В то время как Тезей, скованный, пребывал у Аида, на землю афинян вторглись братья Елены — Кастор и Полидевк. Диоскуры искали ее с той самой минуты, как их сестра была похищена во время танцев. Они потребовали у афинян выдачи Елены, но те поклялись — и это была правда, — что не знают, где она находится. Юноши уже готовились воевать против целого народа и, надо полагать, вышли бы победителями, так как были чрезвычайно сильны и мужественны. Но в самый последний момент явился человек по имени Академ и указал Диоскурам, где спрятана Елена, проводив их прямо в Афидну. Кастор и Полидевк вместе с сестрой вернулись на родину, в Спарту. Афиняне же с тех пор ежегодно приносили жертвы Диоскурам и Елене. Спасший страну от губительной войны Академ тоже получил вознаграждение: его могила в священной роще близ Афин во все века была окружена почитанием. Позднее, в IV в. до н. э., в этой роще Платон обучал своих учеников, и его школа получила название «Академия». Вот почему по сей день важные научные, учебные и художественные учреждения называются академиями.

Но вернемся к жизнеописанию Елены. В скором времени после ее возвращения на родину отовсюду в Спарту стали стекаться женихи, мечтавшие о царской дочери. Тиндарей недоумевал, кого из них выбрать в зятья; ему казалось, что когда он сделает выбор, остальные женихи, оскорбленные отказом, поднимут спор и брань и станут мстить как ему, так и молодой чете. Но тут мудрый Одиссей, царь Итаки, дал спартанскому царю совет — предоставить выбор самой Елене, с женихов же взять клятву, что они не только не станут мстить избраннику, но даже, в случае необходимости, будут оказывать ему помощь и защиту. Так и поступил Тиндарей. Женихи дали требуемую клятву, а Елена выбрала Менелая. Перед смертью Тиндарей передал зятю власть над Спартой, своим же сыновьям, Кастору и Полидевку, он предоставил город Амиклы, что на юге Пелопоннеса. Так стал Атрид Менелай царем спартанским.

Бегство Елены с Парисом из–под крова мужа обсуждается с древних времен, и на этот счет имеются самые разные толкования. Помимо истории о великой любви, овладевшей Еленой, рассказывали также версию, что Парис принудил царицу к побегу или даже похитил силой. Говорили также, что они сначала попали в Египет, потом провели какое–то время в Сидоне и только через несколько лет прибыли в Трою. Вот что, в частности, об этом поведали древнегреческому историку Геродоту египетские жрецы.

Александр (второе имя Париса), похитив Елену, взял курс на Трою. Но во время плавания по Эгейскому морю сильные ветры отнесли корабль к югу, к берегам Египта. Ветер не утихал, и корабль вошел в один из рукавов Нила и стал на якорь близ города Тарихея. Там, недалеко от берега, находился храм Геракла. В этом святилище поддерживалась следующая традиция: если чей–либо раб находил в нем приют и соглашался выжечь на своем теле священные знаки, то он автоматически становился собственностью бога, и прежний господин уже не мог его забрать. Этот обычай существовал издревле. Зная о нем, слуги Александра донесли жрецам храма на своего хозяина. Они рассказали, как Александр выкрал Елену и какую обиду он нанес Менелаю. Обо всем услышанном жрецы и страж этого устья Нила Тонис сообщили, в свою очередь, фараону Протею. В их пересказе история похищения выглядела примерно так:

— К нам прибыл чужеземец. Он родом из страны троянцев. Этот человек совершил в Элладе нечестивое деяние: соблазнил жену человека, который принимал его как гостя, и вместе с нею и богатыми сокровищами находится здесь. К нашей земле его занесла буря. Как нам поступить — отпустить его безнаказанно или же отобрать добро, привезенное им?

На это Протей послал следующий ответ:

— Человека, совершившего нечестивое деяние против своего гостеприимца, схватите и приведите ко мне. Я послушаю, что он скажет.

Выполняя этот приказ, Тонис схватил Александра. Позднее он отправил его вверх по реке в Мемфис вместе с Еленой, сокровищами и слугами.

Когда все они предстали перед фараоном, то Протей спросил Александра, откуда он взял Елену. На этот вопрос троянец не мог дать вразумительного ответа. Он старался уклониться и говорил неправду. Тогда слуги Париса стали уличать его и сами обстоятельно рассказали все фараону. Рассмотрев это дело, Протей вынес приговор:

— Я постановил не убивать ни одного чужеземца, которого приведут в мою странy неблагоприятные ветры. Если бы не это, я бы жестоко покарал тебя, Александр. Я сделал бы это во имя эллина, оскорбленного тобой самым нечестивым образом: ты соблазнил его жену. И этого тебе оказалось мало! Ты уговорил ее бежать с тобой. И даже этим ты не удовольствовался: ты еще ограбил и дом своего гостеприимца. Однако я ни в коем случае не желаю убивать чужеземца на моей земле. Поэтому ты можешь уехать. Женщина же и сокровища останутся у меня. Я сохраню их для того эллина, если он сам пожелает приехать ко мне и увезти их от меня. Тебе и твоим спутникам я повелеваю в течение трех дней покинуть мою страну. В противном случае я расправлюсь с вами, как с врагами.

Так Елена осталась в Египте у фараона Протея.

По–видимому, предполагает Геродот, эта история была хорошо известна Гомеру, но он не принял ее во внимание, поскольку она не соответствовала замыслу его поэмы в отличие от другого сказания, где утверждалось, что Елена прибыла с Парисом в Трою. Гомер, по мысли Геродота, сам дал понять, что знает это сказание, когда, повествуя о скитаниях Александра вместе с Еленой по разным странам, приводит их в финикийский Сидон (соседствующий, как известно, с Египтом).

Свидетельство Гомера в высшей степени важно, поскольку заход эскадры Париса в Сидон и близлежащие страны подтверждает заинтересованность троянцев в палестинских делах! Но поэт ничего не говорит о посещении Парисом Египта и о его конфликте с фараоном! Рассказ жрецов — это версия египетской стороны. И совершенно не случайно, что в ней Парис выглядит обалдуй обалдуем. Как ни посмотри, но в истории о посещении троянцем египетских берегов сплошные «дыры». Совсем по–другому та же самая история будет выглядеть, если мы предположим, что жрецы соединили два разновременных события — первый поход «народов моря» и начало Троянской войны — и связали оба события с Парисом, олицетворявшим для египтян угрозу с севера. Тогда ясно, и почему троянец поплыл в сторону Египта, и почему он вернулся оттуда несолоно хлебавши. Елена при такой (египетской) интерпретации исторических событий должна представляться как символ победы и удачного исхода всех сражений, и ее пленение в Египте как раз и означает, что первый поход северян окончился неудачей.

Но вернемся вновь к рассказу египетских жрецов, как его передает Геродот. Выслушав их речи, историк спросил:

— Значит, все, что эллины рассказывают о Троянской войне, — вымысел?

Но жрецы запротестовали:

— Нет, эта война действительно велась. Наши предки много веков назад слышали о ней от самого Мене- лая. Вот как это было.

Большое войско ахейцев напало на землю троянцев, чтобы помочь Менелаю вернуть его жену. Эллины сошли с кораблей и разбили лагерь, откуда направили в Трою — или, как ее еще называют, Илион — несколько послов. С послами пошел и сам Менелай. Войдя в город, они потребовали возвращения Елены и сокровищ, а сверх того, удовлетворения за нанесение обиды. Но троянцы и тогда, и позднее клятвенно и без клятв упорно твердили ОДНО: