class="p">Щедрый майский снег удачно подчеркивал свежую зелень газонов и тут же растекался противной слякотью на мостовой. Советская выглядела по-воскресному пустынной, народ не высовывал носа на улицу, кутаясь в теплые кофты в стылых квартирах и глядя по телевизору на гаранта Конституции, Лужкова в кепке, Примакова в темных очках и слушая троекратное «ура» военного парада.

Глубоко сунув руки в карманы и обреченно склонив голову к ворчащей рации, бульвар проспекта Мира грудью закрывал усатый страж порядка. Ровно в 11 колонна продрогших ветеранов, возбуждаемая военными оркестрами, прибыла на площадь Мира. Первым к микрофону вышел начальник химучилища Н. Волков и зачитал праздничный приказ министра обороны. Командный генеральский голос разносился далеко окрест и отражался эхом от домов больших и дальних.

Вице-губернатор Юрий Цикунов говорил, как всегда, эмоционально и напористо. Поздравив ветеранов с праздником, он подчеркнул ошибочность мнения, что у нас нет врагов, отчего можно вконец разоружаться и спать спокойно.

Костромской мэр Борис Коробов выступал традиционно ярко и образно.

– 54 года прошло, но Знамя Победы всегда с нами, – сказал мэр. – И мы никогда не забудем имена героев.

Архиепископ Александр речь произнес негромкую и проникновенную, призвав горожан к миру и согласию.

Председатель облсовета ветеранов Владимир Тупиченков поразил воображение слушателей статистическими данными – фронтовиков осталось лишь полтора процента от населения области.

Ежась на широкой площади от пронзительного ветра и пританцовывая от нуля градусов, народ, казалось, пропускал мимо ушей правильные слова речей. Переговаривались о недокопанных грядках, о натовских негодяях и молодцах китайцах. Нигилизм развеяла руководительница одной из областных фирм.

– Уж так не хотелось ехать из Давыдовского на митинг, тем более муж и дети наотрез отказались, но посмотрела утром телевизор, душа прониклась праздничным настроением и не смогла усидеть, приехала, святое это… – призналась она.

– Кто-то из близких погиб на войне?

– У мамы погибли два брата, а мой папа вернулся трижды раненным. И как мама за ним ни ухаживала, прожил недолго, умер в 45 лет. Память об этом действительно священна, вот почему я каждый год, в любую погоду прихожу сюда. А холоду можно противопоставить горячий шашлык и сто граммов, – смеясь, указала она на многочисленные торговые палатки, которые курились дымками мангалов и возле которых ветер катал по асфальту использованные пластиковые стаканчики. Судя по блестящим глазам, шашлычный сугрев пошел на пользу.

Официальная часть митинга завершилась военным парадом. Бравые курсанты химучилища лихо промаршировали перед митингующими. Вслед за ними площадь покинул духовой оркестр. Охочий до зрелищ народ перебазировался к цирку за продолжением праздника – пищей духовной, охочий до хлеба – к торговым палаткам за пищей насущной. Многие палатки оказались украшенными портретом известного в городе руководителя предприятия.

Из-под синего грибка с надписью «пепси» доносились задушевные песни военных лет. В каждой деревне своя свадьба. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что здесь, в окружении дам, прекрасных во всех отношениях, День Победы празднует человек, очень похожий на портрет руководителя.

Тем временем на площадке перед цирком под транспарантом «Слава народу-победителю!» люди в форме пели песни, изображали что-то театрализованное, а в конце устроили салют стрельбой из автоматов, ракетниц и запустили в небо гирлянды разноцветных шаров. Шары охотно вознеслись навстречу низким тучам и улетели на северо-восток, в сторону Галича.

«Светлой памяти павших в борьбе против фашизма. Минута молчания». Так называлась программа, которую 9 мая в семь часов вечера транслировали все работающие в Костроме телеканалы, включая «Муз-ТВ», «Логос» и кабельное телевидение. Кроме ГТРК «Кострома». Она в этот момент порадовала зрителей демонстрацией киноленты «В бой идут одни «старики».

