– Любимая, – Эгрис притянул жену на колени, крепче прижал и горько вздохнул ей в плечо, – мне до сих пор не верится, что ты больше никогда не уйдешь и не будешь вечерами зашивать дыры на старых тряпках.

– Ты думаешь, – растроганно засопела Санди, нежно гладя его непокорные русые пряди, – что у меня не хватило бы денег на новое платье? Просто нельзя было рисковать, я ведь изображала совсем слабую травницу.

– А я шел и покупал, – тихо выдохнул он, – и мечтал, как ты наденешь… А теперь их лучше раздать, большая часть вышла из моды.

– Ни за что никому не отдам и пояска, это все кусочки твоей любви и заботы, – решительно отказалась Санди и лукаво усмехнулась: – А кроме того, я давно поняла, что «писк моды» – это всего лишь писк наивных бабочек, летящих прямо в паутину жадных паучих. Это ведь хозяйки модных лавок и модистки в погоне за прибылью вдруг объявляют, что весной будет моден бирюзовый шелк, а осенью – кобальтовый бархат. И лишь редкие посвященные знают, с чего это вдруг подорожают ткани как раз такого цвета. Все просто – торговец от мануфактуры, пришедший из Харказа с большим обозом, привез шелка и парчу именно этих оттенков.

– Уговорила, – сдался Эгрис. – Идем на перевал. Но мне нужно полчаса – написать пару писем и распоряжений. А ты пока осмотри дом, если интересно.

– Лучше башню, – выбрала Санди. – Какая моя?

– С другой стороны дома. А моя – рядом с кабинетом, за стенкой, там потайная дверь. Потом я тебе покажу.

– Не нужно, я же потомственная темная магиня, а не деревенский пастушок, в котором вдруг проснулись способности, – насмешливо фыркнула знахарка, ускользая из его рук.

Невидимый, но внимательный собеседник доброжелательно и терпеливо разъяснял и рассказывал, отвечал на вопросы и угадывал невысказанное. Он был Леаттии давно знаком, хотя припомнить, кто именно разговаривал с ней таким порыкивающим, полным внутренней силы голосом, она так и не смогла, пока не проснулась.

Зато потом, вспоминая необычайно отчетливый сон и намертво врезавшиеся в память пояснения, даже на миг не усомнилась в их реальности. Как и в том, кто смог, преодолев расстояние, дотянуться до ее разума и вложить в него новые распоряжения. Или скорее наставления, какие не успели или поостереглись выдать ей связанные клятвой родители.

Глянув на окно, за которым, теряя яркость красок и четкость теней, тихо угасал день, взамен обретая зыбкую расплывчатость ранних сумерек, девушка заторопилась. Нужно было привести себя в порядок и выпить хоть чашку чая, прежде чем вызывать Вельтона. Хотя она с большим удовольствием позвала бы Санди, но та не догадалась выдать подопечной своего вестника. Считала, что и без этого всегда сможет оказаться рядом, или не умела такие делать, теперь выяснять поздно.

Выбрав в шкафу одно из лучших платьев, Леаттия переоделась, свернула скрученные жгутом волосы в узел, единственную прическу, которую за последний год она научилась быстро делать сама, и направилась на кухню. Лучи угасающего солнца светили прямо в окна комнаты, служившей одновременно и столовой, и сразу захотелось распахнуть их настежь, такое мягкое, светлое очарование сквозило в каждом замершем перед сном кустике.

Вместе со свежим воздухом и ароматом первоцветов донесся запах дыма и жареного мяса, заставив Леа на миг насторожиться, недоумевая, откуда он мог тут взяться. Но почти сразу припомнила недавние пояснения, поглубже вдохнула и уверенно направилась к выходу.

С крыльца открывался ошеломляющий вид, и девушка ненадолго замерла, разглядывая четко врезанные в розовое небо острые вершины гор, пышные облака, румяные, как крем на малиновом торте, и светлую струйку дымка, текущую вверх за ближайшим поворотом тропки.

Утром она спросила Вельтона, куда ведет эта дорожка, и он, усмехнувшись, сказал, что теперь – никуда. И пояснил: после того как домик купила гильдия, в лиге отсюда случился оползень, унесший большой кусок тропы, и теперь даже самому отчаянному охотнику не придет в голову прийти сюда на ночлег. «Значит, это могут быть только маги», – невесело усмехнулась Леаттия, подхватила подол и решительно направилась в ту сторону.

Не имеет никакого значения, что несколько лет она жила в клетке и потому, несмотря на неплохое образование, не знает самых обыденных вещей. Не обладает даже каплей опыта в политических, финансовых и любовных делах, не умеет кокетничать, флиртовать и не может разгадать смысла многозначительных взглядов и улыбок.

Зато с каждым днем все чаще вспоминает слова родителей и отчетливее понимает, насколько тяжкий и ответственный груз лег на ее плечи после их ухода. И все яснее осознает, что никогда не сможет жить так, как живут сотни девушек ее возраста, думая только о новом платье к балу да о том, кто пригласит ее на танец, хотя где-то в глубине души им чуточку завидует. Но уже идет своей, особенной тропой, которую выбрали для нее когда-то очень давно удивительные существа, навсегда покинувшие этот мир.

Хранительница спокойно брела к костру, обдумывая, какие слова лучше сказать своим спасителям, и с огорчением понимала, как непросто будет просить прощения, хотя она и признаёт свою вину. И почти придумала, с чего начать, как из-за кустов торопливо выскочила Санди, непривычно нарядная и с роскошной прической, и бросилась к подопечной:

– Как хорошо, что ты проснулась! Мы с Эгрисом идем сдаваться моим родителям, и опаздывать неприлично. Поедешь с нами?

– А Джар? – Отказаться от своего нелегкого решения Леа не могла.

– Тоже с нами, дремлет в сфере.

– Уже не дремлю. – Синие глаза появившегося рядом с напарницей мага в упор смотрели на хранительницу. – Элайна, я тебя обидел…

– Нет! – не дала ему договорить Леа. – Не нужно брать на себя мою вину. Я уже не наивная девчонка, какой была еще два месяца назад, и даже не та испуганная беглянка, которую ты прятал в ящике для рыбы. И хорошо знаю, что твоей вины в случившемся нет. К тому времени как Вельтон привез меня в Давр, я успела отдохнуть и успокоиться и не должна была давать волю своим детским обидам.

– Спасибо, – хмуро усмехнулся ее наставник и твердо заявил: – Я ценю твое благородство, но сейчас ты очень убедительно доказала мою вину. Это я как учитель должен знать все происходящее с моей ученицей и помогать ей в трудную минуту, а не оскорбляться, что меня оставили дома. Поэтому прошу прощения и предлагаю отправиться в гости, поддержать молодоженов. У Ирсаны много родственников, и отбиться от них вдвоем будет нелегко.

Он махнул рукой, и кусты расступились, открывая незаметную тропку к сфере, спрятанной под причудливо изогнувшейся сосной.

– Конечно, – глянув в ожидающие глаза знахарки, кивнула Леа и подала учителю руку. – А Эгрис где?

– Ждет нас внутри, – пояснила Санди, оглянулась и лукаво шепнула – И тоже считает себя самым виноватым. Темные маги не любят, когда за ними следят, вот он и не стал предлагать Джару булавку с маячком. Тогда бы знал, что Арвис давно вернулся домой и был в своей комнате. Как и я, между прочим.