Алекс скептически возразил отражению Саймона:

— Ты хочешь сказать, что мой новообретенный кузен вместе со своим наставником, самопровозглашенным потомком тамплиеров, который так быстро забывает о хороших манерах, искренне верят во все это? В то, что сохраненные Джоном Ди бумаги через четыреста лет чудодейственным образом склеят их рассыпающиеся тезисы?

Саймон перестроился на первую полосу, готовясь свернуть со скоростной автомагистрали на проселок, ведущий к деревне Алекса. Уменьшение скорости и дорожного шума явилось для всех облегчением: от слепящих вспышек фар, темпа движения и бешеного потока информации нервы у каждого из них были на пределе. Впрочем, Саймон по-прежнему не мог угомониться, стремясь просветить Алекса насчет величины ставок в игре.

— Вот за что они воюют! И им известно, как работает пропаганда. Более того, они не погнушаются никакими средствами устрашения и запугивания, как ты уже сама убедилась, Люси. Поэтому если вы считаете, что инквизиция лишь трагический, но невозвратный эпизод из далекого прошлого, то вам стоит лучше поразмыслить. Их хорошо финансируют, и при нынешней политической ситуации они без труда собирают влиятельную и легковерную аудиторию. Общий замысел тот же, что и всегда: попутно обратить евреев в христианство — прошу прощения у твоего отца, Грейс. Словом, они добиваются современного крестового похода, и ожидаемый размах бойни, по их оценкам, затмит любой холокост. Тогда древние израильские земли раздвинутся до Нила и Евфрата, достигнут Средиземноморья и даже Иорданских пустынь. Вот тогда и придет пора силового урегулирования отношений с Египтом и Сирией, а заодно с Ираком и Ливаном.

Саймон в горячке обернулся назад, чтобы посмотреть на Алекса и Люси, и у Грейс все замерло внутри от страха.

— Теперь вы представили себе масштабы конфликта?

* * *

По сумеречному небу после испепеляющей жары протянулись красные полосы облаков. Профессор Фицалан Уолтерс снял панаму и подставил голову под поток прохладного воздуха. День выдался изнурительный. Ехать из Кесарей пришлось при запредельно высокой температуре: нужно было посетить археологические раскопки, обнажавшие пласты цивилизации нескольких тысячелетий — вплоть до фортификационных укреплений времен царя Соломона. Профессор без устали забалтывал двух приглашенных гостей; он ничего не пожалел бы, чтобы всесторонне посвятить их в курс дела, ведь один из них был нефтяным магнатом, а другой — конгрессменом, и оба его субсидировали.

Вскоре они прибыли в местечко Армагеддон, и сердце у Эф-У учащенно забилось. Невозможно было в полной мере передать им свой душевный подъем, но Уолтерс обладал достаточным красноречием, чтобы донести до гостей хотя бы его частицу.

— Джентльмены, вот наконец мы и прибыли в Мегиддо — место, навевающее священный трепет. За десять тысячелетий здесь сменились, громоздясь друг на друга, более двадцати различных цивилизаций. Во времена Александра, в эпоху благословенных Крестовых походов и даже при Наполеоне люди проливали кровь и слезы за эту землю. Наш с вами пласт будет последним, ибо именно здесь суждено состояться Армагеддону — катаклизму, указанному в Откровении. Перед вами место будущей победы Господа нашего!

— Вот почему нам совершенно не стоит обращать внимание на все эти глупые разговоры о глобальном потеплении, правда, Эф-У? — хохотнул более высокий из двух гостей, человек пухлых форм и с въедливым взглядом серых глаз.

Его протяжный техасский выговор выдавал весельчака и в любых других обстоятельствах очаровал бы кого угодно. Эф-У торжественно кивнул, взял обоих гостей под руки и довел их по извилистой тропке до самой вершины холма Мегиддо. Там он благоговейно замер, сдернул с головы шляпу и широким жестом обвел раскинувшийся перед ними ландшафт:

— Вот здесь Иисус сойдет с облаков небесных с великою силой и славой, чтобы призвать нас домой, и к тому времени, как Он завершит Свое великое деяние, вся эта долина протяженностью в двести миль будет на метр утоплена в крови. — Эф-У сжал руки гостей повыше локтя, словно желая заранее приобщить их к грядущей радости. — Вы только вообразите себе: прекрасная долина Изрееля, залитая кровью, как подсчитали мои помощники, более двух миллиардов людей! А мы с вами будем рядом с Ним!

