— Лучше бы мы погибли с остальными…

— Но не погибли же. У нас три легиона рекрутов, командир. Желторотых и с дурью в башке, зато они готовы пустить кровь Семи Городам. И вот вопрос — что́ ты со своими солдатами им покажешь?

Во взгляде Блистига сверкнула злость:

— Адъюнкт делает Кулаком капитана своей домашней охраны и ждёт, что я…

— Четвёртая армия! — рявкнул Гэмет. — В первой роте от самого её создания. На Виканской войне. Двадцать три года службы, командир. Я знал Колтейна уже тогда, когда ты ещё скакал у мамки на коленях. Я получил копьём в грудь, да только я слишком упрямый, чтобы помереть. Мой командир по доброте подыскал мне безопасную, как ему казалось, должность в Унте. Да, капитаном охраны Дома Паранов. Но Худ меня побери, если я не заслужил этого!

После долгой паузы кривая ухмылка исказила лицо Блистига.

— Выходит, ты не больше моего рад оказаться здесь.

Скривившись, Гэмет промолчал.

Оба малазанца вернулись к своим лошадям.

Развернувшись в седле, Гэмет сказал:

— Мы ожидаем сегодня последний транспорт с войсками с острова Малаз. Адъюнкт желает собрать всех командиров в зале совета к восьмому колоколу.

— Это ещё зачем? — спросил Блистиг.

Будь моя воля — затем, чтобы увидеть, как тебя казнят за измену.

— Просто приди, командир.

Река Мених вздувшимся бурым потоком на пол-лиги врезалась в глубь Арэнской бухты. Опираясь на леер правого борта у самого бака, Смычок стоял и задумчиво смотрел на мутную воду внизу. Затем он поднял взгляд на город на северном берегу реки.

Солдат поскрёб щетину на длинном подбородке. Его борода, рыжая в юности, теперь начинала седеть… и это ему нравилось.

Арэн мало изменился с тех пор, как Смычок последний раз его видел. Разве что кораблей в порту стало меньше. Та же пелена дыма висит над городом, тот же нескончаемый поток нечистот сползает в Ловцову Бездну, по которой теперь плывут широкие, медлительные транспортные суда.

Новый кожаный шлем натирал затылок. Старый, к его величайшему огорчению, пришлось выбросить, вместе с изорванным кожаным сюрко и перевязью, снятой с мёртвого охранника фалах’да. По правде говоря, Смычок сохранил лишь одну вещь из своей прежней жизни, глубоко упрятав её в вещевой мешок. И вовсе не хотел, чтобы кто-нибудь узнал о ней.

К нему подошёл человек, небрежно облокотился на леер и уставился на проясняющиеся очертания города.

Смычок не отсалютовал. Лейтенант Ранал воплощал в себе худшие черты малазанского кадрового офицера. Квонский дворянин, купивший себе звание. Заносчивый, упрямый, самоуверенный, ещё ни разу не обнажавший меч в битве. Ходячий смертный приговор для подчинённых, и по прихоти Опоннов Смычок оказался среди этих неудачников.

Долговязый лейтенант был квонцем чистейших кровей — белокожим, светловолосым, широкоскулым, длинноносым и полногубым. Смычок не скрывал своей ненависти к нему.

— Вообще-то принято отдавать честь старшему по званию, — сказал Ранал с притворным равнодушием.

— Дурная примета, сэр. Не успеешь отдать честь, как глядь, а старший по званию уже убит.

— Прямо здесь, на транспорте?

— Дело-то привычное, — ответил Смычок.

— Было с самого начала ясно, что опыт у тебя есть, солдат. — Ранал сделал паузу, разглядывая костяшки пальцев, скрытых под чёрными мягкими перчатками. — Видит Худ, ты в отцы годишься большинству морпехов, что сидят позади нас на палубе. Вербовщица сразу отправила тебя сюда — подготовки ты не проходил, в учебных боях не участвовал, и вот же, я должен поверить, что ты ничем не хуже прочих солдат.

Смычок пожал плечами и промолчал.

— Вербовщица, — продолжил Ранал спустя мгновение, когда взгляд его бледно-голубых глаз снова сосредоточился на городе, — с самого начала поняла, что́ ты пытаешься скрыть. Как ни странно, он сочла это — тебя, точнее говоря, — кадром настолько ценным, что даже посоветовала мне сделать тебя сержантом. И знаешь, почему я нахожу это странным?

— Нет, сэр, но уверен, вы мне скажете.

— Потому что ты, как я полагаю, дезертир.

Смычок перегнулся через борт и сплюнул в воду.

— Я сталкивался с дезертирами, и не раз. У всех свои причины, и у всех — разные. Но одно их объединяет.

— И что же это?

— В очереди к вербовщику их не сыскать, лейтенант. Наслаждайтесь видом, сэр.

Он развернулся и побрел назад, к середине судна, где растянулись на палубе другие морпехи. Почти все они уже оправились от морской болезни, но всё равно страстно жаждали вновь оказаться на суше. Смычок сел, вытянув ноги.

— Лейтенант желает твою голову на блюдечке, — пробормотал голос рядом.

Смычок вздохнул и прикрыл глаза, подставив лицо полуденному солнцу.

— Чего лейтенант желает и что он получит — совсем разные вещи, Корик.

— А получит он только нас, новобранцев, — ответил сэтийский полукровка, расправив широкие плечи так, что пряди длинных чёрных волос мазнули по плоскому лицу.

— Обычная практика — смешивать новобранцев с опытными солдатами, — сказал Смычок. — Что бы вам там ни рассказывали, в этом городе остались люди, пережившие «Собачью цепь». Говорят, сюда прорвался целый корабль с ранеными морпехами и виканцами. А ещё Арэнская стража и «Красные клинки». И отставшие корабли береговой охраны. Наконец, здесь флот адмирала Нока, хотя, думаю, он захочет поберечь свои силы.

— Зачем? — спросила девушка-новобранец. — Мы же отправляемся воевать в пустыню, разве нет?

Смычок взглянул на неё. Пугающе юная, она напоминала ему другую девушку, с которой он когда-то служил в одном взводе. Он поёжился и сказал:

— Адъюнкт будет полной дурой, если оголит порты. Нок готов отвоёвывать прибрежные города — он мог начать уже много месяцев назад. Но имперским портам нужна защита с моря. Без них нам на этом континенте конец.

— Ну, — пробормотала девушка, — судя по тому, что говорили мне, она дура и есть, старик. Видит Худ, она же из аристократов. Верно?

Смычок фыркнул, но промолчал и снова прикрыл глаза. Его беспокоило, что девчонка может оказаться права. Хотя, с другой стороны, эта Тавор была сестрой капитана Парана. А Паран выказал твердость характера в Даруджистане. И по крайней мере, дураком точно не был.

— А всё-таки, почему тебя прозвали Смычком? — спросила девушка после паузы.

Скрипач улыбнулся.

— Долго рассказывать, девочка.

Её рукавицы шмякнулись на стол, подняв облачко пыли. Поскрипывая доспехами, чувствуя, как пот стекает между грудей, она отстегнула шлем и — как только появилась служанка с кружкой эля — отодвинула шаткий стул и села.