Семья Лукреции жила в самом центре города, в приходе Сан Себастьян, впоследствии ставшем известным под названием Квартал Муз – здесь жили несколько известных художников и писателей, в том числе Сервантес. Семья снимала просторную квартиру на первом этаже в доме, которым владела вдовствующая герцогиня Ферия. Порой приходилось делить это жилище с другими людьми. Одной из постоянных соседок семьи на протяжении нескольких лет была мавританка, которая, возможно, поделилась с Лукрецией знаниями из восточной традиции сновидения. В доме девочки не было книг. Известные Лукреции истории библейских персонажей и испанских героев были услышаны ею в чьем-то устном изложении и превратились затем в основу ее сновидений.

Давайте сразу же перенесемся в начало сентября 1587 года. Лукреции девятнадцать лет, и это уже достаточно солидный возраст для незамужней девушки из мадридского общества той эпохи. Она красива, нравится мужчинам, поэтому проблема состоит не в ее внешности. Не сохранилось ни одного портрета Лукреции, но знавшие девушку люди рассказывали, что у нее были черные блестящие глаза и темно-каштановые волосы. Кроме того, нам кое-что известно о ее телосложении. Однажды в воскресенье, когда Лукреция вошла в королевскую часовню со своей матерью Анной, там была выставлена копия известного запрестольного образа работы ван Эйка «Поклонение Агнцу», на котором Ева изображена во всей своей величественной наготе. Анна воскликнула: «Иисусе, Лукреция, ее тело полностью схоже с твоим, начиная от самой шеи» [3]. Поэтому мы можем представить Лукрецию, вспомнив, как голландские художники рисовали Еву: с приподнятой и округлой грудью, длинной талией и выпуклым животом, который мягко возвышается над бедрами подобно сочному фрукту.

Лукрецию интересовали любовные отношения, и она была хорошо осведомлена в этой области. Поэтому отсутствие мужа не было связано с тем, что она считалась некрасивой либо же хотела стать монахиней или одной из мистически настроенных старых дев – благочестивых святош, – число которых в Испании постоянно увеличивалось. Она обвиняла своего отца в том, что он отказывался дать за ней хорошее приданое, которое привлекло бы к ней новых поклонников.

Лукрецию устроили во дворец в качестве служанки к гувернантке инфанта, будущего Филиппа III. Возможно, она получила это назначение благодаря протекции герцогини Ферия, неординарной англичанки, более известной как леди Джейн Дормер; в свое время она также была наперсницей королевы Марии – «Кровавой Мэри» – грозы английских протестантов. Находясь в Алькасаре, Лукреция познакомилась с тонкостями придворных церемоний и планировкой королевских апартаментов, спален и «салонов лжи» (ментидорас), в которых она могла теперь хорошо ориентироваться во время своих ночных путешествий. По-видимому, девушка положила глаз на нескольких мелких дворян и королевских нахлебников. Но она так и не нашла себе жениха, а время неумолимо шло.

Со стороны матери у Лукреции были очень интересные связи. Ее родственником был бывший губернатор Юкатана, хорошо знакомый с астрологией и различными предсказательными методиками. Другой кузен, Хуан де Тебес, состоял на службе в клане Мендоза, чье могущество в Испании уступало лишь влиянию королевского дома Габсбургов.

В начале описываемого нами месяца Хуан де Тебес наведался к своим родным, чтобы «выпить стакан воды» и поделиться последними сплетнями. Лукреция уже была известной сновидицей, поэтому не было ничего странного в том, что Хуан спросил ее, не видела ли она чего-нибудь интересного во сне. Лукреция проигнорировала этот вопрос, обронив любопытную фразу. «Дьявольские бредни, – пожала она плечами. – Только какой-то несвязный бред» [4]. В этих словах был подтекст, который может быть упущен современным читателем. Во времена Лукреции немногие сомневались в том, что в вещих снах люди могут видеть будущее и вступать в контакт с силами нечеловеческой природы. Церковь и государство лишь хотели понять, являются ли эти сны следствием божественных или дьявольских влияний; инквизиция издала специальные руководства, призванные помогать ее служащим самостоятельно разбираться в таких вещах.

