Следующий эпизод повествует о появлении в стане Авраама, в дубраве Мамрэ у Хеврона, трех путников, как становится ясно из дальнейшего рассказа, ангелов, посланных Господом. Патриарх оказываем им радушный прием; гости подтверждают, что в следующем году у Авраама родится сын. Но дальше говорить с хозяином стал Сам Господь. Он-то и сообщил патриарху о Своем намерении уничтожить города Сдом и Амору, переполненные смертным грехом. Авраам пытается спасти людей; основной аргумент патриарха: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым? Он вымаливает у Всевышнего обещания пощадить грешные города, если в них обнаружится хотя бы несколько праведников.

Но таковых, надо понимать, не оказалось вовсе, ибо далее следует рассказ о грандиозной природной катастрофе, в результате которой все поселения Сиддимской долины были уничтожены. Спаслись благодаря Высшему вмешательству только Лот и его дочери. Повествование о зачатии, а затем и рождении двух мальчиков у дочерей Лота от их собственного отца – это, по сути дела, история возникновения родственных Израилю народов моавитян и аммонитян.[187]

Вскоре после катастрофы (о временной последовательности событий можно судить из контекста) Авраам отправляется к «югу страны» и поселяется в Гераре «между Кадешом и Шуром». И здесь следует так называемый дубликатный эпизод, в котором описаны события, в основе повторяющие то, что уже были рассказано во время египетского путешествия патриарха: похищение Сары в царский гарем. Господь приказывает царю Авимелеху, во сне, разумеется, вернуть похищенную у Аврама жену, которую тот снова назвал своей сестрой. Отметим: Саре уже 90 лет, а она все еще очаровывает мужчин! Авимелех уличает Авраама в «искажении фактов». Аргументация патриарха очень напоминает ту, что уже была представлена в «египетском эпизоде»: нет вовсе страха Божия на месте сем, и убьют меня из-за жены моей. Разумеется, после Высшего вмешательства Авимелех тотчас вернул жену да еще богато одарил Авраама, предложив остаться на своей земле.

Не очень понятно, почему этот, казалось бы, незамысловатый сюжет представлен в Бытии трижды: дважды в истории первого патриарха и один раз – его сына Ицхака. Можно предположить, что в его основу лег весьма популярный в ту пору анекдот, часто используемый для нравоучений. Как указывает И. Тантлевский, ученые нашли интересную параллель в клинописных текстах из Нузи в Верхней Месопотамии, территории тесно связанной библейским с патриархами, и эпизодами Бытия, в которых Авраам, а затем и Ицхак представляли жен как своих сестер. В документах населявших эту местность около XVI века до н. э. хурритов есть свидетельство о том, что жена приобретала особый статус и, соответственно, иммунитет, когда признавалась сестрой своего мужа независимо от действительного кровного родства.

К этому эпизоду, кажется, примыкает рассказ о заключении союза Авраама с царем Авимелехом, но расположен он вопреки внешней временной логики уже после истории о рождении Ицхака и изгнании Агари. Речь идет о небольшом фрагменте, где говорится об основании Аврамом Беер-Шевы рядом с колодцем, который он выкопал собственноручно.

В Беер-Шеве и был заключен союз патриарха с герарским царем и неким военачальником Фихолом, видимо, важным церемониальным чиновником при Авимелехе. После соответствующей процедуры принесения клятвы Авимелех и Фехол, как сказано, возвратились в землю Пелиштим.

Надо сказать, что этот «неприятный» топоним, так «некстати» вставленный в повествование об Аврааме, вызывает обычно бурю эмоций у исследователей и читателей: филистимляне, мол, появились в тех краях никак не раньше, чем через пятьсот лет после описываемых событий. Это правда. Но почему бы, к примеру, не предположить, что Автор Писания называет землю, где находился Герар времен Авимелеха, так как она именовалась в последующие эпохи. Мы же не удивляемся, когда читаем, например, про «каменный век на территории СССР» или, скажем, «хазарские могильники в низовьях Волги», хотя пещерным людям ничего не было известно о нерушимом союзе свободных республик, а хазары называли великую русскую реку отнюдь не Волгой, и Итилем. Речь ведь идет не о народе пилиштим, – не о филистимлянах, – которого, к слову, нет даже в списке десяти народов Ханаана, а о территории – земле Пелиштим.

Судя по всему, Авраам не долго оставался в Беер-Шеве, ровно столько, сколько потребовалось, чтобы насадить тамариск и призвать имя Господа. Патриарх возвращается в Герар, где, как сказано, пребывал дни многие.

Нельзя исключить, что в окрестностях Герара или где-то неподалеку родился Ицхак. Аврааму было в ту пору сто лет, а Саре, стало быть, девяносто.[188]

Во время праздничного пира в день, когда ребенок был отнят от груди матери, Сара увидела, что сын Агари, Ишмаэль, насмехается. Почувствовав опасность, Сара потребовала, чтобы Авраам изгнал из дома наложницу. Авраам, кажется, растерялся, но Господь повелел патриарху слушаться жену. Разумеется, такого приказания он игнорировать не мог, особенно, после Высшего свидетельства о том, что в Ицхаке наречется род его, но также и от сына Агари народ будет произведен.

Трагическая судьба не оставляла наложницу: Агарь с сыном заблудились в пустыне Беер-Шева и едва не умерли от жажды, но были спасены Господом. Если они и в самом деле шли из земли Пелиштим, значит, двигались к юго-востоку. Поселились они в пустыне Паран, неподалеку от египетской границы.