– Ну это же скотство натуральное! – бормотал осчастливленный Жорик. – Ну разве можно так, мужики! Я думал – все всерьез! Я думал – разберут щас меня на запчасти! Это вы? Ну вы, блин, учудили! Конкретно развели меня! Чисто как лоха! Ну ведь купился я! Ага! Попался, как пацан!

Он кричал возбужденно и был немного не в себе. Почти себя не контролировал, как бывает это с людьми, пережившими сильный стресс. Вроде только что прощались с жизнью – и вдруг пришло чудесное спасенье.

– Приехал уже к ночи! – рассказывала Римма, заливаясь безудержным озорным смехом. – Трясется весь! Бледный! Чуть ли мамочку от страха не зовет! И такие ужасы рассказывает! Ха-ха-ха! Милиция! Руки за голову! Наручники! Протокол!

– Я ж думал – все всерьез! – сказал Жорик.

Я, честно говоря, тоже так думал. И теперь не понимал, что такое происходит.

– А я сразу догадалась, что это вы! – сказала Римма. – А Жорж в таком был жутком состоянии, что пришлось ему правду сказать! Я ему говорю, а он не верит! Ступор у него! Зациклился! Не-е, говорит, никакой это не Колодин, ха-ха-ха, а менты взаправдашние! Я его убеждала-убеждала, это до меня под утро уже только дошло, что раз вы розыгрыш свой тут недалеко снимали – значит, запросто могли у нас в Воронцове заночевать! И я тогда говорю Жоржу: поехали, я тебе сейчас Колодина живого покажу! Приезжаем, а тут точно вы! А я что говорила!

– Да, – не очень уверенно поддакнул я и глупо улыбнулся.

Эта сладкая парочка давно бы уже могла догадаться по нашим с Деминым растерянным физиономиям, что здесь что-то нечисто, но и сами они – и Жорж, и его супруга – пребывали в том состоянии, когда острота зрения сильно притупляется и человек не очень внимателен к тому, что происходит вокруг него. Только это и спасало нас, похоже, до поры.

Демин среагировал раньше меня. Он уже понял, что физическая расправа нам не грозит и что все еще обойдется, может быть, но тем не менее нам надо бы отсюда уезжать, и чем скорее мы это сделаем, тем лучше. Илья осторожно, но вместе с тем решительно высвободился из объятий Жорика, посмотрел на меня выразительно и произнес с нажимом, давая мне понять, что говорит он не для Жорика с его женой, а для меня:

– Это все хорошо, конечно! Но вы уж нас извините. Мы спешим. Съемка у нас сегодня. Очередная. И мы уже почти опаздываем.

Он отступал к машине. Я двинулся следом за ним, стараясь делать так, чтобы наши с ним перемещения не были похожи на паническое бегство.

– Вы к нам заезжайте! – пригласил нас Жорик. – Реально посидим! Конкретно оттопыримся!

– Непременно! – обещал я, поспешно забираясь в салон машины.

– Так мы вас ждем! Сегодня же! – говорила Римма.

– Сразу, как освободимся, – бормотал я, нисколько не смущаясь от того, что я ей лгу.

Ложь порой бывает приятной, будто песня. Поешь легко, слова сами от зубов отскакивают.

Жорик махал нам рукой на прощание. Страшно было представить себе, как он себя поведет, когда восторг в его душе поутихнет и он снова обретет возможность думать и анализировать.

Я не удержался и сказал ему:

– Я рад, что у вас все нормально. Надеюсь, вы там с ребятами расстались не врагами?

– Они до конца держали фишку, – засмеялся Жорж. – И меня выпустили типа под подписку о невыезде!

Я улыбнулся ему на прощание жалкой улыбкой, захлопнул дверцу, и мы поехали.

– Эй! – всполошился Демин. – Женька! Мы ворота не закрыли!

– Да черт с ними, с воротами! – бросил я в сердцах. – Благодарный Жорик подсуетится как-нибудь, прикроет аккуратно. Ты мне лучше вот что скажи. Ты когда-нибудь слышал такое, чтобы задержанного с оружием человека милиция отпускала под подписку о невыезде?

– Странная, вообще, история, – признал Демин и судорожно вздохнул.

– А я о чем! Я ничего не понимаю, Илья! Абсолютно!

* * *

Явление Жорика изумленному народу проняло нас с Деминым до глубины души. Меня-то уж точно. И я даже не сразу сообразил, что мы едем не в ту сторону. То есть машина катилась вполне себе медленно и не повизгивала покрышками на поворотах, и со стороны это никак нельзя было назвать паническим бегством, но, по сути, так оно и было.

Сначала пропал асфальт, потом и грунтовка стала хуже, и когда заросшая травой дорога привела нас в зеленый туннель, образованный листвой и кряжистыми стволами дубов, я обнаружил, что мы едем по дороге старой графини. Когда я видел эту дорогу в первый раз, она произвела на меня впечатление торжественно-мрачное, чему причиной была тогдашняя предгрозовая погода и сопутствующий этому тревожащий мысли сумрак. Сегодня светило яркое солнце, дубовая аллея расцветилась новыми красками и приобрела вид нарядный и праздничный – такой любил изображать природу наш художник Шишкин, как мне представлялось.

Мы проехали по дороге старой графини и, когда поднялись на взгорок к развалинам монастыря, увидели троих мужчин. Один из них, крупный вальяжный господин в возрасте под пятьдесят, стоял на останках монастырского фундамента, возвышаясь над своими спутниками, и хозяйским взором обозревал окрестности, будто примерялся, как ему сподручнее распланировать территорию. Я опустил стекло и поздоровался с этими людьми. Ответил только один из них – тот, который стоял на возвышении. Кивнул мне как старому знакомому и степенно произнес:

– Здравствуйте, Евгений Иванович.

Его спутники молча смотрели на меня, хотя по их лицам я читал – они тоже меня узнали. Все-таки этот, вальяжный, в дорогом костюме и в туфлях роскошной кожи, был у них за главного. И в его присутствии подчиненные не смели рта раскрыть.

– А вы тут живете, Евгений Иванович? – заинтересованно осведомился мой собеседник, спустился со своего пьедестала и направился к нам.

Я тоже вышел из машины.

– Не живу, но часто бываю, – сказал я. – Красивые здесь места.

– Красивые, – подтвердил мужчина. – В ближнем Подмосковье такие не встретишь.

Он пожал мне руку и представился:

– Сергей Константинович.

У него было крепкое рукопожатие хозяина.

– Присматриваете участок? – спросил я. – Хотите здесь поселиться?

– Я тут землю покупаю.

– Много? – спросил я, вежливо предоставляя ему возможность похвастаться масштабами будущей покупки.

– Всю, – сказал он буднично и без рисовки.

– То есть как? – не смог я сразу оценить гигантизм его планов.

Он повел рукой вокруг.

– Эту землю продают. Всю. Предложили купить мне. Теперь присматриваюсь. Наверное, буду брать.

– Для себя? – посмотрел я на собеседника уважительно.

– На продажу. Нарежу на участки и продам. Вы не хотите поселиться здесь, кстати? У меня к вам деловое предложение на тот случай, если я все-таки решусь на покупку. Я любой приглянувшийся вам участок продам с хорошей скидкой. И мне потом намного легче будет здешние участки продавать. Дополнительная реклама. Вас знают.