После чего мы все ввалились в небольшое помещение, украшенное по периметру лежащими в разных позах и охающими змеелюдами. Посередине Шушу сцепилась в крепкой схватке с последним дееспособным змеелюдом в шрамах, орудуя хвостом и боевыми топорами.

– Наконец ты мне попалс-с-ся, Шеше, – наносила она одновременные удары хвостом и оружием, начиная от волнения сдваивать «с» и шипеть. – С-с-сколько мес-с-сяцев я з-са тобой гонялас-с-сь по вс-сей с-стране!

Я опять очутилась в сияюще-голубом и почувствовала себя будто в ларце.

– И какая с-с-сейчас-с з-са меня наз-сначена награда? – возвращал ей удары черно-зеленый змеелюд. – Повыс-сили с-с-с пос-следнего раз-са?

– Мне плевать на награду, – обнажила сочащиеся ядом клыки девушка. – Ты мой долг перед мас-стером! И я либо тебя убью, либо погибну с-сама!

– С-с-странный способ с-с-самоубийства, – издеваясь, плевался ядом черно-зеленый. – Так надоело ж-шить, дорогая невес-ста?

– Пипец! – прикосела я. – И тут то же самое? – Беспомощно повернулась к остальным. – Кто-то еще имеет в шкафу жениха?

– В смысле, это пытки такие? – пробормотала ошарашенная Миримэ.

– В смысле, – пояснила я, – есть ли среди нас хоть кто-то, у кого точно нет мужа, жениха или кого-то еще, кого мы хотим нежно прибить?

И снова рядом размытая серая фигура. Что у меня сегодня за глюконосные духи́? Стоп-наркотик!

– У меня точно нет, – нервически подергала себя за косу эльфийка. Уже более взвешенно и спокойно: – Насколько я знаю. От моего папы, конечно, можно ожидать чего угодно, в том числе и мужа. Но пока я совершенно свободна.

– Спасибо тебе, Пятачок! – с чувством пожала я ей руку, краем глаза наблюдая за зрелищным поединком двух змеелюдов. – Интересно, на какую чешуйку он ей наступил, что она так бесится? Обычно наша Шушу спокойная как удав.

– Думаю, отказался кого-то убить по приказу мастера, – сообщил мне Къяффу. Поделился: – Змеелюды самые лучшие наемные убийцы.

Йопт! Я закашлялась. А почему я об этом ничего не знаю?! Или светлейшим княгиням такую низкую прозу жизни знать по статусу не положено?

Миримэ встревоженно оглянулась на меня, но промолчала.

– Красота, – развеселилась я. – Вокруг меня такие неординарные личности с заслугами, что даже стыдно находиться в вашей компании.

– Молчала бы уж, – пробурчал паос. – Кто постоянно устраивает хаос?

– Это не со зла, – пояснила я. – Это от неумения управлять эмоциями и отсутствия инструкций. Обычно я белая и пушистая, особенно когда мне нужно срочно вытащить мужа… – Тут я вспомнила, зачем мы сюда пришли, и рявкнула: – А ну всем стоять!

И все замерли на своих местах в тех позах, в которых перед тем находились. Шушу балансировала на хвосте, прижимая изогнутый меч к шее своего противника. Шеше отводил удар своим мечом и протягивал к ней когтистую лапу.

– Красавцы! – прошипела я не хуже любой змеюки, оттаскивая подругу в сторону за хвост. – Вечно все пытаетесь усложнить. Просто прибила бы его – и все, пошли бы дальше по своим делам. А то поединок, драка. Смысл?

– Освободи меня, – потребовала змеелюдка, бешено вращая глазами. – И я точно его прибью! Раза два или три. И себе на память кусочек хвоста оставлю.

– Ну уж нет! – отказалась я выполнить ее просьбу. – Сегодня никто не умрет. Лучше скажи, чем он тебе так насолил? Яд испортил или хвост плохо отполировал?

