— А вас, господин гендиректор, я попрошу остаться, — цитируя фразу одного известного криминального сериала, проговорил Владимир Александрович. — До предъявления вам обвинения в причастности к организации преступного сговора с американскими спецслужбами с целью последних дестабилизировать деятельность государственных органов власти и воздействие в дальнейшем на принятие ими решений. Проще говоря, организация и подготовка деятельности террористической направленности. Там для вас, господин генеральный директор, целый букет статей федерального закона. И на какую потянете вы, разберётся следствие, можете даже не сомневаться. Сроки от десяти до двадцати лет лишения свободы. А чтобы ваш адвокат не сильно нервничал, объясняю, что пока, на вполне законных основаниях вы задержаны по статье 219 УК РФ. То есть вам вменяется преступная халатность, ставшая причиной смерти двух и более лиц. Ну и, чтобы вы знали, одно это влечёт наказание в виде лишения свободы до семи лет. А дальше, как уже говорил, покажет следствие.

Мозолевский, побагровев лицом и с ненавистью глядя в глаза полковнику ФСБ, проговорил, словно вонзая в него каждое своё слово:

— То правонарушение, которое вы пытаетесь мне вменить, является очень серьёзным обвинением, товарищ начальник. Я имею в виду статью 275 УК РФ, насколько я понял… Надеюсь, у вас присутствуют неопровержимые доказательства, чтобы подтвердить смысл сказанного? Ну а по поводу 219-й не переживайте. Как — нибудь это осилим. Мир не без добрых людей…

— Да, безусловно. Мир не без них, — отвечая на вызов отставного генерала, проговорил опытный оперативник. — Но думаю, и эти люди, которые в вашем понимании олицетворяют доброту, тоже непременно предстанут перед законом. И депутат Лунько. И все остальные высокопоставленные члены вашего преступного синдиката. Государственная измена — это не тот случай, который предусматривает послабления для лиц, обвиняемых в этом преступлении. Я рад, что уже осведомлены о статье, вменяемой вам. Ваш адвокат, судя по всему, не зря свой хлеб кушает.

В помещении на минуту воцарилась звенящая тишина. Затем Мосин развернулся и, подойдя к двери, снова кинул взгляд на отставного генерала.

— У вас ещё есть время хорошенько всё обдумать, господин Мозолевский. Я понимаю, тот путь, по которому пошли для обогащения, отвратителен. И вряд ли будет прощение. Но вы всё же можете несколько смягчить наказание за совершённое перед государством преступление… В следующий раз, когда мы увидимся снова, вы должны будете или написать чистосердечное признание, или упрямо ожидайте результатов расследования. А то, что мы найдём доказательства вашей непосредственной причастности к озвученному мною преступлению, можете не сомневаться.

И за полковником, скрипнув, захлопнулась дверь.

В совсем ещё свежем, недавно построенном помещении сауны густо пахло краской и струганной древесиной. Было видно, что хозяева не скупились на расходы.

Игорёк не заметил ни одной отечественной наклейки на всюду сложенных штабелями строительных материалах, приготовленных для окончательной чистовой отделки строения. Не говоря уже о разобранных, скромно стоящих в одном из углов этого совсем не маленького помещения трёх биллиардных столах с эмблемами престижного бренда.

— Вот буржуины живут, — наконец, спокойно резюмировал мальчуган, повернувшись к девушке. И вздохнув, добавил: — Я заметил, Владика закрыли в комнате слева. Это там, где дверь смотрит на окно в коридоре.

— Молодец, — похвалила Юля наблюдательного мальчишку. — Но охранников двое. И они вооружены. Даже если нам удастся как — то выбраться отсюда, мы будем практически беззащитны перед их пистолетами с нашим травматическим пугачом.

— Ну да… — нехотя согласился паренёк, вытаскивая травмат из — под рубашки и протягивая оборонительное оружие девушке. — Ты с ним, наверное, лучше меня справишься. Хотя и я умею стрелять. Отец научил…

Вспомнив о чём — то личном, Игорёк опустил голову и заметно загрустил.

— Ну что ты… — сочувственно прошептала на ухо мальчику Юлия. — Не раскисай, пожалуйста. Ты мне нужен бодрым и решительным.

— Да не, — ответил ей бесстрашный мальчуган и, внимательно заглянув в глаза девушке, добавил: — Всё нормально. Я очень хочу отомстить за смерть папы… Сейчас только придумаю как…

Но что Игорёк хотел придумать, он не успел сказать. В коридоре послышались шаги, и следом, где — то совсем рядом открываясь, лязгнул замок двери. А минутой позже пленники услыхали, как Владислава вывели из комнаты, где тот был заперт, и повели к выходу.

Что это был именно он, парень сам крикнул им, проходя по коридору к выходу на улицу.

— Меня куда — то повели! — послышался его удаляющийся голос. — Вы держитесь!

А следом наступила тишина. Боевик, уводящий Владислава, плотно закрыл за собой добротную внешнюю дверь.

Девушка с удивлением переглянулась с мальчуганом.

— Блин, — озадаченно озвучила она свои тревожные мысли. — А вот это уже совсем нехорошо. Теперь мы даже не будем знать, где, в случае чего, его можно найти…

— Ну, может, его просто допросят и приведут обратно, — предположил мальчишка. И добавил, словно невзначай: — Владик всё равно им ничего не может толкового рассказать про документы. А они — то туточки! — И Игорёк, распахнув свой рюкзак, с торжествующим видом показал девушке лежащие там тугие стопки листов, аккуратно упакованных по отдельным пластиковым файлам.

Глаза Юлии от удивления стали почти круглыми.

— Так вот чем ты занимался на заднем сиденье машины, когда этот джигит на несколько минут покинул нас, встречая своего хозяина?

— Ну а что? — непринуждённо парировал Игорёк. — Сама согласись, другого момента быстро вернуть эти документы всё равно не предвиделось. А тут был почти стопроцентный шанс. Я же видел, как этот бандит, выходя из машины, сам проверил содержимое кейса. Ну и подумал, что вряд ли он станет делать то же самое, вернувшись обратно через три минуты.

Девушка с уважением посмотрела на не по годам развитого мальчика.

— М-да, — только и сказала она. — Мне тебе нечего даже противопоставить в этом твоём железном доводе. Хотя рисковал ты не по — детски.

Она легко поднялась с деревянной лавочки, на которую они присели, войдя в помещение, и, проверив травматический пистолет, подошла к закрытой двери. Прислушавшись с минуту за звуками извне, она поманила мальчика к себе.

— В коридоре, скорей всего, никого нет, — резюмировала она, для надёжности прошептав эти слова прямо в ухо мальчугану. — А раз документы у нас, тем более надо как можно скорее выбираться отсюда.

— С удовольствием послушаю твой план действий, — так же тихо прошептал он ей. — Коль мой проект побега пока не совсем созрел для его озвучивания.

На губах девушки, несмотря на серьёзность положения, промелькнула улыбка. Ей очень нравился этот маленький Страшнов, тонко сыплющий всегда по делу оптимистичным сарказмом, приправляя им свои недетские умозаключения. И что было самое интересное, он практически никогда не ошибался в его дозировке.