— …на круги своя, — с готовностью поддакнула я. — Результат открытий новых фактов консервным ножом любопытства. Ты меня отвлекаешь.

Отправив сообщение Чернову, я вздохнула с облегчением и только приготовилась выказать свое восхищение полуденному солнцу, как раздался Андрюшин звонок. Детектив сухо поблагодарил меня за подсказку и рекомендовал отдыхать. Я заартачилась, но выжала у него только признание в том, что умница. В том плане, что он не дурнее меня. А дураком Андрюша себя никогда не считал. Так что мое «ну и дубина!» встретил скептически и тут же отсоединился.

— Едем к Ольге! — заявила я. — Чернов…

— …дубина. Я слышала. Только не очень в это верю. Иначе бы Даринка за него замуж не вышла. Ир, наша поездка так уж необходима? Прикрой глаза и посмотри на небо. Видишь радужное свечение?

— Это у меня от злости искры из глаз сыпятся!

Я с раздражением посмотрела на блаженно щурящуюся подругу. Дело почти раскрыто, а Чернов своим упрямством тормозит весь процесс.

— Как это «почти раскрыто»?!

Наташка вытаращила на меня глаза и выронила бутылку.

— Ты же начала свой рассказ с того, чего на самом деле не было. Есаулова-то жива!

— Не морочь мне голову Есауловой. Что ты к ней привязалась? Мне срочно нужно проверить свои подозрения, а для этого необходимо знать, за кого Ольга приняла девку за столом.

— И ради этого катить к ней в такую даль?

Брови у Наташки поднялись на запредельную высоту. Она поджала губы, укоризненно покачала головой, поддала пустую бутылку ногой и наставительно заметила, что на газоне не должно быть ничего лишнего, включая нас с ней. Выдернув одуванчик, подруга задрала вверх голову, развернулась и гордо удалилась, оставив меня в полном недоумении.

Еще большее недоумение вызвало у меня ее скорое появление в дорожном прикиде и с вопросом, почему я до сих пор не одета, причем достаточно скромно, чтобы не выглядеть лучше самой машины — едем на «Ставриде». Подруга больше не хотела трепать «Шкоду» по бездорожью.

К такому облому мы не были готовы. Торча на задворках участка Бредухиных, который раз выдавали условные звонки Ольге, но она так и не появилась. Не было слышно и лая Найда. О коте и говорить нечего. С какого перепугу ему гавкать? Похоже, Чернов организовал Ольге Сергеевне перепрятушки. Неужели от нас?

Наташка очередной раз жалела деньги, истраченные на бензин, мужа, который зарабатывает их непосильным трудом, мотаясь по командировкам, и себя, бессовестно мотающую эти деньги направо и налево. Голос ее крепчал, подруга входила в раж. Назревал момент перехода к бичеванию моей персоны в качестве первопричины ее неправильного поведения. Рассудив, что жителям соседних домов совершенно не интересно знать мои отрицательные качества, я для них человек посторонний, торопливо попросила Наташку прекратить самосуд. Если бы Борис не ездил в постоянные командировки, она бы сидела взаперти, как птица в клетке. И неумолимо толстела, совершенствуясь в кулинарных изысках.

Обвинительная речь подруги прервалась.

— Ты думаешь?

Ответить я не успела. Да и ни к чему. Ясное дело, думаю. Когда не сплю. Зазвонил мобильник, я слишком долго искала его в сумке, время взглянуть на данные абонента не было. Мое «Да!!!» испугало не только его, меня саму, но и Наташку. На короткое время абонент онемел, а подруга шарахнулась к калитке, пытаясь обрести в ней опору. Кто ж знал, что калитка уже не на замке. Сделав вместе с ней далеко не плавный разворот на сто восемьдесят градусов, Наташка припечаталась к забору и затихла. Я обрадовалась — шум мешал нормально воспринимать адресованные мне по телефону слова. А они были довольно странные. Какая-то женщина требовала у меня какие-то десять тысяч условных единиц. Очень хотелось знать, не ошиблась ли она номером. Я точно знаю, что должна подруге за бензин, причем пожизненно. Но Наташка в данный момент деньги не требует. Тем более, по мобильнику. Приклеилась себе к забору и молчит.

— Ты меня слышишь? — обеспокоилась собеседница.

— Пожалуйста, повторите все, что вы сейчас сказали. Я не успела вникнуть. Тут… забор ломают.

— Вникай. Пять дней назад в пятницу вы втроем убили сторожа дачного кооператива «Энергетик», украли у него сумку с деньгами и, спрятав орудие убийства, скрылись. Все зафиксировано камерой. Диск, помноженный на мое молчание и вашу спокойную жизнь, стоит недорого — десять тысяч евро.

— А почему не долларов? — ошалело спросила я, пытаясь осмыслить услышанное. — Неизвестно, как доллар себя поведет. Цены на нефть неустойчивые, да и Америка пытается обуздать ситуацию.

— Деньги доставите сегодня…

— Сегодня не успеем. Их еще найти надо.

— Завтра. До восьми вечера. Прикопаете там, где пытались спрятать нож. Если все пройдет нормально, подлинник записи найдете в указанном мною месте послезавтра утром. Диск с копией можете получить прямо сейчас. Багажная ячейка номер двести одиннадцать, Курский вокзал. Фиксируй код…

Я вспомнила опыт многочисленных героев детективных романов, подвергавшихся шантажу, и потребовала гарантий в том, что диск будет существовать в единственном экземпляре. Никаких копий, кроме той, которая на вокзале! Ее мы сами уничтожим. Надо будет, так и с ячейкой. Делов-то! Всего лишь разгромить багажное отделение вокзала.

Собеседнице понравилась моя покладистость. Голос ее потеплел. Очевидно, она ожидала ожесточенного сопротивления. Ну или хотя бы торга. Содержание диска мы же еще не видели. Шантажистка мило предупредила меня об ужасающих последствиях нашего обращения за помощью к «компетентным лицам», пожелала приятного просмотра и отключилась.

Очередной раз связаться с Черновым я не успела.

— Хватит трепаться с детективом, сними меня с гвоздя, — глухо промычала Наташка, по-прежнему не предпринимая никаких самостоятельных попыток вернуться к нормальной, не подзаборной жизни. Я долго искала этот гвоздь, но так и не нашла. Просто сыграло роль больное Наташкино воображение и необоснованный страх испортить новую кофточку с колпаком. По ходу поиска очень кратко, не пугая, изложила суть звонка шантажистки: просят денег за отснятый в пятницу документальный фильм с нашим участием. Тут-то подруга и отлипла от забора. Вместе со сломанной калиткой.

— Это тебе Чернов наплел? Чушь собачья, но делаю вид, что верю. Как думаешь, снимал профессионал? — любуясь на пустое место в заборе, поинтересовалась подруга.

— Мне кажется, да. Обязательно должны быть элементы фотомонтажа. Ведь мы подошли к уже убитому сторожу. А почему ты спрашиваешь?

— Интересно знать, как буду смотреться. Боря постоянно ухитряется снимать меня в профиль. А я в этом ракурсе преотвратно выгляжу. Если съемка меня удовлетворит, будет чем утереть нос Борису Ивановичу. Только это происки Чернова. Специально пугает, чтобы дома сидели. Шуточки, однако! В пятницу я никого в кустах не заметила, хотя со страху постоянно таращилась по сторонам. Ну что, пользуясь открытостью территории, пройдем к дому?