— Ладно, напугал, — опускаюсь на стул и смотрю на очень аппетитную еду, но желудок буквально скручивает от боли.

— Мишель…

— Знаю, сейчас. Спазм, — шепчу, поднимая голову на Ника.

— Давай я вызову Грегори, и он посоветует, как выйти из твоего состояния безболезненно? — Предлагает он.

— Всё в порядке. Урок усвоила и теперь буду брать с собой хотя бы банан.

— Тебе не банан надо брать, а еду, Мишель. Неужели, нужно объяснять, что таким образом ты посадишь себе желудок, и у тебя будет ещё больше проблем со здоровьем?

— Ладно, папочка, не буянь, — бурчу я и насильно заставляю себя проглотить кусочек бекона.

— Крошка, меня пугает, когда тебе плохо, понимаешь? Я начинаю злиться из-за своей беспомощности, и я прав, отчитывая тебя. Не доводи меня до бешенства, идёт? — Киваю, проглатывая бекон.

— Умница, — Николас целует меня в макушку и садится рядом.

— Так с Тейрой всё в порядке? — Уточняю я.

— Да, она дома. У меня есть номер её телефона, и я с ней говорил вчера, когда положил тебя спать. Она напугана и просила прощения за слова, которые тебе сказала. Она чувствует себя виноватой, но я не убеждал её в обратном. Она и должна себя чувствовать именно так.

— Ник, — с укором смотрю на него.

— Так, спрячь этот взгляд и ешь молча, — он указывает на тарелку, вызывая у меня улыбку.

— Ты очень заботишься обо мне, — тихо произношу я.

— Нет, ошибаешься, крошка. Если бы я очень заботился, то тебя бы не рвало от голода. Я исправляю свои ошибки. А что касается Тейры, то сейчас я жду результаты поиска видеозаписи этого мужчины с камер наблюдения в торговом центре, чтобы отдать службе безопасности и прогнать по фотороботу.

— Зачем ему это надо? Это же он целую махинацию провернул, — говорю, кусая тост и запивая соком.

— Деньги, крошка, в большинстве случаев причиной манипуляций и подстав являются именно деньги. Слабое звено — Тейра и её любовь к ним, привычка жить на широкую ногу и проблемы с твоими родителями. Именно это в прошлом и позволило ему добраться до тебя и меня. Деньги были получены Тейрой, притворившейся тобой и даже одевшейся, как ты. Предполагаю, что она отдала их ему, забыв о том, что именно он должен был ей определённую сумму за помощь. Или же он их у неё украл, а она заметила это позже. Но он планировал получить больше за ту информацию, которую ей передал. Тейра переслала на твой ноутбук его письмо, и я его прочёл. Там факты из моего прошлого и детства. Откуда он их мог взять, я не знаю, но предполагаю, что мы с ним встречались уже, или же ему их кто-то передал. Кто-то близкий мне, — Николас замолкает, красноречиво смотря на меня.

— Ты что, думаешь, что это я? — Шокировано спрашиваю его.

— Нет. Люси. Я даже в прошлом не распространялся насчёт своего детства. Особенно принимая во внимание мои проблемы и ошибки, я на сто процентов уверен в том, что вряд ли кто-то из моего прошлого знал меня настолько хорошо, как Люси.

— Но… нет, я не отрицаю, что Люси больная, но она тебя любит, пусть и ненормальной любовью, Ник. Она от тебя хочет быть беременна. А зачем ей лишать тебя денег, когда они ей тоже нужны? Если бы в газетах появилась вся твоя подноготная, то тогда бы, я думаю, что твой бизнес бы понёс серьёзные убытки, и эта грязь отвернула бы новых клиентов и твоих работников. Нет? — Хмурюсь я, доедая тост.

— Мишель, ты сейчас защищаешь человека, который пытался тебя посадить за избиение и насилие? — Ник скептически приподнимает бровь.

— Нет, я не защищаю, просто пытаюсь понять, какую пользу ей это принесло бы. А по итогу бы никакую, — мотаю головой и кривлюсь от его слов. Да я никогда не буду защищать Люси. И если это она, то я буду даже рада, если её посадят пожизненно.

