Из-за стены кладбища слышался кашель прохожих — резкий, долгий кашель. Исмаила пугала глубина могил, могил древних, разрушенных, провалившихся, страшных и таинственных. Он замерз. Даже позвоночник его дрожал от холода. Усталость, бессонная ночь, а теперь еще ветер, снег и мороз набросились и терзали его. Как хотелось лечь в теплом месте, заснуть и забыть обо всем. В это время из громкоговорителя мечети послышался звук азана. Теплый и звучный голос муэдзина вселял надежду. Исмаил пошел к мечети. Строение было круглой формы, старинное, стены толстые, глинобитные, и бирюзового цвета купол. Вход в усыпальницу был с северной стороны. То была деревянная дверь, обитая гвоздями с широкими шляпками. Он заглянул внутрь. Посреди зала находился небольшой склеп, над которым вместо культового светильника висела обычная лампа в плафоне. Рядом стоял, читал намаз мужчина средних лет, а к микрофону было приставлено старенькое радио для трансляции азана. Исмаил вернулся в вестибюль в поисках воды для омовения. Заметил кран и небольшой бассейн. Подошел к крану, снял носки и засунул их в карманы. Закатал рукава и пустил воду на руки. Холодная вода словно иголками вонзилась в кожу. Он быстро совершил омовение и вошел в святилище. На его волосах тонким слоем лежал снег. В дверях он лицом к лицу столкнулся с тем мужчиной средних лет. Тот вздрогнул.

— Э?! Ты откуда?

— Хочу намаз прочесть.

— Хорошо, но как ты вошел?

— Я… Разрешите, пожалуйста, не упустить время намаза, потом я буду к вашим услугам.

Исмаил взял с полочки выщербленный мохр и встал лицом к кибле рядом со склепом. Сторож усыпальницы наблюдал за тем, как он читает намаз, поглядывая на него с подозрением и беспокойством. Вышел во двор, потом вернулся. Исмаил продолжал читать намаз. Сторож проворчал: «Откуда он взялся тут!»

Сторож хотел прилечь, но этот подозрительный незнакомец спутал все его планы. И вот сторож ходил взад-вперед, нервно расхаживал до тех пор, пока Исмаил не закончил намаз.

— Теперь прошу на выход!

— Нет проблем. Я скоро уйду.

— Нет проблем, а я хочу дверь запереть!

— Послушай, отец, представь, что я один из этих голубей, что ищут укрытия в мечети в снег и метель. Это проблема?

— Проблема, да еще какая! Мне ведь работать надо!

— Для голубей нет проблемы, а для меня, который пришел поклониться усопшему, есть проблема?

Исмаил указал на склеп.

— Я устал и не спал всю ночь. Мне некуда пойти. Можно я немного здесь побуду, я ведь не помешаю!

— Аллах всемилостивый, таким ранним утром вдруг беда такая! Дорогой господин, вы не возражаете, если я пойду полицию оповещу, что вы мне мешаете?

— Да чем же я мешаю? Разреши на две минуты припаду к праху усопшего, чуть отдохну и уйду. Я на ходу засыпаю, очень устал, клянусь Аллахом!

Говоря это, Исмаил прижался лбом к склепу, воскликнул: «О, какой запах благодатный!» — и закрыл глаза. Сторож сердито поглядел на него, вышел из зала, плотно закрыл, запер на засов дверь и отправился в свою комнату в углу двора усыпальницы.

Исмаил открыл глаза от шума и голосов, которые слышались снаружи. Колени его все так же были прижаты к животу, а лоб упирался в склеп, он скорчился у подножия склепа. За окнами было солнечно. Голоса звучали за дверью. Несколько человек громко разговаривали. Потом послышался скрежет и стук засова, скрип отворяющейся двери. Сторож говорил:

— Я не знаю. Откуда мне знать?