Впечатления, произведенного его заклинаниями, хватило на весь спуск к подножию, где их встречали два телохранителя, а на парковке дожидался бронированный «мерседес». Исключительность места не позволяла профессору сразу отвлечься на суетные мысли, даже когда в пыльных сумерках у него зажегся экранчик сотового телефона. Он жестом попросил своих гостей скрыться от жары в машине и ответил на звонок.

— Эф-У, это Ги.

— Я уже заждался. Есть новости?

— Мы получили очень любопытную коллекцию манускриптов, но, судя по записям в их семейной Библии, тут далеко не все. Возможно, они просто утаили оставшееся, но мне сдается, что они, пожалуй, и совсем о них не знают и не представляют, где их достать.

— Ага. Понятно. А Кэлвин со своей стороны пока не смог пролить на это свет?

— Нет… — Ги запнулся. — В общем, пока не смог.

— Итак, Ги, ты и сам прекрасно знаешь, как следует действовать. Продолжай следить за домом, держи мальчика в поле зрения и постарайся не допускать ничего… неуместного, — закончил он после секундного колебания. — Я не выношу бесполезной жестокости. Перезвони мне завтра.

Едва Эф-У закончил разговор и влез в машину, как водитель тут же тронул с места, подняв за собой облако мельчайшей красноватой пыли.

* * *

Тишина глухих проселков резко контрастировала с сумятицей в головах пассажиров Саймона. Люси первой нарушила молчание:

— Алекс, это правда. Твои предки, то есть Ди и его окружение, своими поисками просветления и терпимости выходили за узкие рамки современных им религиозных воззрений. У них были более сильные предпосылки веры в Бога, чем в нашу эпоху. Не забывай: они считали, что сообщение с ангелами без вмешательства церкви являлось тропой к истине. Они надеялись, что ангелы посвятят их в изначальный Божий замысел, так же как и Моисей когда-то напрямую услышал слово Божие. Бруно погиб на костре на Кампо де Фиори, — продолжала она, — за предположение, что Земля движется вокруг Солнца и, более того, что существует несколько планетных систем и каждая обращается вокруг собственного солнца. Он надолго опередил свое время и даже самого Галилео. Однако эти идеи не затмили в его глазах Бога: Бруно ощущал его присутствие везде и во всем, в каждом человеке. Его наиболее вопиющей ересью явилось сомнение в том, что Иисус был рожден девственной матерью; он знал немало примеров из античной мифологии, когда прекрасные смертные женщины зачинали выдающихся сыновей от невидимых и бессмертных божеств. Несмотря на то что Бруно восхищался учениями Христа как человека, он желал открыть нам глаза на иррациональное — на то, как следует его воспринимать. Он также усомнился в том, что хлеб обращается в плоть во время евхаристии, — в моем католическом воспитании это было практически основой основ. Теперь, несколько веков спустя, трудно представить, что его умеренно-ревизионистские взгляды казались тогда крайне возмутительными. То же и с Джоном Ди, — добавила Люси. — Стремление избежать догматических разногласий привело его и его сторонников к желанию проникнуть в тайны природы, но с религиозных позиций, что и создало необходимую подоплеку для развития науки. Они повсеместно искали проявления духовной жизни, не причисляя их бескомпромиссно к сфере невозможного. Но ты, Саймон, утверждаешь, что есть люди, которым подобные метафоры до сих пор видятся реальностью, — в их числе и те, что похитили меня во Франции, — и что они будто бы обладают сегодня на Западе достаточным политическим влиянием, чтобы привести мир обратно к хаосу и догматам, которых еще четыреста лет назад пытались избегнуть приверженцы Ди?