«Северная правда», 12 мая 1999 г.

Репортаж в номер

РАССАДНЫй КЛОНДАйК ЦЕНТРАЛЬНОГО РЫНКА

Каждое утро, особенно по выходным, толпы дачников, буксируя недовольно-заспанных детей, устремляются на штурм электричек, автобусов, теплоходов. И все они навьючены корзинками, сумками, ведрами с рассадой. Нежно взращенные еще с суровой зимы на подоконниках помидоры и перцы, гордо покачиваясь в руках хозяев, едут к постоянному месту жительства.

Но самостоятельно выращивают рассаду, на мой взгляд, только особо дотошные огородники, настоящие ценители богоугодного дела. Большинство же предпочитает покупать рассаду на рынке. И он, центральный рынок Костромы, представляет из себя в эти майские дни настоящий рассадный Клондайк.

Чего здесь только нет! Вот лежат невысокие, но крепкие, с мясистым стеблем темно-зеленые помидоры. Заботливая хозяйка только что любовно опрыскала их кудрявую листву водой из пластмассовой бутылки.

– «Москвич ранний», – любезно сообщает она сорт, – по десять тысяч отдаю. Полюбуйтесь, какие хорошие да пригожие, – нахваливает она товар. – Вон уже сколько продала, – показывает она на большой короб с остаткам перегноя.

Но привередливые покупатели идут дальше, ищут, где подешевле. И находят! На другом прилавке помидоры ничуть не хуже, но уже по шесть тысяч за десяток.

– Какой сорт?

– «Красная стрела», «солнечные», «москвич», «агата» и «драгоценность», – бойко рапортует женщина. И тут же уточняет подробности: «агата» и «драгоценность» – покрупней, а «красная стрела» – некрупные. «Солнечные» тоже засолочные. «Москвич» – мелкий, но рано поспевает. Возьмите «агату», – советует она покупателям. – Эти семена мне дала знакомая из высоковской теплицы. Там семенами специально занимаются, высаживают вместе и «мужчину» и «женщину». Я прошлый год в больнице лежала, так дочка у меня все семена перепутала. Вот знакомая и дала, чтобы себе посадить, но у меня осталось, принесла продать…

Рядом дед торгует капустой по две тысячи за десяток.

– Что ты мне все какую плохую подкладываешь, – возмущается покупательница.

– Сортировать не буду, – бурчит дед, – не хочешь – не бери.

– Нет! Я куплю эту капусту!

Знаток женской психологии тихо улыбается в усы.

– У меня берите капусту, – гоношится рядом другой продавец. – Самая ранняя, «первый номер». К июлю уже кочаны будут, до зимы не оставишь, полопаются! Рассада невысокая, потому что с грядки, уже две недели не закрываю. Посмотрите, – демонстрирует он растение, – уже сердцевину закручивает.

– С кочанами, значит, продаешь?!

– С кочанами! – хохочет продавец.

Рассады на рынке – море. Кабачки, перцы, огурцы, свекла, клубника… Всевозможные цветы, да с такими названиями, что и не выговоришь. И среди них – чужак, развесистый фикус в горшке.

– За 30 тысяч отдам, – округляет глаза женщина от желания спровоцировать покупателя. – В магазине всего-то на два сантиметра повыше, а 85 стоит, – убеждает она.

Забавно, что фикус в своем горшке может крутиться, как новогодняя елка.

На другом конце рынка идет бойкая торговля саженцами яблонь. Сорта все разные: «антоновка», «белый налив», «китайка красная», «осеннее полосатое», «семиренко», «звездочка», «московская грушовка» и так далее. Саженцы крепкие, с блестящей корой, здоровые. Стоят все одинаково – по 15 тысяч. Привезены они из малышковского питомника.

Активность на рынке возрастает к