Голос его был громким. Исмаил испугался. Дверь еще не открылась, а он уже, скользнув, обогнул склеп и притаился с его южной стороны. Здесь стоял высокий деревянный минбар. За ним Исмаил заметил маленькую дверцу. Солнечный свет заливал склеп, ярко освещая весь зал усыпальницы. Вошло несколько человек. Исмаил успел открыть дверцу. Там была узкая витая лестница. Он вошел и закрыл за собой дверцу. Ступеньки отстояли далеко одна от другой, а плечи его касались стен. Он медленно поднимался по ступенькам.

— А это чья обувь?

— Не знаю. Паломники оставили.

Несколько секунд было тихо. Потом голос спросил:

— Здесь другого выхода нет?

— Выхода? Никак нет!

Еще через некоторое время, тот же голос:

— А это что такое?

— Это для муэдзина на минарет, тут выхода нет.

Опять все стихло. Ни звука не слышалось. Исмаил скорчился на ступеньках, как кошка. Сидел неподвижно, только вздрагивал от каждого удара сердца, звук которого громко отдавался в ушах. Наверх был путь, но очень узкий. Все-таки он двинулся вверх. И тут услышал звук шагов. Кто-то шел за ним следом. В ушах его словно раздался чей-то голос: «Ты попался в западню, Исмаил-синеглаз, тебе конец!»

Он поднялся еще на несколько ступенек — теперь он шагал быстрее. И вдруг по ушам ударил оглушительный шум. Это большое число голубей-сизарей одновременно забило крыльями наверху этой узкой лестницы. Теснота была отчаянная. Голуби, которые собрались здесь, укрываясь от мороза, ударялись о крышу и о стены. Все заполнил запах пыли и птичьего помета. По лицу Исмаила били крылья. Он закрыл голову рукой. Голуби с силой вылетали наружу через узенькое оконце. В то же самое время послышался еще один, рвущий барабанные перепонки звук, — ужасный грохот, точно кто-то с размаха обеими руками хлопнул Исмаила по ушам. Запахло порохом, а кругом, вместе с пухом и перьями, разлетелись капли крови и окрасили красным его лицо. Он рукавом вытер глаза и бросился к оконцу. Выглянул. Внизу были могилы под слоем снега и ореховые деревья с голыми, словно мертвыми, ветвями, которые они протягивали в сторону окошка. Из-за спины Исмаила продолжали с шумом вылетать на улицу голуби. Он решил выпрыгнуть. Сначала выпростал наружу ноги из оконца, затем туловище, затем голову. Перепуганные голуби вместе с ним вылетали наружу. Исмаил протянул руку. Тонкие ветви орешника были в пределах досягаемости. Он схватился за них и прыгнул. Ветвь согнулась, как пружина, и опустила его вниз. Но через миг громко отломилась, и он рухнул вместе с ней. Упал боком в провалившуюся могилу, полную глины и ледяной воды. Услышал собственный стон — и потом карканье ворон. Словно в сон, он погружался в какой-то туман. Могильная яма была мягкой и покойной, словно колыбель, словно материнские объятия. Он нашел свой покой. На него посмотрели знакомые ласковые глаза, и голос спросил: «Ты — кто?» Во рту был вкус снега. Били крыльями голуби. Их горячая кровь и мягкий пух покрывали его лицо. Издалека донесся звук — это был гудок поезда. Земля задрожала, могила задрожала, могила делалась глубже, она поглощала Исмаила. Послышался грохот поезда. Поезда, который издалека приближался к нему.

Первая редакция — мордад 1373 (1994)

Вторая редакция — хордад 1385 (2006)

Об авторе

Амир-Хосейн Фарди (род. в 1949 г.) — современный иранский прозаик, о котором в Иране говорят, что он «не нуждается в представлении». Он — из числа основателей «Хозе хонари» («Центр исламской мысли и искусства»), многолетний ответственный редактор еженедельного общенационального журнала «Мир детства», член жюри конкурса «Книга года» Министерства культуры и исламского воспитания. Среди других произведений Фарди — романы «Черное поле», «Гнездо в тумане», «Лесная кроха».