— Это мы и узнаем, когда поймаем этого человека. Он всё скажет, — Ник как-то странно ухмыляется, отчего у меня по телу проносятся неприятные мурашки. Даже знать не хочу, каким образом этот мужчина расколется.

— Доедай, и я отвезу тебя на работу, — Николас указывает на полную тарелку.

— Не хочу, ещё половину тоста, и всё. Желудок до сих пор болит, — признаюсь я.

— Мишель, я серьёзно говорю — прекращай.

— Всё-всё, прекратила. Буду есть. Возьму на обед суп, нет… после него мне плохо было, он очень жирный. Салат, а вечером вместе поужинаем, согласен?

— Ты не мне делай одолжение, а хотя бы немного заботься о себе. А насчёт ужина согласен. И кексы тоже хочу. Я в душ и одеваться, — Николас доедает глазунью, запивая всё кофе, и целует меня в лоб.

— Ах да, забыл. Ты моешь посуду, — весело добавляет он и, присвистывая, скрывается в коридоре.

Улыбаюсь от этого и понимаю, что он хочет меня подбодрить и показать — мы справимся. Со всем.

Пока Николас принимает душ, я быстро выбрасываю половину тоста, а остальное убираю в холодильник. Правда, есть не могу, а от апельсинового сока кислота в животе собирается, и это неприятно.

Проверяю телефон на наличие пропущенных звонков и вижу один от Амалии. Моментально перезваниваю ей, когда в голове возникают слова Тейры о том, что я эгоистична со всеми. Ами не берёт трубку, наверное, спит. Начало десятого, а у неё каникулы, на работу идти не надо. Смотрю на время её звонка — полночь. Чёрт. Набираю номер Сары, бросая в рюкзак баночку с газировкой и пачку печенья.

— Привет… я не сплю… уже встаю, — сонно бормочет Сара.

— Привет, можешь спать и не вставать. Амалия вчера не звонила тебе? — Улыбаясь, спрашиваю подругу.

— О-о-о, Миша, я думала это Райли. Нет… вроде бы нет. А что?

— Я спала, когда она мне звонила. Полночь была. Ты могла бы дозвониться ей, когда она проснётся, и узнать, всё ли с ней хорошо, и не сотворила ли она какую-то глупость?

— Да, конечно.

— Спасибо. Как у тебя дела?

— Сплю.

— Понятно. Хорошего сна. Перезвони мне потом, как что-то узнаешь.

— Угу.

Отключаю звонок и пишу сестре сообщение. Пора стать нормальной сестрой, а не выходной. Спрашиваю её, как дела, и как она себя чувствует.

Николас выходит из душа, и я жду, когда он оденется, чтобы спуститься вниз. Если честно, то я даже не возмущаюсь сегодня на то, что не поеду на машине. Голова до сих пор раскалывается, и я безумно хочу спать.

— Пришлёшь мне фотографию того, как ешь, крошка, — говорит Ник.

— Окей. До вечера, — улыбаясь, целую его в губы и выхожу из машины.

Рабочий день начинается с пролитой на меня воды, с ушиба коленки, с желания проломить головой стену от боли. Но я улыбаюсь. Я хочу плакать от своего ужасного состояния, но улыбаюсь, и нога болит. В окно, которое появляется у меня только в два часа дня, отправлюсь в уже излюбленное мной кафе, в котором мы были с Ником, и покупаю салат. Присылаю ему фотографию с набитым ртом и получаю в ответ: «Моя умница». Сара написала сообщение о том, что с Ами всё хорошо, как и сама Амалия позвонила и сказала, что просто ей было скучно, и она не могла заснуть. Мне не особо в это верится, но я делаю вид, что проглатываю ложь. Я боюсь, что Ами тоже натворит дел, и сейчас я очень жалею Адама. Он ещё не в курсе про ситуацию с Тейрой, и Ник обещает обсудить с ним это, как только сам узнает что-то конкретное.