– Обязательно!

Мы ринулись вниз, прошивая облака. Сердце стучало в ушах.

Гроттель, Гроттель… Придется ему ответить на кое-какие вопросы. И присвоить мне ранг тоже. Мы с мамой так это не оставим!

* * *

Мы приземлились между волшебными деревьями. Штук пятьдесят серебряных листочков на дереве адептов зазвенели от поднятого нами ветра, напугав торговца, который предлагал желающим кружки с горячим чаем.

Я соскочила с метлы мокрая как мышь после полета в облаках. Вокруг все праздновали предстоящее присвоение Конрою ранга волшебника-неофита, ели свежайшие круассаны с корицей, выпеченные в виде полумесяца – эмблемы Совета, – и пили горячий чай; над жестяными кружками поднимался пар, мешаясь с утренним туманом. По другую сторону от входа второй торговец бесплатно раздавал кружки с амадзаке – этот горячий рисовый напиток недавно стал невероятно модным в королевстве Ривель. Все вокруг оживленно болтали, я то и дело слышала произнесенное с благодарностью имя Конроя. Если бы я так не закоченела во время полета, сейчас у меня бы кровь кипела от желания зачаровать себя саму, чтобы его не слышать.

Мама сошла с метлы – прическа волосок к волоску, платье сухое и теплое.

– Сейчас разберемся!

Я наскоро пригладила спутанные волосы. Уголек, выпрыгнув из рюкзака, встряхнулся и распушил хвост, по которому перебегали огненные искры. Но такого пламени, как у других огнелисов, по-прежнему не было.

– Когда-нибудь, – шепнула я ему, и он на миг прижался к моим ногам.

Такой теплый, будто солнышко выглянуло из-за туч.

Мама заправила мне прядку волос за ухо и тут же отдернула руку:

– Эва, ты дрожишь!

– Все нормально, – ответила я.

От одной мысли, что скоро стану неофитом, я забыла про холод.

– Можно? – спросила мама.

Я кивнула.

Мама быстро произнесла: «Обсуши от души!» – и коснулась моей блузки волшебной палочкой. От меня повалил пар. Вся одежда разом высохла, даже носки. Я наконец-то согрелась.

– Спасибо, мам! – улыбнулась я.

Но улыбка сползла с моего лица, когда я увидела препятствие у входа в Зал Совета. Словно черные тучи заволокли небо. Может, я когда-нибудь и стала бы такой же сильной ведьмой, как мама…

Если бы мне на каждом шагу не мешал Конрой, самый вредный волшебник в королевстве Ривель.

Брови Конроя сдвинулись вместе сердитыми чернильными росчерками.

– А ты что здесь делаешь?

Уголек зарычал. Я крепче сжала в руке заявку, даже бумага захрустела.

– Пропусти меня!

Мы уставились друг на друга, забыв о толпе вокруг. Я расправила плечи. Больше не позволю Конрою меня тиранить. Сегодня – ни за что!

– Я слышал, тебе мамочка помогла сдать квест. Эва, тебе здесь не место!

Его темные глаза сверкали, брови надменно изогнулись, он встал прямо перед дверью, скрестив руки на груди. Рядом с его идеально скроенной черной рубашкой моя ведьминская юбка и серенькая блузка выглядели простецкими и неряшливыми.

Слова для ответа дались мне труднее всякого заклинания.

– Я сама заслужила право быть здесь, хочешь ты этого или нет. Я тоже ведьма, не хуже тебя!

Он со вздохом покачал головой:

– Для этого требуется…

– Подписанная заявка? – Я повела бровью и махнула у него перед носом стопкой бумаг.

У Конроя отвисла челюсть.

Я прищурилась:

– Если кому и нужна помощь, так, по-моему, тебе, тебя же столько раз перекидывали от одного учителя к другому!

Конрой лишился дара речи и только возмущенно пыхтел.

– Не волнуйся, Конрой, – вмешалась мама, положив руки нам обоим на плечи. – Эва сама разберется.

С мамой даже Конрой не решился спорить, хотя явно не мог смириться с тем, что у меня есть хоть капля магии. В конце концов, моей мамой он восхищался так же, как я.

Он отвесил низкий поклон:

– Великий магистр Эвергрин! Как долетели – надеюсь, прекрасно? А я тут… я…

Удар колокола заглушил его слова. Конрой залился краской до самых ушей.

Мама мягко подтолкнула его к двери:

– Ну-ну, Конрой. Как бы тебе не опоздать на церемонию. А она ведь специально для вас с Эвой.

Она резким тоном выделила последние слова, и Конрой дернулся, будто ужаленный.

Я не могла понять по его надменному лицу – неужели он знал, что я своими силами сдала вступительный квест, и все равно постарался меня запугать? А, не важно. Он – племянник Гроттеля, и этим все сказано.

Конрой посмотрел на меня, на маму и опустил глаза.

– Пойдемте… наверное.

Он толкнул тяжелую дубовую дверь.

Я вдохнула поглубже. За дверью ждало мое будущее. Судя по холодному приему, какой мне заготовил Конрой, предстоит настоящий бой. Надо еще убедить Гроттеля, что я заслужила патент ведьмы-неофита.

Дверь скрипнула, открываясь. Зрители перед входом зааплодировали.

– Ура! – кричали в толпе. – Поздравляем нового неофита!

Я не могла допустить, чтобы королевство Ривель забыло обо мне и моей магии. Я отпихнула Конроя с дороги и буркнула: «Поздравляем новых неофитов!»

Мы с мамой плечом к плечу двинулись по коридору к залу заседаний. Сейчас мы потребуем ответа на свои вопросы.

– День добрый, Хаято!

Руки у меня были как лед, а мамин голос – еще холоднее.

Великий магистр Гроттель стремительно обернулся. Позади него за стеклянными стенами катили свои воды реки-близнецы. Мне вдруг показалось, что мама и Гроттель – такие же две реки, берущие начало в общем источнике магии, но прилагающие свои силы для совершенно разного будущего. Может быть, даже для разных королевств.

Потом Гроттель прорычал: «Что?» – и все мысли о реках вылетели у меня из головы.

Мама повела бровью. Собравшиеся беспокойно переминались с ноги на ногу. Все смотрели на маму с Гроттелем – и на меня.

– Я собираюсь приступить к церемонии посвящения Конроя, – рявкнул Гроттель, грозно глядя на меня прищуренными глазками. – А ты что здесь делаешь? За тебя ведь твоя мама поработала, спасая город?

Спроси он такое еще месяц назад, я бы, наверное, постаралась раствориться в маминой тени или, недолго думая, прыгнула в реку. Но за этот месяц я сразилась с Разрушителем, все силы отдала на спасение Аутери, чуть не утонула в море, чуть не лишилась магии.