— Уверен: если присмотреться достаточно внимательно, то число таковых окажется невелико.

То ли Бренор не заметил насмешливой ухмылки Дзирта, то ли решил попросту не обращать внимания на сарказм.

— Угу, — произнес король дворфов и пошел своей дорогой.

Дзирт смотрел на уходящего дворфа, однако вновь и вновь взгляд эльфа притягивал скалистый пик, где сидела Кэтти-бри.

Он хотел, отчаянно хотел подойти к ней, обнять и сказать, что плохое осталось позади.

Однако Дзирту отчего-то показалось, что то был бы неверный шаг. Эльф чувствовал, что женщине нужно провести некоторое время в уединении, вдали от него, вдали от прочих, чтобы она смогла разобраться в собственных чувствах, пережить ощущения, что закипели в ее груди с тех пор, как Кэтти-бри столкнулась с неизбежностью собственной смерти.

Разве не предоставил бы ей необходимого уединения истинный друг?

На другой день Вульфгар отправился в путь вместе с основным отрядом дворфов, помогая в перевозке провианта, однако Реджис, что отправился горными тропами вместе с Дзиртом и Кэтти-бри, не присоединился к варвару. Хафлинг уделял выслеживанию врагов довольно мало времени, ибо основным его занятием стало наблюдение за парой друзей. Реджис заметил явные перемены, что произошли в их отношениях.

Дзирт был полон кипучей энергии, как и обычно, указывая знаками направление для остальных, стремительно перемещаясь вокруг столь твердым и стремительным шагом, что с ним никто, за исключением Гвенвивар, которой в тот день даже не было в разведке, не смог бы потягаться. Реджис ясно видел: дроу делал вид, будто ничего не произошло, однако спокойствие его было не более, чем притворство.

Хафлинг заметил, что прихотливые маршруты темного эльфа постоянно приводили того к Кэтти-бри, и дроу постоянно выбирал для наблюдений такие места, откуда смог бы видеть подругу. Перемещения дроу изрядно удивили Реджиса, ибо никогда прежде не видел он Дзирта столь заботливым.

Но была ли то забота, гадал хафлинг, или же нечто иное?

Еще более явные перемены произошли с Кэтти-бри. Она держалась холодно, прежде всего — с Дзиртом. Поведение женщины не было грубым — просто в тот день она говорила гораздо меньше, отвечая на знаки, что подавал эльф, кивком или простым подергиванием плеч. Реджис догадывался, что происшествие с орками по-прежнему давило на нее тяжелым грузом.

Хафлинг обернулся на караван дворфов, чтобы убедиться, что пока путникам ничего не угрожает (в тот день не было следов ни орков, ни великанов), после чего принялся карабкаться вверх по перевалу, к Кэтти-бри.

— Утренний ветер прохладен, — заметил хафлинг, обращаясь к ней.

Воительница кивнула, продолжая смотреть прямо перед собой. Мысли ее блуждали далеко от тянувшегося перед ней перевала.

— Похоже, холод повлиял и на то, как отстранение ты держишься, — осмелился заметить Реджис.

Кэтти-бри вновь кивнула, но вдруг остановилась и посмотрела хафлингу прямо в глаза. Однако жесткий взгляд не оставил и тени на невинном ангельском личике коротышки, хотя Реджис, бесспорно, только что позволил себе высказаться в ее адрес.

— Прости, — извинилась женщина. — Просто у меня так много мыслей…

— Когда мы вдоль по реке плыли к Кэддерли, и в плечо мне попало копье гоблина, я чувствовал себя так же, — сообщил Реджис. — Беспомощным, точно передо мной оказался конец пути.

— И немногие заметили перемену, что произошла в Реджисе после того случая.

На сей раз плечами пожал Реджис.

— Зачастую, когда нам кажется, будто все утрачено, — заметил хафлинг, — мы многое понимаем… понимаем, что действительно важно. Просто порою после подобных происшествий необходимо некоторое время, чтобы во всем разобраться.

Улыбка Кэтти-бри подсказала, что хафлинг попал в точку.

— Странную мы выбрали судьбу, — рассуждал Реджис — Знаем, что нам суждено когда-нибудь погибнуть в схватке, в глуши, но мы по-прежнему уверяем себя, что хотя бы сегодня мы не погибнем, и шествуем дальше, все той же дорогой.

— Так отчего же эту дорогу выбрал Реджис, отнюдь не любитель странствий? — удивилась Кэтти-бри.

— Оттого, что я решил разделить с друзьями тяготы пути, — ответил хафлинг. — Оттого что мы — точно единое целое, и я предпочел бы умереть, не сходя с места, нежели узнать о твоей гибели, сидя в уютном кресле, особенно если бы при этом я чувствовал: доведись мне сопровождать тебя — и ты, возможно, осталась бы жива.

— Так значит, причина — в чувстве вины?

— Да, а также в нежелании упустить яркие впечатления, — смеясь ответил Реджис. — До чего же рассказы приукрашивают события! Наслушавшись повестей Бренора и его сородичей, я знаю: каждый кулак у них превращается в таран, что сметает крепостные стены, однако даже такие рассказы о стычках, в которых я не участвовал, наполняют мое сердце восхищением и заставляют сожалеть о пропущенных приключениях.

— Так значит, тебе пришлось примириться с той частью себя, которой по душе приключения?

— Возможно.

— Не думаешь ли ты, что тебе, возможно, необходимо нечто большее?

Реджис взглянул на нее, и по выражению его лица можно было понять: хафлинг совсем не понимал, что означало «нечто большее».

— Не хотелось ли тебе пожить среди себе подобных? Завести жену, возможно, даже… даже.

— Детей? — договорил хафлинг, лишь только Кэтти-бри замешкалась, словно не в силах говорить о детях.

— Верно.

— Немало лет прошло с тех пор, как я жил среди прочих хафлингов, — заметил Реджис, — и… в общем, расстались мы отнюдь не друзьями.

— Ты никогда не рассказывал о своей жизни тогда.

— Слишком длинная, повесть, чтобы рассказывать ее сейчас, — ответил Реджис, — не знаю, что тебе ответить. В самом деле. Сейчас я нашел друзей, а большего мне и не надо.

— Надолго ли?

Реджис пожал плечами и спросил в ответ:

— Так вот что тревожит тебя? Ты почувствовала гораздо большее сожаление, чем ожидала, после того, как тебя окружили орки и ты приготовилась встретить свой последний час?

Кэтти-бри отвела взгляд, ответив тем самым на все вопросы хафлинга. Проницательный Реджис заметил нечто большее за прямыми ответами на свой вопрос. Хафлинг понимал, чем вызвано подобное сожаление. Связь Дзирта и Кэтти-бри зарождалась в последние месяцы на глазах хафлинга, и хотя вид новой пары и радовал романтическую душу Реджиса, он тем не менее понимал: их союз, если ему и суждено возникнуть, окажется далеко не безоблачным. Он понял, о чем подумала Кэтти-бри, когда над ней нависли орки. Женщина подумала о детях, собственных детях, и Реджис понимал, что как раз детей дроу и не мог подарить женщине. Слыханное ли дело — потомство человека и темного эльфа?