«Канделябр уронил», – понял Жюль Верн. Никакой это не вор. Тогда кто? Ну, конечно! Он просто забыл затворить за собой дверь, когда явился сюда под вечер. Забыл закрыть дверь, и сюда забрался пьяный или бомж.

Жюль Верн вскочил с дивана и включил освещение. Вначале он никого не увидел, однако из прихожей доносилась какая-то возня. Молодой человек снял со стены зазубренную саблю, повидавшую многое на своем веку, и на цыпочках направился в прихожую. Тут оказалось темно. Жюль Верн включил свет и обомлел. На полу барахтался абсолютно голый мужик.

– Вы кто?! – изумленно воскликнул молодой человек.

Мужик ничего не отвечал, лишь делал неуклюжие попытки подняться.

Точно, алконавт.

– Ты кто такой?! – воскликнул Жюль Верн. – И почему без штанов?

Тот поднял голову на вопрошающего, и молодой человек узрел: никакой это не пьяница. Человек был скорее похож на тяжелобольного. Лицо его казалось абсолютно бессмысленным, какое-либо выражение на нем отсутствовало, рот раскрыт, глаза – два оловянных кругляша. Но самое страшное – по всему телу, от груди по всей ее длине и до паха, шел грубый шов. На нитках запеклась сукровица. Да и само тело имело синеватый оттенок, к тому же было покрыто багрово-фиолетовыми пятнами, словно ядовитой сыпью.

– Ничего себе! – потрясенно промолвил Жюль Верн. – Ты, парень, откуда явился? Уж не из морга ли?

Он вспомнил слышанные в детстве страшные истории про людей, которых по ошибке приняли за мертвых, вскрыли, и, обнаружив, что перед ними живые, кое-как зашили и выкинули на улицу. И теперь несчастные скитаются в потемках, не зная, где приклонить голову. Возможно, этот тип – один из них.

Незнакомец невнятно замычал и встал на колени. Теперь Жюль Верн разглядел на его теле и другие повреждения. Шея странного гражданина выглядела так, словно ее изорвали стальные когти. Кожа и мясо висели на ней черной бахромой, слабо колыхаясь при каждом движении, кроме того, на правой ноге, у самой лодыжки, виднелась глубокая рана, оставлявшая впечатление, будто ногу кто-то грыз.

– Откуда ты взялся, дружбан? – спросил Жюль Верн, видимо решивший, что с подобными личностями нужно изъясняться на их же языке.

Незнакомец медленно поднялся и шагнул по направления к парню. Двигался он как робот из фантастических фильмов, и Жюль Верн внезапно осознал: перед ним самый настоящий мертвец. Он вгляделся в искаженное смертью лицо. Оно показалось смутно знакомым. Круглолицый, чуть курносый… Конечно, он встречался с ним, только тогда этот тип был жив.

Кажется, его звали Молчановский. И он ухаживал за Верой, даже сделал ей предложение насчет замужества. А потом его убили. Вера полагала: работа баронессы Амалии.

И тут все встало на свои места. Мертвеца, несомненно, подослала Амалия, чтобы расправиться с ним, Жюлем Верном.

Подобная ситуация, словно взятая из «ужастика», была для подобного фильма вполне обычной, однако в реальности она выглядела, безусловно, нелепой. Жюль Верн с трудом верил в происходящее. Может, это ему снится?

Однако анализировать ситуацию нет времени. Нужно защищаться.

Жюль Верн выставил перед собой саблю. Ее кончик коснулся груди мертвеца. Тот остановился, словно не зная, что делать дальше.

– Убирайся туда, откуда пришел! – заорал парень.

Но мертвец и не думал этого делать. Он шагнул вперед, и острие сабли впилось ему в грудь.

