Маркус тем временем умудрился полоснуть двоих по ногам, а одному еще и отрубить кисть. Лила же только уворачивалась от круживших вокруг стоянки всадников, пытаясь улучить возможность натянуть тетиву и прицелиться. Сделать это ей никак не удавалось, поскольку кочевники нападали со всех строн.

Кир стащил на землю и прикончил еще одного всадника, когда Маркус удивленно и радостно завопил:

– Они уходят! Смотрите, бегут! – Он указывал в темноту, куда устремились оставшиеся в живых всадники.

Кир проводил их непонимающим взглядом и огляделся. Вокруг было пусто. Все враги исчезли. И вдруг Кира обожгла чудовищная мысль: Лила! Ее тоже нигде не было. Еще минуты две назад он видел ее уворачивающейся от кочевников, а теперь девушка пропала.

Та же мысль пришла в голову и Маркусу.

– Кир, – сказал он растерянно, затем сделал шаг вперед, наклонился и поднял с песка сломанный лук.

– Вижу. Собирай вещи.

– А разве мы не поедем за ними сейчас же?

– Ты знаешь куда?

– Остались следы.

– Я не умею их искать, а ты?

– Нет. – Юноша покачал головой. – Что же делать? – Он раздраженно отшвырнул обломки лука.

– Поищем другие следы, – ответил Кир, увязывая свой мешок. – Займись поклажей, пока я обыщу убитых. – Он подошел к одному из мертвых кочевников, перевернул его носком сапога на спину и, опустившись на корточки, принялся шарить у него по карманам, затем разорвал рубаху и посмотрел, нет ли чего за пазухой. Потом вынул нож и распорол подкладку.

Маркус, собиравший свои пожитки, присвистнул, когда Кир показал ему увесистый кошель, в котором оказались золотые монеты.

– Смотри. – Кир выбрал из горсти две, отличавшиеся от остальных. – Эти жетоны отчеканили в честь восшествия на престол прошлого правителя.

– И что?

– А то, что сделали их в Кешри. В качестве подарка монарху. И получили за это много льгот и послаблений в налогах.

– Хочешь сказать, что эти кочевники из Кешри?

– Не знаю ни кто они, ни откуда, но заплатили им кешрианским золотом. Полагаю, у кого-то зуб на нас, поскольку с этими молодчиками мы встречаемся не первый раз.

– Возможно, они обыкновенные бандиты и разжились этими жетонами, ограбив какого-нибудь путника. Кроме того, надо думать, эти монеты разошлись по другим городам. Не остались же они все в Кешри?

– Все может быть. Но пока это наш единственный след, – ответил Кир, привязывая мешок к седлу своей лошади. – Возьми скакуна Лилы.

Маркус привязал лишившегося своей хозяйки жеребца к луке своего седла и приторочил к нему свой мешок.

– Итак, в Кешри? – спросил он, ставя ногу в стремя.

– Да, – ответил Кир, взглянув во мрак. – Надеюсь, я смогу найти дорогу в этой темноте.

К полудню степи начали сменяться небольшими лесами и полянами. Делайские пустыни остались далеко позади; дул теплый западный ветер, по небу медленно плыли перистые облака, а под копытами коней шелестела мягкая зеленая трава, похожая на густошерстный восточный ковер.

Двое всадников погоняли лошадей, направляясь в сторону Кешри, большого города на северо-западе Делаи. Через некоторое время они пустили коней шагом, чтобы дать им отдохнуть, и ехали, негромко переговаривались.

– Ты уверен, что твой друг все еще живет в Кешри? – спросил Маркус, поглаживая шелковистую гриву стройной гнедой кобылки. – Думаешь, он может что-то знать об этих кочевниках?

Кир пожал широкими плечами.

– Зная Нагира, ни в чем нельзя быть уверенным. У него всегда был ветер в голове. Но в одном я уверен: если он в Кешри, то непременно поможет нам.

Маркус хмыкнул и почему-то почесал нос. Несмотря на исчезновение Лилы, он не мог долго предаваться отчаянию. Погоня длилась уже четвертые сутки, и непоседливый юноша не уставал поражаться разнообразию природы, которым, как оказалось, могла похвастать его родная страна.

Мерно покачиваясь в седле, он с любопытством оглядывался вокруг. В этой части Делаи он никогда не бывал, и пышущие зеленью леса были более приятны его глазу, нежели суровые пустыни и безводные степи. Он то и дело приподнимался в седле, чтобы сорвать с ветки дерева листик или какой-нибудь плод. Кир же невозмутимо смотрел вперед, словно ему не было никакого дела до ожившей природы. Впрочем, в этих местах он бывал неоднократно и нового для себя ничего не видел, поэтому его равнодушие было вполне понятным.

– Нет, все-таки здесь очень красиво! – сказал Маркус, вдыхая полной грудью свежий воздух. – Не понимаю, зачем ты потащился в эти треклятые пустыни… Если жил здесь, то что еще нужно?

Кир усмехнулся и промолчал.

– А зачем тебе понадобился этот Нагир? – вернулся к начатому ранее разговору неугомонный Маркус. – Почему бы самим не попробовать отыскать Лилу? А то я вас знаю, старых друзей. Как начнете обниматься да вспоминать о прошлом, так и забудете, зачем встретились.

– Во-первых, в городе могло многое измениться. Во-вторых, зачем все выяснять самим, если есть кого спросить. Ну а в-третьих, я просто хочу повидать старого приятеля. Мы с ним не виделись уже лет восемь или девять. Я тогда еще был простым стражником в Кешри, а он понемногу приворовывал на городском рынке.

– А, – понимающе закивал Маркус, – тогда понятно. Он воровал, а ты его не сажал в тюрьму. Надо полагать, за небольшое вознаграждение?

Кир скупо улыбнулся и тронул коня каблуками, заставляя его перейти на галоп. Маркус гикнул и помчался вслед за ним.

– Кир? – воскликнул старый седоусый стражник, разглядывая гостей из-под кустистых бровей. – Неужели это и вправду ты?

Кир спешился и крепко с ним обнялся. Старик стиснул плечи молодого воина и с любовью разглядывал его.

– Ты изменился, мой мальчик, – севшим от волнения голосом говорил он. – Надо же… Всего девять лет прошло, а ты стал совсем другим человеком!

– Ты даже не понимаешь, насколько прав, – потемнев лицом, ответил Кир. – Но я все равно рад видеть тебя.

Они снова обнялись. Старый солдат наконец выпустил Кира из объятий и посмотрел на скучавшего в седле Маркуса.

– Прости, но твой друг, кажется, здесь впервые, – сказал он.

Кир, опомнившись, тряхнул головой.

– Да-да. Аршак, это Маркус. Маркус, это мой учитель, Аршак.

Новые знакомые церемонно раскланялись. Аршак сразу понравился Маркусу: благородное, мужественное лицо, изборожденное морщинами, лохматые брови, под которыми не по-старчески озорно блестели темные глаза, и располагавшая к доверию кривая улыбка в седой бороде живо напомнили молодому человеку его собственного отца, старого, опытного солдата. Маркус улыбнулся и, спешившись, пожал ему руку.

– Азаэр, – вспомнил он древнее приветствие.