К этому моменту я уже впрыгнул в свою одежду. Фертилити на первом этаже возле входной двери. Через окно спальни я вижу, как она идет по газону к такси.

Возвращаюсь в коридор, где женщина, одетая в шелковую блузу, которую я стирал вручную тысячу раз, подходит к мужчине в синем костюме. Они застывают в дверях хозяйской спальни. Женщина, на которую я работал, кричит: «Это он! Помнишь? Он работал на нас! Это Антихрист!»

Я сую ежедневник Фертилити под мышку и удираю с ним. Продолжаю бежать, через входную дверь, по улице к автобусной остановке, мне требуется еще одна минута, чтобы найти сегодняшний день в тетрадке, и вот он ответ.

В 1:25 сегодня днем Рейс 2039, беспосадочный рейс отсюда в Сидней, будет захвачен маньяком и разобьется где-то на австралийской равнине.

Дамы и господа, как последний человек на борту Рейса 2039, здесь, над огромной австралийской равниной, я должен вас проинформировать о том, что наш последний двигатель только что сгорел. Пожалуйста, пристегните свои ремни, и мы начнем наше финальное падение в забытьё.

Аэропорт полон агентами ФБР, ищущими Тендера Брэнсона, Массового Убийцу. Тендера Брэнсона, Лжепророка. Тендера Брэнсона, Уничтожителя Супер Кубка. Тендера Брэнсона, который бросил свою прекрасную невесту у алтаря.

Тендера Брэнсона, Антихриста.

Я пересекаюсь с Фертилити у стойки продажи авиабилетов.

Она говорит: «Один, пожалуйста. Я бронировала».

Черную краску мы использовали недели назад, и показываются светлые корни моих волос. Жирная дорожная пища снова сделала меня толстым. Это причина того, что охранник-правша посмотрел на меня и дотронулся до пистолета.

Карман моего пиджака пуст, когда я проверяю его. Пистолет Адама исчез.

«Если ты ищешь пистолет своего брата, то он у меня, — говорит Фертилити, наклонив ко мне голову. — Этот самолет будет захвачен, даже если мне придется сделать это самой».

Нет пуль, говорю я. Она это знает.

«Нет, они есть, — говорит она. — Я лгала тебе, чтобы ты не беспокоился».

Значит, Адам мог застрелить меня в любой момент.

Из своей большой хозяйственной сумки Фертилити достает блестящую погребальную урну. Билетному агенту Фертилити говорит: «Я возьму с собой в полет прах моего брата. Возникнут ли с этим проблемы?»

Билетный агент говорит: нет, никаких проблем. Охрана не сможет просветить урну рентгеновскими лучами, но они возьмут ее на борт.

Фертилити платит за билеты, и мы идем к выходу. Она отдает мне хозяйственную сумку и говорит: «Я таскала ее последние пол-часа. Сделай что-нибудь полезное».

Охрана так озабочена урной, что не удосуживается посмотреть на меня во второй раз. Это металл, и никто не хочет открывать ее, а тем более совать туда руку.

Здесь и вдоль всего пути охранники, похоже, стоят парами, смотрят на нас и говорят по рациям. Урна бьет по моей ноге через хозяйственную сумку. Фертилити смотрит на билет и на номера выходов, мимо которых мы проходим.

«Здесь, — говорит она и мы идем к выходу. Дай мне мою сумку и исчезни отсюда». Вокруг нас люди строятся в очередь, потому что авиакомпания сделала первое объявление о посадке.

Люди, имеющие билеты с номером ряда от пятидесятого до семьдесят пятого, просим вас занять свои места.

Кто из этих людей сумасшедший террорист-угонщик, я не знаю.

Внизу перед нами на конкорсе пары охранников собрались по-четверо и по-шестеро.

«Дай мне сумку,» — говорит Фертилити. Она хватается за ручки рядом с моей рукой и тянет из всей силы.

То, что она берет Тревора с собой, не имеет никакого смысла.

«Мне нужна моя сумка».

Люди, имеющие билеты с номером ряда от тридцатого до сорок девятого, просим вас занять свои места.

Охранники окружают нас, семеня по конкорсу, встают на нашем пути с расстегнутыми кобурами и держат руки на пистолетах.

И тут до меня доходит. Где находится пистолет Адама.

Он в урне, говорю я и пытаюсь выкрутить сумку из рук Фертилити.

Люди, имеющие билеты с номером ряда от десятого до двадцать девятого, просим вас занять свои места.

Одна ручка хозяйственной сумки отрывается, и урна глухо ударяется о покрытый ковром пол, а Фертилити и я бросаемся за ней.

Фертилити планирует угнать самолет.

«Кто-то ведь должен, — говорит она. — Это судьба».

Урна в руках у нас обоих.

Люди, имеющие билеты с номером ряда с первого по девятый, просим вас занять свои места.

Я говорю: Здесь никто не должен умереть.

Последнее приглашение на посадку на Рейс 2039.

«Этот самолет должен разбиться в Австралии, — говорит Фертилити. — Я никогда не ошибаюсь».

Охранник кричит: «Не с места».

Повторяем, заканчивается посадка на Рейс 2039 в Сидней.

Когда урна раскрылась, охрана уже окружила нас. Останки Тревора Холлиса летят во все стороны. Прах к праху. В глаза каждого. Пыль к пыли. В их легкие. Прах Тревора зависает облаком вокруг нас. Пистолет Адама выпадает на пол.

Раньше Фертилити, раньше службы безопасности, до того, как самолет отъедет от рукава, я хватаю пистолет. Окей, окей, окей, окей, мы сделаем так, как хочет она, говорю я, приставив пистолет к ее голове.

Я веду нас назад к выходу.

Я кричу: Никому не двигаться.

Я останавливаюсь, чтобы дать билетному агенту оторвать ее билет, затем я киваю на открытую урну и на останки Тревора по всему ковру.

Пусть кто-нибудь соберет все это назад при помощи совка и отдаст этой женщине здесь, говорю я. Это ее брат.

Вся служба охраны приседает с пистолетами, нацеленными на мой лоб, в то время как билетный агент собирает почти всего Тревора назад в урну и отдает его Фертилити.

«Спасибо, — говорит Фертилити. — Это так трогательно».

Мы садимся в этот самолет, говорю я, и мы взлетаем.

Я веду нас по рукаву, думая о том, кто в этом самолете может оказаться настоящим сумасшедшим угонщиком.

Когда я спрашиваю у Фертилити, она смеется.

Когда я спрашиваю, почему, она говорит: «Это слишком иронично. Ты очень скоро поймешь, кто угонщик».

Я говорю: Скажи мне.

Люди в самолете столпились в задней половине, съежившись и опустив головы. Рыдая. В проходе возле кабины — куча из их бумажников и персональных ноутбуков, мобильных телефонов, диктофонов с микрокассетами, плееров для компакт-дисков, и обручальных колец.