Жюль Верн попытался оттолкнуть тело, но сабля только вошла в него еще глубже. Тогда он с силой навалился на оружие, и клинок пронзил тело мертвеца насквозь. Вот этого делать как раз и не следовало. Молчановского данное обстоятельство вовсе не остановило. Наоборот, Жюль Верн оказался в пределах досягаемости рук мертвеца, и тот немедленно воспользовался этим, вцепившись в джинсовую куртку молодого человека. Дрожь пронзила Жюля Верна. Он почувствовал мертвенный холод ладоней трупа. К тому же тот довольно сильно попахивал. Нужно как-то спасаться. Молодой человек выпустил эфес сабли и попытался отцепить руки мертвеца от куртки, но те впились так, что в некоторых местах прорвали толстую ткань и добрались до тела. Боли Жюль Верн пока не чувствовал, но ледяное сжатие явственно ощущал. Тогда он быстренько расстегнул пуговицы куртки и мгновенно вывернулся из нее. Теперь Жюль Верн был свободен, а мертвец, сжимая в руках куртку, казалось, пребывал в недоумении. Воспользовавшись этим, молодой человек выдернул из груди мертвеца саблю и рубанул того по голове. Однако в этот момент мертвое тело подалось чуть-чуть назад, и удар пришелся по груди, причем рассек нитки шва. Кожа тут же разошлась, и показались окровавленные внутренности. Это было столь омерзительно, что тошнота овладела Жюлем Верном, и он изверг из себя остатки непереваренного ужина. Рвота плеснула на лицо и грудь трупа, забрызгала глаза, попала в ощеренный рот. Но Жюль Верн настолько рассвирепел, что забыл о секундной слабости. Он вновь взмахнул саблей и на этот раз попал, куда нужно. Голова трупа раскололась как гнилой орех, протухшие мозги брызнули в разные стороны. Однако он еще не был повержен окончательно. Бывший Молчановский крутился на одном месте, как бродячая собака, попавшая под колеса грузовика. Похоже, он потерял способность ориентироваться.

– Так тебе и надо, сволочь! – пробормотал Жюль Верн и плюнул в мертвеца.

Потом он улучил момент, когда тварь повернулась к нему боком, и изо всей силы пнул ее в бедро. Труп ударился о стену, при этом сбив второй канделябр, и рухнул на пол. Из разверзнутого чрева посыпались брошенные туда анатомом вырезанные внутренности, вывалились кишки и выплеснулись остатки крови, наполнив прихожую отвратительнейшим запахом.

Победителя вновь замутило, и он бросился в комнату, отворил форточку и высунул туда голову. Однако этого делать не следовало.

Жюль Верн вдыхал свежий холодный воздух и постепенно приходил в себя, но тут на него навалились сзади. Волна смрада обдала нашего героя, и он понял: еще ничего не закончилось.

«Кто бы это мог быть?! – лихорадочно размышлял Жюль Верн. – Неужели Сабуров?!»

И точно! Молчановский пришел в музей не один. Археолог-кладоискатель явился вместе с ним.

Жюль Верн не видел напавшего на него, однако прекрасно чувствовал: руки второго трупа подбираются к его горлу. Хватка у Сабурова была как у жюльверновского стаффа.

Что же делать?! Что делать?!!!

Пальцы одной руки достигли затылка и впились в него, как собачьи клыки. Подобной боли парню еще испытывать не приходилось. Но способности соображать он не потерял.

А что, если попробовать выбить навалившимся на него телом оконную раму?

Окна старинного особнячка были узкими и вытянутыми по форме, непохожими на современные, а сами рамы – древними и, скорее всего, гнилыми. Отец не раз говорил, мол, было бы неплохо заменить их на современную работу, но все руки не доходили. И вот теперь это старье должно помочь ему.

Жюль Верн из последних сил попытался чуть повернуть голову, увидеть, что делается у него за спиной. И когда это отчасти удалось, кроме оскаленной рожи Сабурова, он увидел: они ведут борьбу как раз напротив окна. Собрав все силы, Жюль Верн рванулся назад и вместе с Сабуровым врезался в окно. Вес у двух тел был приличным. Рамы хрустнули, подались, зазвенели разбитые стекла, и оба, нападавший и его жертва, рухнули во двор.