– Постой здесь немного. Мне нужно сходить за бейджами, чтобы нас пропустили на заседание.

Немного растерявшись, Алекс осталась стоять на месте. Она рассматривала сложный и искусно сделанный молдинг на потолке. Девушка пыталась припомнить историю этого здания, но вспомнила лишь, что оно имеет отношение к какому-то герцогу.

– Простите, вы же фотограф? – раздался мужской голос позади Алекс. Она уже было собиралась брякнуть: «Ага, а кому я понадобилась?» – но, обернувшись, увидела американское лицо и редкие светлые волосы. От неожиданности Алекс запнулась.

– Генерал Эйзенхауэр! Да, я фотограф. Я… я здесь с Джорджем Манковицем, но он отошел за бейджами. – Алекс протянула руку и получила такое же теплое, но твердое рукопожатие, как и в случае с генералом Морганом. Интересно, всех генералов учили так пожимать руки?

– Я так полагаю, это вы сделали все эти чудесные снимки России и Восточного фронта. Поздравляю! Журналу «Сенчери» очень повезло с вами.

– Спасибо, генерал. Причем это только те снимки, которым удалось пройти цензуру. Фотографии, которые могли произвести нежелательное впечатление, конфисковали.

– Боюсь, на войне все так поступают – из соображений безопасности или в целях пропаганды. Или для того и другого сразу. Но я видел просто невероятные снимки из Сталинграда. Они тоже ваши?

– Если они были напечатаны в журнале «Сенчери», то да. Я была его единственным корреспондентом в Москве.

– Насколько я помню, некоторые фотографии сняты с воздуха. Для этого вы полетели на разведывательном самолете?

– На самом деле это была личная услуга советского пилота. И летели мы на старом биплане У-2.

– Смелый мужчина. Это был огромный риск.

– Это была женщина. Настоящий ас и герой Советского Союза. К несчастью, она погибла, вывозя меня из Сталинграда. Ее звали Катерина Буданова. – Произнеся это имя, Алекс почувствовала укол вины.

– Мне очень жаль. – Раздался звонок, и генерал бросил взгляд через плечо. – Хм, похоже, встреча вот-вот начнется.

– О боже, у меня нет бейджа.

Генерал слегка коснулся плеча Алекс.

– Пойдемте, я за вас поручусь. Как-никак, я же верховный главнокомандующий.

* * *

– Как видите, – подытожил Фредерик Морган, – нам необходимо гораздо лучше представлять себе береговую территорию, где планируется высадка. Нам нужно знать препятствия, размещение орудий, топографию, угол наклона и даже состав песка, чтобы понимать, что танки в нем не увязнут.

Черчилль стряхнул пепел со своей сигары.

– Вы можете назвать нам примерные сроки, генерал? Сталин стоит у меня над душой.

– Боюсь, что нет, премьер-министр. Слишком многое зависит от того, как быстро мы сможем собрать необходимую информацию о местах высадки и погодных условиях. Мы задействуем аквалангистов, спецназовцев, летчиков – самолеты должны будут летать прямо над морем. Наши фотографы, работающие на море, проделают большую часть работы, но мы задействуем и гражданских профессионалов, включая одного-двух журналистов, – генерал кивнул в сторону Джорджа Манковица.

Обсуждение продолжилось, но по большей части велось уже на языке военных и почти не представляло интереса для Алекс. Она пыталась угадать, на каком самолете ей предстоит лететь. После заседания девушка забрала свое пальто и села с Джорджем в такси.

– Видишь, Алекс? Вот как нужно получать серьезную работу – оказаться на важной встрече с важными людьми.

– Согласна, Джордж. Я-то думала, что буду снимать, как янки наводняют Англию или что-нибудь в этом роде.

– И это тоже снимай. Пока ты будешь летать над Ла-Маншем и фотографировать для них берега, я договорюсь с Морганом, чтобы ты пощелкала бивуаки и склады с припасами так, чтобы они прошли цензуру. Ну и американских солдат с кружками чая в руках, куда без этого. Читатели это обожают.

– Есть шанс попасть на фронт после высадки?

– Почти наверняка, если ты действительно этого хочешь. Ты нравишься Айку, это плюс. Давай отвезу тебя в гостиницу.

Сидя рядом с Джорджем в такси, Алекс задумалась. Она внесет свою лепту в открытие второго фронта, словно НКВД, Казар и тюрьмы на Лубянке никогда не было. Почему же она не могла избавиться от депрессии? Проведя пальцем под воротником, девушка нащупала потертый парашютный шелк, и ее осенило.

– Джордж, прости, что не спросила раньше. Ты случайно не знаешь, как получить информацию от Красного Креста? Я хочу выяснить, не попадала ли Настя Дьяченко в один из лагерей для советских военнопленных на Украине.

– Хм. Конечно, можно отправить им запрос, но сейчас ты вряд ли чего-то добьешься. Ситуация на Восточном фронте слишком нестабильна, и мы сами не всегда знаем, где находятся лагеря. Ты знаешь название предполагаемого лагеря?

– Ну, я знаю, где он находится: в Виннице на Украине. Я хочу разузнать, попала ли Настя Дьяченко в этот или другой лагерь поблизости.

Джордж сделал быструю пометку в своем маленьком блокноте.

– У меня есть контакты в Красном Кресте, и я свяжусь с ними, но лучше не питай особой надежды.

Алекс кивнула. Ее надежда превратилась в тоненькую соломинку, но журналистка все равно за нее цеплялась.

* * *

Только Алекс обосновалась в гостинице и стала привыкать к регулярной еде, возможности принять душ и долгим спокойным ночам, как ей позвонила секретарша генерала Моргана. Она быстро уведомила журналистку о том, что ее допустили к участию в подготовке операции и что ВКЭСС уже готов отправить ее на задание на самолете-разведчике.

И вот теперь ее Спитфайр в очередной раз пролетел над береговой линией, и Алекс сделала последние десять снимков прибрежных утесов. Скорость и проворство разведывательного самолета приводили девушку в восхищение: Спитфайр низко опускался и снова стремительно набирал высоту. Насте бы это понравилось, подумала Алекс.

Доставив фотографии в штаб ВКЭСС, журналистка получила разрешение фотографировать военные силы и снаряжение союзников при условии, что она будет предоставлять негативы цензорам.

В середине мая девушка фотографировала бесконечные ряды палаток и сборные бараки, разбросанные по лугам и полям, штабеля пиломатериалов, бочки с топливом, резиновые шины, понтоны, яичный порошок и подготовку солдат в деревнях на юго-западе Англии. Как и советские цензоры, их коллеги в ВКЭСС позволили Алекс опубликовать лишь бодрые снимки, сделанные крупным планом. Панорамные фотографии было разрешено напечатать в журнале лишь после высадки.

Алекс работала с холодным профессионализмом, хотя одно из заданий снова разбередило рану, которая с трудом заживала. Однажды туманным утром по широкой улице в Ливерпуле мимо Алекс проехала казавшаяся бесконечной колонна грузовиков, которые перевозили американские истребители P-51 на авиабазу. С самолетов сняли законцовки крыльев, чтобы они не цеплялись. При виде истребителей, заполонивших всю городскую улицу, журналистку охватило благоговение. Но когда Алекс подняла фотоаппарат, чтобы сделать снимки, ей показалось, будто призрак Насти смотрит на эти самолеты ее глазами.