– Уверены? – уточнила медсестра. – Судя по вашему виду, вам очень больно.

– Уверена, – Кира сделала шаг, опираясь на стойку капельницы, как на трость, и подволакивая больную ногу. Медсестра с сомнением посмотрела на Киру, и та расплылась в улыбке, изо всех сил показывая, насколько все хорошо. На самом деле она чувствовала себя ужасно: девушка повторно приняла регенерирующее, хотя это грозило передозировкой, и обожженный участок кожи только-только начал заживать. Но Кире надо было идти; необходимо найти сенаторов.

Девушка знала, что они где-то рядом. Скорее всего, по-прежнему заседают в мэрии, как и предлагал Мкеле, но Кира предположила, что для тайной встречи своего маккиавеллиевского комитета они выберут больницу. Спрячутся от всех, окруженные охраной.

Так что Кире оставалось лишь выяснить, где именно в больнице они собрались.

Стойка для капельницы была на колесиках, которые тихонько поскрипывали, пока Кира, прихрамывая, ковыляла по длинному белому коридору. Каждый шаг причинял ей мучения. С трудом переводя дыхание, Кира добралась до поста медсестры.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила дежурившая Сэнди из родильного отделения.

– Нормально. Не знаешь, где доктор Скоузен?

Сэнди покачала головой:

– Он просил не беспокоить.

– Сэнди, я знаю, что он на встрече с сенаторами, – прошептала Кира, по лицу Сэнди поняла, что угадала, и улыбнулась про себя. – Это связано с секретным проектом, который они мне поручили. Поэтому мне нужно туда попасть.

Сэнди наклонилась к Кире:

– Если что, я тут ни при чем. Они в маленькой переговорной на четвертом этаже. Делай что хочешь.

– Спасибо. – Кира поковыляла к лестнице быстро, насколько позволяла больная нога. Четвертый этаж: десять ступенек вверх, завернуть за угол, еще десять ступенек. И так два раза. Кира вздохнула. Нет, не дойду. Она покачала головой, вспомнив Сэмма и то, как бился в агонии Шейлон. Я должна их найти. У меня нет выбора. Она вцепилась в перила, поставила стойку капельницы на первую ступеньку и медленно поднялась. Стойка ерзала туда-сюда на колесиках, но Кира удерживала ее на месте. Каждый шаг отдавался болью в ноге, вскоре руки устали держать вес тела. На первой лестничной площадке Кира оперлась на стену и откинула голову на штукатурку, жадно хватая ртом воздух. Боль в ноге была невообразимой, но остановиться Кира не могла. Они убьют Сэмма. Стиснув зубы, девушка продолжила подъем, заставляя себя двигаться вперед. Шаг за шагом; ступенька за ступенькой; площадка за площадкой; пролет за пролетом. Добравшись до четвертого этажа, Кира рухнула на плиточный пол и поползла вперед. К ней подбежал солдат, стоявший на часах у переговорной, тот же самый, что присутствовал на прошлом собрании Сената, а значит, узнавший Киру. Девушка мысленно поблагодарила бога за это, надеясь, что охранник не получил указание не пускать ее на этот раз. С чего бы им об этом беспокоиться? Наверняка они думают, что она прикована к постели.

– Что с вами? – Охранник поднял Киру с пола. – Мне не говорили, что вы придете.

Ура. Кира с трудом встала на ноги, одной рукой вцепившись в солдата, а другой в стойку капельницы.

– Я не могла пропустить такое важное собрание. Помогите мне войти.

Опершись на его руку, она похромала к двери и что было сил толкнула ее.

Мкеле с сенаторами сгрудились вокруг стола, скованный Сэмм находился в углу. Все присутствовавшие подняли глаза и ошеломленно уставились на Киру. Кесслер прожгла ее взглядом, полным ненависти. Делароза приподняла бровь.

Хобб повернулся к Скоузену:

– Вы же говорили, что она ранена и не может ходить.

– Видимо, не такой уж он хороший врач, – поморщилась Кира и, подволакивая ногу, вошла в переговорную. Солдат схватил девушку за плечо.

– Виноват, – проговорил он. – Я не знал, что ей сюда нельзя. Я отведу ее обратно в палату.

– Нет, – возразила Делароза. – Раз уж она пришла, мы можем по крайней мере ее выслушать.

– Мы прекрасно знаем, что она скажет, – отрезала Кесслер.

Делароза бросила на солдата суровый взгляд:

– Спасибо. Подождите снаружи. И если придет еще кто-то, сообщите нам, прежде чем впускать.

– Да, мэм, – солдат покраснел, вышел и закрыл за собой дверь. Кира посмотрела на Сэмма. После взрыва его так и не вымыли, одежда по-прежнему висела на нем лохмотьями. Кожу покрывали царапины и порезы: они уже начали заживать, но, по-видимому, причиняли пленнику боль. Сэмм ничего не сказал, но благодарно кивнул Кире.

Девушка повернулась к сенаторам и, задыхаясь, рухнула на стул.

– Простите, что опоздала.

– А вас тут и не должно быть, – заметил Уэйст. – Ваш проект закрыт, а от этого… существа мы избавимся. Так что, если повезет, никто ничего и не узнает.

– Но исследования принесли результат, – запротестовала Кира. – Я практически отследила трансформацию вируса. Еще чуть-чуть, и я…

– Вы ничего не добились, – перебил Скоузен. – Мы рисковали безопасностью нашего города и единством совета, чтобы вы могли изучить партиала, а когда мы спрашиваем о результатах, вы только и делаете, что просите нас подождать еще чуть-чуть!

– Но теперь мы знаем… – начала было Кира, но Скоузен был слишком зол и не собирался молчать.

– Ничего вы не знаете! Вот вы говорите, у вируса несколько разновидностей. Что запускает механизм трансформации? Можно ли его остановить или как-то обмануть? Можно ли поразить или нейтрализовать какую-либо из форм? В науке важны детали, мисс Уокер, а не широкие беспомощные жесты. Если вы можете объяснить механизм мутации или предложить особые методы защиты, так сделайте это, а если нет…

– Мне нужно время.

– У нас нет времени! – крикнула Делароза. Она впервые повысила голос, и Кира вздрогнула, до того тот оказался силен. – Город распадается на части, весь наш остров разваливается на куски. Голос нападает на жителей на улицах, в больнице устраивают взрывы, мятежники проникают в город, несмотря на все наши системы защиты, и убивают наших граждан. Мы должны спасти хотя бы остатки цивилизации.

– Вы меня не слушаете! – рявкнула Кира и поразилась собственной дерзости. – Если Сэмм умрет, то мы все тоже умрем, пусть не сегодня, и ничего с этим не поделать.

– У вас навязчивая идея, – ответила Делароза. – Благородная, но от этого не менее опасная. Мы не позволим ей погубить человечество.

– Если кто его погубит, так это вы, – ответила Кира, и на ее глаза навернулись слезы.

– Я же вам говорила, – вмешалась Кесслер. – Все время, как заведенная, твердит одно и то же, – она смерила Киру взглядом. – Вы несете такую же провокационную чепуху, что и Зочи, и Голос.

Кира попыталась что-то сказать в свою защиту, но слова застряли у нее в горле.