Хуан де Тебес заставил рассказать Лукрецию о своем сне, желая определить, является ли он именно «дьявольским» наваждением или же просто «несвязным бредом». Она рассказала странную историю о наполовину вооруженном мужчине в солдатской форме, который изрыгал из своего рта зерно, а затем молоко. Мы можем поспорить, что она привлекла к своим рассказом пристальное внимание всех, кто находился в тот момент в семейной гостиной. Мужчина, описанный ею, существовал в реальности и даже был знаменитостью – отставным солдатом по имени Пьедрола, который половину жизни провел в сумасшедшем доме, а оставшуюся ее часть скитался от площади к площади, выкрикивая свои пророчества о гибели Испании. Он сообщал о том, что враги Испании – французы, англичане и турки – нападут на нее со всех сторон, и мавры вновь будут здесь господствовать. Через год, в 1588 году, Испанию ждет конец света. А «гибель Испании» обусловлена божественным гневом из-за глупости и неосмотрительности короля.

Несмотря на явное умственное помешательство Пьедролы и изменнические настроения его пророчеств, кортес (испанский парламент) с полной серьезностью рассматривал предложение о введении новой должности для него в качестве государственного пророка. Но испанские гранды высказали свое несогласие с разорительной войной Филиппа II в Нидерландах и плохим управлением экономикой страны, а также посчитали целесообразным распространение предупреждений солдата-пророка среди широкой общественности. В отсутствие институтов, которые бы позволили проводить открытые дискуссии на данные темы, назревшее сопротивление властям приняло форму пророчеств и рассказов о «вещих снах» [5].

И вот теперь молодая женщина описывала Пьедролу в своем сне в образе Зеленого Человека, мужского бога плодородия, изрыгающего дары плодоносной земли для тех, кто прислушается к смыслу его слов. Хуан де Тебес поставил свой бокал и поспешил рассказать своему господину Алонсо де Мендоза о девушке и ее сне.

Дон Алонсо пользовался огромным влиянием в государстве. Его брат Бернардино был военачальником и шпионом, недавно высланным из Англии, где он занимал пост посла, за организацию заговора по свержению с престола королевы Елизаветы. После этого он стал послом Испании во Франции. Будучи каноником собора в испанском святом городе Толедо, Алонсо де Мендоза был одним из кардиналов церкви. В число его близких друзей входил архиепископ Кирога, главный инквизитор. Он содержал резиденцию в Мадриде и активно участвовал в политических играх двора, поддерживая сторонников «мира», которые хотели прекратить войну в Нидерландах. Дон Алонсо также был теологом, изучал Библию и даже преподавал Священное Писание; он очень интересовался сновидениями и современными пророчествами и являлся одним из главных сторонников уличного пророка Пьедролы.

Дон Алонсо потребовал, чтобы Лукреция нанесла ему визит и рассказала свою историю. После этого он стал частым посетителем квартиры на улице Сан Сальвадор. Матери Лукреции льстили знаки внимания такого влиятельного человека. Он с удовольствием слушал рассказы Лукреции о ее снах. Для того чтобы найти благовидный предлог, под которым мужчина пятидесяти лет мог оставаться наедине с молодой привлекательной девушкой, они превратили рассказы о снах в часть исповеди. Вскоре желания дона Алонсо возросли. Он попросил разрешения вести записи сновидений Лукреции, чтобы ничего не было утеряно. Это испугало ее семью. Такие записи могли таить в себе опасность. Лукреция спросила об этом своего постоянного духовника, монаха-доминиканца, и тот предупредил ее, что она не должна позволять никому записывать свои сновидения, если не хочет привлечь к себе внимание инквизиции. Будучи членом ордена, основавшего инквизицию, он, вероятно, хорошо представлял себе предмет этой беседы. В своих снах Лукреция получала противоречивые послания относительно того, как ей следует действовать дальше. Опасность этой ситуации нельзя было игнорировать после того, как Пьедрола был арестован инквизицией, невзирая на поддержку дона Алонсо и других грандов. Однако Лукреция и ее семья согласились дать разрешение дону Алонсо вести записи сновидений девушки. Несомненно, на это решение повлиял тот факт, что гранд начал осыпать семью Лукреции деньгами и богатыми украшениями. Со своей стороны Лукреция любила находиться в центре внимания и заставлять людей прислушиваться к каждому своему слову.