Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из-за этих воспоминаний, я коснулась урчи уже с определенным эмоциональным настроем: это и тоска по родным людям, и страх перед настоящим, особенно душа болела за угасающего на глазах Шаина. И все же была еще и надежда, что лорд Дэнил со своими братьями сможет исправить все нагнетающуюся обстановку внутри и вокруг замка, и у них получится отразить нападение невидимого пока врага.
Обычно песня мне чаще всего начинала нравиться с припева, уже позже, слушая ее повторно, я вслушивалась боле внимательно в первый куплет и в каждую фразу, начинала понимать смысл всего текста, как-то сравнивать посыл автора со своим понимаем мира. Так происходило с хорошими песнями.
А вот от песни «Снится сон» перехватывало в горле с первой строки. Может именно из-за эмоций, которые эта песня всегда во мне вызывала, урча сразу подыграла мне. И слова под аккомпанемен урчащей музыки полились плавно, заполняя все пространство комнаты, пролезая через кожу в самое сердце, и бередя там самые скрытые, глубоко спрятанные, чувства:
Жили да были в маленьком городе, в мире с мечтой пополам.
Как оленята добрые, гордые – дети без пап и без мам.
Души свои от всех прятали, но доверяли снам.*
Как и мы с сестрой делали всегда, слушая эту песню, Нидар и Кинар встали и отошли от стола. Кинар стал высматривать что-то очень интересное за окном, а Нидар пристроился у полок и начал переставлять там местами фигурки и книги, некоторые из них открывая и бегло просматривая.
Снится сон: мама за руку возьмет
И с собой навсегда отсюда уведет.
Мы пойдем с ней по морю из цветов,
И во сне я отдам ей всю свою любовь.*
Входная дверь уже давно была приоткрытой и мои страхи во главе с Эдвином стояли тихо у стены и слушали, уткнувшись в пол. А ведь Эдвин тоже остался без матери, и хоть он тогда был уже взрослым, его утрата от этого не стала менее тяжелой. А Кинар с Нидаром были совсем маленькими, когда умерла их мама и даже отца своего они видели редко из-за его второй женитьбы, постоянных вызовов в столицу, а потом еще он пропал на почти три года в Степи.
Снова рассвет и снова развеются эти волшебные сны.
Но дети верят, дети надеются, что будут мамам нужны.
Если мы все за них помолимся, сбудется этот сон.*
После того, как я спела припев три раза, стражи безмолвно и тихо вышли из комнаты, только Эдвин, приложив руку к сердцу, кивком выразил общую благодарность.
- Благодарю, - Хинары тоже не были особо разговорчивыми, только Кинар, сказал, что оставляет урчу мне, чтоб я могла петь детям. И они оба, не поднимая взгляда, без обычных реплик также покинули мою комнату.
А мне уже пора было идти в детскую, где я хотела переговорить и с неугомонной Юбаной.
До детского крыла мы со стражами добрались очень быстро, и вместе вошли комнату. А там царил хаос, но, приглядевшись, я увидела, что хаос этот был управляем чуткой рукой Юбаны.
Одна часть комнаты была завалена разными вещами: одеждой, игрушками, постельным бельем и занавесками. Незнакомая мне девушка собирала эти вещи в свертки и по одному куда-то уносила.
На подоконнике стояла другая девушка и, как я поняла, эти окна мыла. Причем от ее усердия по комнате разносился характерный звук от активно протираемого до блеска стекла.
На кровати, сложив по ее кроям баррикады из подушек и свернутых одеял, сидели еще две девушки и играли со Стином и Шаином. Только Шаин тихо сидел, пока возле него выстраивали ряд из деревянных фигурок. А Стин громко смеялся, прыгал, пытался сбросить игрушки с кровати. Конечно, я подошла к мальчикам, обняла и приласкала обоих. И насколько приятно было тискать веселого здоровенького Стина, настолько же страшно было касаться хрупкого, слабого Шаина.
Тут нас заметила сама Юбана и быстро подошла, поздоровалась и начала объяснять, почему в комнате такой бардак.
- Да тут же везде пыль была такая, что взрослые чихали без перерыва. А детям каково было? Паутина везде висела наряднее новогодних гирлянд. Но уборку мы уже почти закончили. – Рассказывая, она быстро перемещалась по комнате, и показывала, что уже сделано. - Эти вещи все унесут в прачечную, завтра уже снова повесим на окна занавески. Представь, здесь запасных занавесок не нашлось. Вон, видишь, в том конце комнаты, - она указала направление, - там совсем пусто. Я там заштукатурю стены, и закажем у замкового столяра детские качели. Хорошо будет смотреться, правда же?
Она еще много чего рассказала о том, как распределила работниц по сменам, похвалила своих женщин, особенно, трудолюбивых падчериц, раскритиковала гувернанток, которые уже давно работают с детьми. Но продолжая внимательно ее слушать, я не забыла главного вопроса, который требовал немедленного обсуждения. И, как только мы оказались достаточно далеко от людей, находящихся в комнате, я жестом попросила Юбану замолчать:
- Что? Я что-то сделала не так? Не стоило заниматься уборкой? Но дети ухожены, и ими занимаются.. – Зачастила Юбана.
- Я по другому вопросу, - удивительно, как неудобно я себя чувствую в ее присутствии. – Юбана, что ты устроила утром? Зачем довела Амалию?
Она облегченно отмахнулась руками и рассмеялась:
- О, ты про это. А я думала, уборкой недовольна. – И так же легко продолжила объяснять мне свои мотивы. – Мне же надо было обустроить своих людей, а если замковых служащих не поторопить, они так затянут с переселением, что хоть в собачий вольер заселяйся.
- Зачем вторую комнату для себя потребовала? Знаешь же, что даже у Амалии ее нет, - заметила я.
- Ну, я не могла же не попытаться вернуть свою прежнюю комнату, - с хитрой улыбкой ответила Юбана. – Ты просто посмотри ту комнату, я там такую красоту навела, что даже эти восемь лет держится.
Обсуждать с ней неправильность ее действий было непродуктивно. Объяснить, что ее попытка вернуть комнату чуть не обернулась позорным наказанием для стражников, я также не смогла. Поэтому я только однозначно, как можно убедительнее сказала ей, что ее ждет на новой должности, и искренне понадеялась, что она меня поняла.
- Юбана, запомни, ты подчиняешься не только мне, но и Амалии. Она имеет право, как штрафовать тебя, так и поставить вопрос об увольнении. Если я узнаю, что ты специально доводишь ее, я не стану на твою сторону. И больше
