Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ступни ныли. Я сбросила туфли, в который раз приходя к выводу, что не создана для ношения обуви на шпильках. Мои верные «рибоки» ждали меня под столом. Я переобулась и почувствовала себя почти хорошо.
Прежде всего я заставила своего морока отчитаться за все то время, пока меня не было на рабочем месте.
– Звонков не поступало, – механическим голосом сказал морок. – В шестнадцать часов двадцать пять минут зарегистрировано… зарегистрировано… зарегистрировано…
– Что? – нетерпеливо спросила я у морока. – Что зарегистрировано?
Но морок вместо ответа вдруг запел на ломаном русском языке:
Не уходи, побудь со мною!
Здесь так отрадно, так светло…
– Заткнись! – рявкнула я на морока. – Что здесь произошло?
Но морок упрямо пел, отказываясь давать какие-либо объяснения. В конце концов пришлось его развеять.
Усевшись в кресло, я запустила компьютер, решив на всякий случай проверить электронную почту. Писем не было. Даже рассылки с анекдотами и те отсутствовали. Просто информационный голод какой-то!
Я тупо пялилась в монитор, пока на нем не заплясали снежинки скринсейвера. После этого я пришла в себя. Чтобы приободриться, я прошла в «кофейную» кладовую Мокриды и приготовила себе не помню какую по счету чашку за день. Так, потягивая кофе, я бродила по приемной, маясь от безделья. И тут мое внимание привлек мелодичный звон, доносившийся из кристалла на столе Флоренс. Я поставила чашку с недопитым кофе и активировала кристалл.
– В чем дело? – спросила я у кристалла, который звенел как ксилофон.
– Вам пришла открытка, вам пришла открытка. Открыть?
– Открывай, – лениво приказала я.
Кристалл засветился лимонным светом. У меня даже глаза заслезились. В глубине кристалла появилась крохотная звездочка, через мгновение ставшая объемным изображением. Изображение было самым незамысловатым: пара пушистых котят, держащих в лапах букетики незабудок. Я хихикнула. Кому в голову могло прийти послать Флоренс такую глупость?
– Воспроизвести сопроводительный текст? – спросил меня кристалл.
– Воспроизведи.
– «Дорогая Флоренс! Извини, что долго не писал тебе. Очень скучаю. Целую. Люблю. Надеюсь, что скоро мы будем вместе. Кстати, к этой открытке я прилагаю программу, которую ты давно просила. Пока».
Кристалл смолк.
– Это все? – спросила я у кристалла.
– Сеанс воспроизведения завершен. Прикажете повторить?
– Нет, не надо…
Что это за тайный ухажер Флой? Она мне никогда не говорила, что в ее жизни есть мужчина! Я уж грешным делом думала, что у Флой нетрадиционная ориентация…
Мне стало стыдно, как становится стыдно всякому порядочному человеку, ненароком влезшему в чужую приватную жизнь. Но одновременно мне было любопытно, кто этот поклонник Флоренс…
– Каков обратный адрес открытки? – спросила я у кристалла.
Кристалл слегка загудел, перерабатывая мой вопрос. Наконец он разродился:
– Открытка послана с кристалла служебной линии корпорации «Панацея-Фарм».
Ого! Как Флоренс с ее занятостью, с постоянным уходом за сестрой ухитрилась завести себе ухажера в «Панацее»? А работают ли там мужчины? Так, стоп, я опять скатываюсь к мыслям о нетрадиционной ориентации. Наверняка в корпорации есть представитель или представители нефеминизированной половины человечества. И один из них стал героем сердечной тайны Флоренс. Ладно, все, это меня не касается.
– Стереть открытку и программное вложение? – меж тем спросил меня кристалл.
– Оставить, – приказала я. – Сохранить как письмо в папке «Входящие».
– Выполнено.
– Дезактивируйся.
– Выполнено.
Кристалл погас.
И мне снова стало скучно.
Я кое-как додежурила до конца рабочего дня. Несколько раз спускалась в пошивочный цех – во-первых, чтобы вернуть платье в коллекцию Ансельма Первого, а во-вторых, посмотреть на пьяных фей. Это такое умилительное зрелище – все равно что пьяные бабочки. Феи пошивочного цеха собрались кружком посреди цеха и пели какие-то свои фейские песни. По кругу пустили бутылку с нектарным самогоном. Предлагали выпить и мне, но я честно отказалась. И без того голову ломило.
Я напоследок еще раз обошла весь этаж, заперла банкетный зал, потом наложила охранные заклятия на приемную и кабинет Мокриды и с чувством выполненного долга покинула «Медиум».
На вечерних улицах Оро по-прежнему было многолюдно, шумно и празднично. То там, то здесь вспыхивали фейерверки, гремели ведьмовские барабаны, на площадях танцевали вокруг костров… Словом, все праздновали день рождения дочки Госпожи Ведьм. Мне стало немного грустно: вот мой день рождения никто особенно не празднует. И я до сих пор не знаю, кем были мои родители, как шла их жизнь…
Не надо о грустном. Сегодня все было прекрасно, несмотря на то что я познакомилась с Четыре М, о чем и мечтать не могла. Кстати, надо будет рассказать обо всем тете.
Это я и сделала, едва добралась до нашего с тетушкой коттеджа. Когда я вошла в дом, меня встретила песня, которую выводили два женских голоса и два мужских:
Не слышны в саду даже шорохи —
Все здесь замерло до утра…
Мило. Квартет образовался из тети, Май, Игоря и головы. Пели они слаженно и душевно. Я пошла на голоса и обнаружила компанию на кухне. Тетя самозабвенно пела и заодно чистила картошку в мундире. Май рядом резала соленые огурцы для винегрета. Мужчины, как водится, бездельничали: Игорь наполовину торчал из буфета, а голова красовалась на принесенной из тетиного кабинета этажерке. Вид у головы был потрясающе самодовольный. Интересно, кого она мне напоминает?
– Всем привет! – сказала я, едва отзвучали «Подмосковные вечера». – Как дела?
– Привет, милая. – Тетя подставила мне щеку для поцелуя. – Как сегодняшний день?
– О, тетя, было столько всего… Сейчас расскажу. А никто не покормит усталого младшего секретаря?
– Май готовит винегрет по рецептам фей. На плите котлеты и отварной рис. Будешь?
Я поморщилась:
– Скоро у меня от фигуры ничего не останется. Дождусь винегрета. Тетя, почему вы так на меня смотрите?
Тетушка демонстративно повела носом:
– Скажи мне, что я ошибаюсь, но ставлю сто против одного, что ты сегодня пьяна как сапожник, милая племяннушка.
– Ну почему сразу пьяна? Просто слегка во хмелю.
– Ха-ха, – подал ехидную реплику Игорь. – Даже я, призрак, вижу, каковы последствия неумеренных возлияний, отразившиеся на лице этой несчастной!