Вышата вяло ответил на рукопожатие. Понятно, ещё не окончательно пришёл в себя.

– И ты типа тут главный?

– Вроде того, – сказал я.

Он хитро прищурился:

– А подругу как твою звать?

– Данара! – отозвалась она.

– И что – ты своих сородичей запросто на гибель обрекла? – с подковыркой поинтересовался пластун.

– Иногда приходится идти и не на такие жертвы, – спокойно ответила Данара, не поддавшаяся на провокацию.

Я обнял её и поцеловал:

– Умница!

И, повернувшись ко всем, спросил:

– Ну что, какие будут предложения? Возвращаемся назад, под купол?

Нечай, которого всё ещё потряхивало после недавних событий, не согласился. Он заговорил горячо, как полагается убеждённому в своей правоте человеку:

– Назад мы не вернёмся, пока не выполним своё задание до конца.

– Но ведь шайнов больше нет, – заметил Вышата.

Я усмехнулся:

– Мы разбили только одну армию. Это и много, и мало.

– Скорее – мало, – подтвердила Данара. – Шайны переживут и не такой удар. Более того – боюсь, мы только их разозлили по-настоящему. Теперь возмездие станет для них делом чести. А мстить они умеют! – многозначительно добавила она.

– Тогда необходимо как можно быстрее оказаться там, куда мы направлялись! – воскликнул Нечай.

Судя по тому, что юноша не договаривал, элемент недоверия к нам у него ещё оставался.

– В Жуковский? – спросил я и сам же ответил себе:

– В Жуковский – так в Жуковский! Пять минут на сборы. Я за старшего. Вопросов, надеюсь, на сей счёт ни у кого нет?

Когда-то здесь было много аэродромов: частных, государственных. Сейчас же вместо них остались только изрытые оспинами бомбовых воронок взлётные поля. Пару раз попадались самолёты, в основном «Ан-2» гражданской авиации, те самые легендарные кукурузники. Но обычно они являли собой только сгоревшие остовы, успевшие за века ещё и проржаветь, и зарасти травой.

А зелень тут бушевала изрядно. Местами округа больше походила на тропические джунгли, и я бы не удивился, если б мы наткнулись на несущегося со всех ног носорога. Одно радовало – почти полное отсутствие дендро-мутантов, иначе этот поход закончился бы, толком и не начавшись.

Ёлки, с которых почему-то свисали лианы, осины – похожие на те, у которых я когда-то собирал грибы, но при этом облепленные странными наростами, плюющимися кислотой, стоило только чуть их задеть.

Иногда возникало чувство, что мы шагаем по минному полю.

На равнине ветер гонял многочисленные перекати-поле. Понятия не имею, откуда здесь взялось это степное растение, но с каждым километром таких «мячиков» становилось всё больше. Казалось, что они нас преследуют.

В город мы заходить не стали. Если там и теплилась какая-то жизнь, вряд ли она была настроена к чужакам благосклонно. В ситуации с катастрофической нехваткой ресурсов общины стараются выживать автономно. Пришлых никто не любит.

Я понял, что начинаю всё больше задумываться на эту тему. Допустим, что экспедиция завершится успехом, мы найдём самолёт, Нечай поднимет его в воздух, а что дальше? Лететь с ним и Вышатой в Кремль? Во-первых, «У-2» не возьмёт с собой пассажиров. Во-вторых, если парню удастся оторвать от земли что-то посерьёзней (ну а потом посадить, само собой) и мы окажемся в Кремле – как к нам в итоге отнесутся, найдём ли мы своё место, сумеем ли вписаться в отлаженный кремлёвский уклад?

Много вопросов, чересчур много…

Внезапно киборг ускорил шаг. Повинуясь его порыву, мы тоже увеличили темп.

– Ты что-то увидел? – спросил я.

Он вытянул руку вперёд:

– Там, смотри!

Я взялся за бинокль и замер от восхищения: на расстоянии в пару километров виднелись светлые силуэты летающих машин, пока что преимущественно пассажирских. «Боинги», «Эйрбасы», отечественные «тушки», «илы», ага – вон и «Суперджет». Ни разу на нём не летал, даже обидно!

– Командир, разреши!

Нечай смотрел на меня так умоляюще, что я не сумел сдержать улыбки.

– На, парень! Там твоя стихия! – Бинокль перекочевал к нему. – Пользоваться умеешь?

– Умею!

– Тогда любуйся!

– Выходит, мы почти на месте! – чуть не подпрыгнул он, когда узрел картинку.

– Ага. Остаётся надеяться, что мы найдём исправный самолёт, горючку и ты сумеешь поднять его в воздух, – добавил я.

Парень пропустил мои сентенции мимо ушей. Я простил его – шок был неизбежен.

Если и сейчас, спустя войну и двести лет, зрелище завораживало, то как здорово это выглядело тогда, в моё время! Особенно в дни авиашоу. В небеса с рёвом взмывали гигантские птицы, проходили над зрителями на низкой высоте, гудя моторами и закладывая виражи. Лётчики демонстрировали фигуры высшего пилотажа так, что сердце замирало.

А если в шоу принимали участие «Русские витязи» на «сушках» или «Стрижи» на «мигах», восторгам публики не было предела. Машины крутили немыслимые кульбиты, замирали в воздухе, падали камнем, чтобы почти у самой земли вновь оторваться в небо.

И всё это осталось далеко позади… Назад не вернётся. Хоть камни грызи!

Я прогнал призраки прошлого прочь. Нельзя жить вчерашним днём.

Что касается дня сегодняшнего, можно сказать точно – мы пришли!

На взлётке стало ясно: здесь тоже повоевали. Возле ангаров ржавели останки нескольких подбитых в сражении био. Противостояла им наша танковая рота: ребята дрались до конца и сгорели прямо в своих боевых машинах. Да уж, рубка тут была – мама, не горюй!

Эх, ребята-ребята! Вечная вам память!

Самолёты пострадали меньше. Видимо, не были основной целью для нападавших. Однако фюзеляжи многих были посечены осколками, два или три сигарообразных силуэта оказались перевёрнуты.

Бетонное покрытие полопалось и было изборождено трещинами. То тут, то там сквозь них пробивались зелёные ростки. Природа брала своё, медленно и неуклонно отвоёвывая позиции. Да уж… ничто не вечно под луной. Подумать только, насколько же человечество откинуло назад! Рассказ о том, как раньше из Москвы до Питера летали за полчаса, воспринимается сказкой. Разумеется, пока не увидишь ряды прекрасных крылатых машин. Только они служат доказательством того, что прогресс не всегда идёт только во зло.

Я снизу вверх смотрел на эти выверенные до мелочей, обсчитанные на компьютерах и прошедшие всевозможные аэродинамические трубы, серебристые сигары. Смотрел и восхищался конструкторским гением.

Что уж говорить о Нечае?! У парня рот не закрывался уже несколько часов. Он шёл как сомнамбула, заворожённо рассматривая самолёты.