Князь некоторое время молча резал охотничьим ножом мясо на широкой тарелке, сопел, наконец проговорил с усилием:

– Если бы Гайворон, можно бы понять легко… но Корвинус хитрая тварь. Он вообще умнейший из советников Велизара. Но Велизара почти нет…

Мелизенда вскрикнула:

– Как это нет?

– Он жив, – уточнил князь, – но, как говорят, уже не сможет править, слишком изувечен. А Вантит не может оставаться без правителя и на сутки. Вот Корвинус и сделал хитрый ход… Вообще-то единственно верный, если хорошо подумать. Князь Мстислав обязательно поссорился бы с соседями, а Камнерожденный начал бы укреплять и увеличивать армию, он тоже хочет воинскую славу, словно какой-то дикий артанин… А Гайворон будет делать то, что нужно Корвинусу… Вы ешьте, ешьте!.. А то остынет!

После обеда князь собрал своих приближенных, долго выслушивал их советы и предложения, наконец распустил всех, оставив при себе только боярина Бронника, с ним вернулся в комнату, где в нетерпении ждут новостей Мелизенда и Ютланд.

– Только что прибыл человек из столицы, – сказал он с порога. – Броннику удалось узнать, на что рассчитывает в первую очередь Гайворон!

Мелизенда спросила жадно:

– На что?

– Во дворце все говорят, Гайворон заручился помощью самого Чернокрыла!

Мелизенда озадаченно пробормотала:

– Чернокрыла? Мага Чернокрыла?.. Но он же поклялся еще нашему прадеду, что не будет вмешиваться в дела Вантита!.. Только на этом условии ему разрешили поселиться в наших землях.

Бронник, поджарый и в хорошо подогнанных кожаных доспехах, больше похожий на постаревшего в битвах сотника, а то и десятника, чем на вельможного боярина, взглянул на принцессу холодно и без приязни.

– Маги бесчестны, ваше высочество.

Ютланд поинтересовался:

– Все?

Боярин взглянул на него прямо.

– Само занятие магией подразумевает, что такой человек уже по ту сторону Добра и Зла. Потому с магами нельзя заключать никаких сделок. Любую нарушат с легкостью.

Мелизенда сказала в задумчивости:

– Но Чернокрыл не нарушал ни разу.

– Значит, – ответил за боярина князь, – не было возможности. Или копил силы.

– Или не было удобного случая, – сказал боярин, он остро взглянул на Мелизенду и добавил: – Не давали.

Она вскинула голову, даже стала чуточку выше, голос прозвучал резко:

– Да, это моя вина! Признаю и принимаю. Но моя вина только в том, что я немного запоздала, а не в том, что отлучилась. Я вернулась с могучим Ютландом, братом Скилла и Придона! С принцем Ютландом, Сокрушителем Дивов и Горных Великанов!..

Боярин посмотрел на Ютланда с уважением, но Мелизенде сказал все так же откровенно:

– Ваше высочество, лучше бы вы не опаздывали! Тогда все сидели бы по своим норам, выжидая удобного случая, да так и не дождались бы. А теперь трон в руках узурпатора, столица захвачена. Весь Вантит уже знает, что власть сменилась. И все прошло гладко, практически без потерь. Гайворон просто сел на опустевший трон. Вина это или ваш промах, но теперь уже вы противник трона и власти!

Князь кашлянул, уточнил:

– Не все так просто. Я насчет опустевшего трона. Иначе можно было бы прийти и самим сесть. В смысле, ее высочество могла бы сесть сейчас. Но заговорщики много лет плели сети, вербовали сторонников, потому все кажется так просто и гладко. Сейчас люди Гайворона как во дворце, так и в армии. Точнее, люди Корвинуса.

– Не люди, – возразил боярин, – а сторонники, хотя даже не сторонники, а те князья, кому выгоднее такой слизняк.

Ютланд, что помалкивал, слушая старших, спросил:

– У слизняка, как вы говорите, больше сторонников, чем у сильного князя?

– Не верится? – ответил князь. – Но чаще бывает так. Князья заинтересованы в слабом правителе. Тогда у них в их княжествах больше воли и власти. А страна как раз заинтересована, чтобы власть была только у тцара!

Ютланд кивнул.

– Понятно. С кого начнем?

Князь в удивлении вскинул брови.

– В каком смысле?

Мелизенда поспешно вмешалась:

– Начнем с того, что выработаем план, с чего начинать и чем заканчивать. Я не хочу гражданскую войну! Если мы сумели остановить ее в Славии, то здесь просто обязаны.

Князь спросил заинтересованно:

– Вы… сумели…

– Сумели, – гордо и с достоинством ответила Мелизенда. – Получится и здесь, если вдруг не получится погасить ее раньше быстро и решительно.

Боярин и князь переглянулись, боярин сказал с неудовольствием:

– Да-да, молодость всегда быстро и решительно… да только жизнь не всегда соглашается. Чаще ей интереснее, чтобы долго и с большой кровью.

Князь покинул их, сообщив, что нужно кое-что подготовить, а Бронник проводил его взглядом и повернулся к Ютланду.

– Брат неистового Придона, – сказал он с непонятным выражением, – ты доказал силу своих рук. Но это только сила рук…

Ютланд отрезал:

– Мне достаточно.

Бронник покачал головой.

– Точно?.. Ты теперь не один. На радость твоим врагам у тебя появилось слабое место. Твоя спутница! Я не знаю, насколько именно она тебе дорога, но что дорога, видно издали. На что пойдешь, чтобы не умерла прямо сегодня?

Ютланд дернулся, взглянул бешеными глазами.

– Что-о?

Бронник сказал уточняюще:

– Ютланд, я на вашей с ее высочеством стороне!.. Просто обращаю внимание, что нельзя поступать так безрассудно, как оба вели себя до этого времени. Ладно-ладно, не сверкай глазами, оставляю вас. Нужно в самом деле готовиться к большим переменам.

Он кивнул и вышел, а Ютланд повернулся к Мелизенде. Она смотрела беспомощными глазами, он сказал с усилием:

– Тебе вообще-то не стоило меня искать.

– Почему?

Ютланд отвел взгляд, Мелизенда видела, что ему говорить так же трудно, словно двигает горы, но все-таки проговорил совсем тихо:

– Ты уже могла заметить.

– Что заметить?

– На меня, – сказал он еще тише, – иногда накатывает дикая ярость. Темная и нерассуждающая. Превращаюсь в зверя… а он во мне очень силен.

Она не сводила с него взгляда, а голос прозвучал фальшиво бодро:

– А я вот не заметила!.. Ничего такого не было. Ты всегда держал свою ярость под контролем… да, срывался чуть-чуть, но ненадолго. И никогда не срывался… в зверя, тут ты наговариваешь.

Он сидел молча некоторое время, плечи его опустились еще ниже, наконец проговорил с непонятной растерянностью: