Так сколько же времени прошло? Пять минут? Или час? А может быть, времени больше не существует? И пространства тоже? И в мире не осталось ничего, кроме этой бездонной черной пустоты. Но нет – впереди, совсем рядом, слышатся чьи-то шаги. Тихие, осторожные.

– Евгения, вы в порядке? – окликнул ее из темноты негромкий, мягкий голос отца Андрея.

– Да… В порядке.

Жене пришлось сильно ущипнуть себя за руку, чтобы вернуть чувство реальности.

– Мы пришли, – сказал дьякон. – Зажгите огонь.

Женя с готовностью крутанула колесико зажигалки. Язычок пламени взметнулся вверх. За ту долю секунды, что горело пламя, она успела заметить быструю тень, метнувшуюся к отцу Андрею. Она вскрикнула, и в то же мгновение кто-то выбил зажигалку у нее из пальцев. И снова наступил мрак. И в этом мраке послышались звуки борьбы. Женя отчаянно бросилась вперед, прямо в то место, где успела увидеть тень, но что-то тяжелое ударило ее в грудь и швырнуло на пол. Затылок Жени глухо стукнул о бетонную ступень, и она поняла, что теряет сознание.

3

Это была большая комната, освещенная двумя рядами лампочек. У дальней стены стояли длинные столы, залитые светом голубоватых софитов и уставленные разнокалиберными пробирками, ретортами, микроскопами и чашками. Десятка полтора мужчин в белых халатах и белых медицинских масках сновали возле столов, возбужденно о чем-то переговариваясь. У закрытой двери стояли два рослых охранника в черных бронежилетах и с автоматами в руках.

Евгения попыталась встать, но лишь застонала от боли. Ее запястья и щиколотки были плотно стянуты пластиковыми хомутами. Чтобы получше осмотреться, Женя перевернулась со спины на бок и увидела отца Андрея. Дьякон лежал на операционном столе, пристегнутый ремнями к железным скобам. Он был без сознания.

– А, проснулись! – услышала Женя знакомый голос.

Она повернулась на звук и увидела антрополога Рашидова, сидящего в старинном плюшевом кресле. В руке у Фарука Маратовича дымилась трубка.

– Вы! – воскликнула Женя изумленно и яростно.

Фарук Маратович улыбнулся.

– Не ожидали?

– Не ожидала, – хмуро ответила Женя. – Значит, все это устроили вы.

– Отпираться было бы глупо, – ответил Рашидов и затянулся своей трубкой.

– Что здесь происходит? – резко спросила Евгения. – Что вы делаете с Андреем?

– О! – сказал Рашидов и снова улыбнулся. – Мы делаем его великим человеком. Его генетический материал восполнит недостающие звенья в цепочке ДНК. В некотором роде ему доведется исполнить роль святого Иосифа.

– Но ведь вам нужен…

– Негр? – Фарук Маратович усмехнулся и покачал головой. – Нет, необязательно. Достаточно, чтобы в жилах у донора текла абиссинская кровь.

Женя удивленно заморгала.

– Как? – вскинул брови Рашидов, заметив ее удивление. – Неужели дьякон вам не рассказал? – Фарук Маратович улыбнулся и укоризненно покачал головой. – Откуда у него, по-вашему, эта оливковая кожа, эти вьющиеся волосы, это узкое лицо? Бабушка вашего друга была эфиопкой. Да-да, не удивляйтесь. Дед Берсенева работал в Красном Кресте. Судьба забросила его в Африку. Там он познакомился с юной эфиопкой, которая очаровала его. К сожалению, темнокожая красавица умерла при родах, и ее сына, отца нашего дьякона, воспитывала мачеха. Вот такое кино.

– Откуда вы знаете? – спросила Женя.

Фарук Маратович пыхнул ароматным дымом.

– Милая моя, я знаю все, – небрежно ответил он. – И про Берсенева, и про вас, и про всех, кто так или иначе участвовал в этой истории.

Женя посмотрела на дымящуюся трубку антрополога, на его смуглое надменное лицо, на седую прядь в его темных волосах и сокрушенно вздохнула.

– Значит, вы и есть тот таинственный спонсор, который изуродовал Грифа и бросил его умирать?

Рашидов развел руками.

– Увы, – грустно проговорил он, – я вынужден был так поступить. Как говорят в гангстерских фильмах, этот человек слишком много знал. Я и представить не мог, что он выживет. И я страшно рад, что вы с дьяконом помогли мне его найти. – Глаза антрополога лукаво блеснули. – Кстати, в чем состояла моя ошибка? Я указал четыре связки слов: Юпитер-Стрелец, Марс-Персей, Меркурий-Весы, Сатурн-Скорпион. Где я ошибся?

– Персея нет в зодиакальном круге, – сказала Женя. – Нужно было указать ближайшее к нему созвездие.

– Созвездие Овна! – воскликнул Рашидов. – Как же я сам не догадался!

– Могли бы нанять хорошего хакера, и он бы просто взломал вам программу, – сухо сказала Женя, поглядывая на людей в белых халатах и прикидывая в уме план побега.

Фарук Маратович поморщился.

– Это не мой метод, – сказал он. – Я привык делать ставку на интеллект, а не на грубую силу.

– Я это заметила, – с усмешкой сказала Женя. – Связать девушку по рукам и ногам может только человек с высоким уровнем Ай-Кью – коэффициентом интеллекта… Послушайте… А все эти люди – они генетики?

– Не просто генетики, а лучшие специалисты на планете, – с гордостью сообщил Рашидов. – Знали бы вы, сколько сил и времени я потратил, чтобы собрать их здесь и сейчас.

– Кишлевский с Абрикосовым тоже тут?

– Да. Нам не хватало рабочих рук, и мы решили обратиться к ним за помощью. Но они оказались страшными упрямцами. Пришлось прибегнуть к радикальному средству и состряпать «вудуистский порошок»…

– Рецепт которого вы нашли в дневнике Гумилева?

– Совершенно верно, – кивнул Фарук Маратович. – Вы удивительно сообразительная девушка.

– Как вы раздобыли дневник? – сурово спросила Женя.

Рашидов вынул изо рта трубку, задумчиво на нее посмотрел и проговорил:

– Это длинная история. Впрочем, мне все равно нужно как-нибудь скоротать время. Видите ли, милая девушка, я охотился за дневником больше пятнадцати лет. Установил, что в двадцать первом году он попал к поэтессе Анне Ахматовой. А в шестьдесят третьем она передала эту тетрадку Франклину Риву, американскому писателю и журналисту, который приезжал в Ленинград в качестве переводчика. Франклин подарил дневник своему сыну, Кристоферу, известному голливудскому актеру. У этого парня я и выкупил дневник, заплатив за него сумму… достаточную для покупки роскошного особняка на берегу озера Комо.

– Вы богач? – поинтересовалась Женя, исподволь глядя на дьякона, над которым уже склонились люди в белых халатах.

– Так уж получилось, что да, – ответил Рашидов, попыхивая трубкой.

Женя посмотрела на него жестко и насмешливо.

– Но я никогда не видела вашей фамилии в списке российских миллиардеров.

– И не увидите, – усмехнулся Фарук Маратович. – Большие деньги не любят огласки. Самые богатые люди на Земле всегда остаются в тени. Их всего шестеро, и в сравнении с ними султан Брунея или Билл Гейтс – сущие голодранцы.