Затем она поднялась и обернулась к потухшим углям костра, собираясь разворошить их.

— Я знала, что ты на нашей стороне, — Сунниваа положила наполненную водой флягу в траву и села рядом с Вейтом. Удивленный взгляд молодого воина она выдержала без тени недоверия и улыбнулась ему. — Нам может понадобиться любая помощь. Путь, по которому нам придется пройти, очень опасен.

Она снова улыбнулась, и глаза ее засветились.

— Как насчет того, чтобы для разнообразия рассказать немного о себе? — спросила она. — Мы ведь о тебе практически ничего не знаем.

Вейт промолчал. Он не привык говорить о себе, но понимал, что на этот раз ему не отвертеться, если он хочет завоевать доверие женщин. Он должен сказать им правду. Некоторое время он не знал, с чего начать, а потом заговорил. Он не умолчал ни о том, что является сыном верховного главнокомандующего, ни о том, какие события предшествовали его разрыву с отцом.

Наэми вернулась незадолго до захода солнца. С собой она принесла одеяла, рюкзаки и провизию, которой должно было хватить на несколько дней, и, к огромному удивлению Сунниваа, даже меч для Вейта. Очевидно, туманная эльфийка гораздо лучше, чем Файола и Сунниваа, понимала роль Вейта, которую он должен будет сыграть в их маленькой компании.

— У меня есть еще два подарка от Мино-Тей для тебя, — сказала Наэми, протянув Сунниваа маленький флакончик из прозрачного стекла и пару кожаных перчаток на меху.

— Что это? — Сунниваа разглядывала флакончик на солнце, заставляя содержимое переливаться. Внутри лениво плескалась красная жидкость. Если бы не цвет, можно было бы подумать, что во флакончике подсолнечное масло. Сунниваа нахмурилась, потому что понятия не имела, зачем он может ей понадобиться.

— Это очень действенное средство от холода, — пояснила Наэми, заметившая выражение лица девушки. — Мино-Тей посчитала, что он может пригодиться, когда ты станешь подыматься на Небесную Башню.

— Но ведь на дворе лето! Даже в горах уже совсем не холодно, — сказала Сунниваа. — Милая Мино-Тей, она чересчур печется обо мне, — она улыбнулась и положила перчатки и флакончик в свой рюкзак. Потом спутники перераспределили остальные вещи, которые принесла Наэми, и наконец уселись к костру, чтобы посоветоваться, что делать дальше.

— Прежде чем я отведу вас к Небесной Башне через междумирье, мне придется покинуть вас еще раз, — заявила Наэми.

— Зачем? — голос Файолы звучал подавленно. Она надеялась, что скоро они смогут убраться с этой поляны. С самого утра ее мучило какое-то странное беспокойство, становившееся тем сильнее, чем ниже опускалось солнце. Теперь, когда день клонился к закату, жуткое ощущение надвигающейся опасности было почти невыносимым.

— Войско повстанцев находится в Вальдорских горах и собирается вот-вот выступить на Нимрод, — серьезно сказала Наэми. — Отчасти в этом виновата я. Из-за своего пленения и событий в крепости я совершенно забыла о своем обещании, данном предводителю повстанцев. Если поторопиться, я еще сумею предотвратить самое худшее. Повстанцы ни в коем случае не должны нападать на Нимрод, прежде чем Жезл снова будет в руках Богини, в противном случае у них нет ни малейшего шанса.

Файола была категорически против того, чтобы откладывать выступление.

— Если тебе так необходимо идти, то иди сейчас же, — попросила она. — Чем скорее мы уйдем отсюда, тем лучше. У меня нехорошее предчувствие: мы подвергаемся большой опасности.

В покоях магов тоже все было готово.

На каменном полу слуги нарисовали огромную пентаграмму. Она была настолько велика, что кроме кварлина в ней могли поместиться еще восемь воинов.

Напряжение висело в воздухе и было настолько ощутимым, что становилось трудно дышать. И только кварлин спокойно сидел себе среди воинов, его хищные глаза жадно поблескивали в свете факелов, освещавших помещение. Несмотря на свое длительное пленение и преклонный возраст, кварлин по-прежнему внушал страх.

Тарек, которому это существо было известно только по легендам, не мог не удивляться мощи и красоте, шелковистой шерсти мускулистого животного и старался держаться на почтительном расстоянии от длинных саблевидных клыков кварлина и его когтистых лап, задаваясь вопросом, каково же восьмерым воинам, которые нетерпеливо ждали, когда можно наконец отправляться выполнять задание, стоять прямо рядом с ним.

Ни один из солдат не подозревал, насколько опасно сидящее рядом с ними существо. Они даже не догадывались о том, что, вероятнее всего, в крепость вернется только один из них. Все попались на великодушные обещания, розданные Тареком исключительно для того, чтобы они согласились принять участие в плане верховного главнокомандующего.

Тарек читал это в их глазах. Воинам не терпелось поймать эльфийку, и они надеялись, что вскоре сумеют вернуться, чтобы потом жить в достатке, пропивая обещанное богатство.

Наконец Аско-Бахрран поднял руку и произнес магические слова. Воины и кварлин стали таять в воздухе, а через несколько мгновений пентаграмма опустела.

— Это продлится недолго, я обещаю. — Наэми нарисовала на остриях пентаграммы новые символы и ступила в центр пятиконечной звезды. Но она отправилась в путь не сразу. Повинуясь внезапному порыву, она опустила руку в рюкзак и протянула Сунниваа маленький коричневый мешочек.

— Что это? — удивленно спросила она. — Это не тот мешочек, который ты…

— Сейчас это не важно, — перебила ее Наэми. — Но содержимое мешочка очень ценно, и поэтому я прошу тебя присмотреть за ним, пока меня не будет.

— Можешь на меня положиться! — Сунниваа крепко сжала мешочек в руке.

Наэми кивнула и приготовилась. Она знала, что ей будет намного проще уговорить повстанцев подождать еще немного, если Сунниваа пойдет с ней. Но она считала нецелесообразным позволить им встретиться именно сейчас. Сунниваа была как две капли воды похожа на свою мать, и можно было опасаться, что Къельт не отпустит ее, если увидит. Предводитель повстанцев не догадывался о том, что у него есть дочь, а Сунниваа никогда не спрашивала о своем отце. И пусть пока так все и будет.

Эльфийка тихо прошептала слова, которые должны были перенести ее через междумирье в лагерь повстанцев, и тут же почувствовала знакомое приятное покалывание на коже — признак того, что врата в междумирье открыты. Ее тело медленно растворилось для внешнего мира, и, четко видя перед собой цель, она скользнула через прохладу междумирья в открытые ворота.

Наэми ушла недалеко, когда вдруг по спине ее пробежал ледяной холодок и все ее тонкие эльфийские чувства забили тревогу. Она внимательно огляделась по сторонам, но в междумирье было настолько темно, что разглядеть что-либо было практически невозможно. Мгновение она размышляла о возвращении, но тут же отбросила эту мысль.

Должно быть, показалось. Туманные эльфы были единственными существами, способными передвигаться по междумирью. Здесь никакая опасность ей не угрожала. Наэми энергично встряхнула головой, стараясь прогнать удручающее чувство, одновременно уходя все глубже в междумирье.