– Он предал наш-ш-шего мас-стера! – рявкнула Шушу, в ярости бия хвостом, готовая все вокруг разнести.

Она стала похожа на знаменитую тропическую змею, кораллового аспида – вся такая из себя в черно-желто-красную поперечную полоску, злая и смертельно опасная. Говорят, у той змейки яда в одном укусе хватает на сто человек. Сразу зачем-то вспомнилась поговорка-мем, как отличить ядовитую особь от неядовитой: «Красный и черный – друг непритворный, желтый и красный – смертельно опасный!» Брр! Пусть Господь милует!

– Он не выполнил приказ-с-с и покинул наш-ш-ш клан! – шипела наша аспидная гадюка, издали угрожая противнику двумя появившимися иглообразными клычками. – И… ос-с-ставил меня одну!

– Во-о-от! – уловила я главную суть претензий. – С этого и надо было начинать… Так, спокойно, Шушу, спокойно… – Я покинула подругу и подошла к черно-зеленому с провокационным вопросом: – Вы, простите, каким местом думали, когда оставляли у себя за спиной брошенную девушку? Или кинжал в спину для вас просто острая приправа?

– Я не мог убить человека, который спас-с-с мне ж-ш-шизнь! – заорал Шеше, щупая сдвоенным языком воздух и разрывая ворот своей туники на горле, словно ему было нечем дышать. Уже немного спокойней и тише: – Это против кодекс-са, а мас-стер из-с ж-шадности не з-сахотел отказ-саться от з-саказа. Что мне ос-ставалось делать? Приш-шлос-сь брос-сить клан и охранять с-спас-сителя. Только этим я мог вернуть с-свой долг!

– Мог бы вз-сять меня с-с-с собой, я бы брос-сила вс-се и пош-шла! – крикнула в ответ змеелюдка. И осеклась.

– Не мог! – отказался черно-зеленый. – Тогда бы ты лишилас-с-сь клана и работы. – Отвел взгляд. – И с-стала без-с-сдомной, как я!

– А я с-с-сейчас какая? – ярилась Шушу, чиркая кинжалом о кинжал. Это у них аналог нашего истеричного заламывания рук? – Я ис-с-с-за тебя, поганца, все гаремы обошла! Вс-с-се искала, в каком ты, гад, прописалс-с-ся!

Воздух огласили пронзительное шипение и свист:

– Г-х-хде ты была?!! – Змеелюд стал стремительно раздуваться и зеленеть, хвост его свивал непостижимые узлы, куда там Каа перед бандерлогами – можно хоть сейчас макраме на курсах преподавать. – В г-харемах диэр-ров?! – Он навис над Шушу, беспощадный, как скала рока, мышцы на руках перекатывались, над висками и за спиной раскрылись-ощетинились острые гребни.

Мы все оцепенели, только эльфийка откуда-то достала парные саи и встала в боевую стойку. А Шеше стал накатывать на нас вал за валом, словно грозные воды паводка на хлипкую плотину:

– В каких гаремах-х-х ты была? Кто до тебя дотрагивалс-с-с-ся? Быс-с-стро наз-с-с-сови имена! – И оскал смертельной ярости на вытянувшейся змееобразной морде с вертикальными зрачками плюс капюшон кобры со знаменитыми очками с тыльной стороны. Гад! Натуральный.

Я осторожно сделала шаг назад. Еще один. Ну, с Богом!

– Ух ты! – залюбовалась сменой окраски и общей движухой. – В первый раз вижу воочию, как от ревности зеленеют и превращаются в кобру. – Поделилась: – А вообще, зеленый цвет – мой самый любимый!

– Так я тебе и с-с-с-сказала! – вякнула подруга, начиная подозрительно добреть и успокаиваться.

Змеелюдка как-то сразу уменьшилась в размерах. Когти втянулись, и девушка стала благородно темно-синей с металлическим отливом. Хоть лицо человеческое, и на том спасибо. Они своими всплесками трансформаций скоро нас всех до инфаркта доведут.