий с вашей стороны. И много терпения. Если вы готовы учиться. А вы готовы?

– Возможно, – ответил он с опаской.

Они стояли прямо у открытых дверей, в которые задувал холодный ветерок. Чарли поднял глаза, разглядывая чердак в дальнем конце пристройки. Когда он опустил их, мисс Дэйвеншоу уже выходила наружу. На мгновение он задумался о том, знает ли она, куда идет.

– Вы правы, проявляя осторожность, – сказала она, как будто он шел с ней рядом. – Но бояться не нужно.

– Я не боюсь.

– Хм-м. Хорошо.

Она пересекла лужайку с жухлой травой и подвела его к стене, ограждавшей территорию института. Над их головами нависли тучи, грозившие дождем. Чарли впервые подошел к внешней стене, и его охватило странное ощущение, отразившееся в голове низким гулом, как будто он делал что-то неправильное, как будто он не должен был находиться здесь. Он попытался не обращать на него внимания, но тревога только усилилась.

Покрытая мхом каменная стена высотой ему до пояса выглядела древней и местами осыпалась. Она была не слишком ровно сложена и состояла из странных плоских камней в форме лепешек, которые, возможно, достали со дна моря. Пока они шли вдоль нее, мисс Дэйвеншоу касалась ее