Одновременно фашистские войска перешли в контратаку, пытаясь нанести удар северо-западнее Ангальтского вокзала. Все эти контратаки были отбиты с большими потерями для врага.

Затем в атаку перешли стрелковые батальоны. Однако попытка прорваться через обширную площадь к главному зданию гестапо, многоэтажной тюрьме «Колумбия», гостинице «Европа» и другим объектам оказалась безуспешной. Ожесточенный заградительный огонь не давал возможности продвинуться вперед. Гитлеровцы вели стрельбу не только из этих зданий, но и из глубины своей обороны, с не занятых еще улиц и из района Потсдамского вокзала. Наступление в правительственных кварталах значительно усложняли груды обломков, кирпича, заторы из рельсов, которые задерживали не только боевую технику, но и стрелковые батальоны.

После некоторой перегруппировки сил и тщательной разведки атака возобновилась, и полки 301-й дивизии в боевом взаимодействии с частями 248-й стрелковой дивизии и артиллерии добились успеха. Войска взяли под огневой контроль все подступы к гестапо и с двух сторон охватили квартал, в котором располагалось Министерство военно-воздушных сил.

Началась подготовка к штурму кварталов гестапо. Экипажи танков, самоходок, расчеты орудий всех калибров и гвардейских минометов заняли огневые позиции. Часть «катюш» в разобранном виде подняли на верхние этажи домов, противостоявших зданиям гестапо, и нацелили их через окна и бреши в стенах на огневые точки противника.

Точно в назначенное время начался обстрел квартала имперского гестапо. Загремела артиллерия, небо прорезали яркие трассы реактивных снарядов. Рушились стены, в глубине квартала заполыхали пожары. Артиллерийская подготовка длилась десять минут.

В воздух взлетели красная и белая ракеты. Это — сигнал начала штурма. С возгласами «Ура!», «За Родину!» через площадь ринулись усиленные штурмовые отряды и группы. В их боевых порядках двигались танки, пушки, тяжелые минометы. Не успела рассеяться плотная завеса дыма и пыли, как на территорию гестапо одна за другой ворвались несколько штурмовых групп. Заполыхало здание офицерской школы гестапо, за ним — помещение главного управления безопасности и гестаповской охраны. Ни на мгновение не затихая, гремели автоматные очереди и взрывы. Обваливались бетонные глыбы стен, повисая на железных прутьях. Один за другим войска подавляли узлы сопротивления.

Начался штурм главного здания гестапо и тюрьмы 1050-м и 1052-м стрелковыми полками.

После неоднократных попыток продвинуться вперед 1-й стрелковый батальон капитана Давыдова ворвался, наконец, во двор Тайной государственной полиции и атаковал тюрьму. Вслед за ним устремились штурмовые отряды, которые заняли здание гестапо. Бой длился до позднего вечера. В конце концов сержант И. Шумкин с бойцами Н. Некрасовым и Б. Ефимовым установили Красное знамя над главным зданием гестапо[38].

Так закончилось существование Тайной государственной полиции Германии — самого страшного учреждения национал-социалистов, которое знала история.

Штаб Гитлера помещался в бомбоубежище под рейхсканцелярией на улице Вильгельмштрассе. Там было около пятидесяти маленьких комнат, мощный узел связи, запасы продовольствия и кухня. С бомбоубежищем соединялся подземный гараж. Вход в него был из внутреннего сада и из вестибюля, откуда вела широкая лестница. Личный бункер фюрера находился на большей глубине, чем само бомбоубежище.

Штурмовые отряды утром 2 мая 1945 года прорвали кольцо гитлеровцев, защищавших канцелярию, и ворвались в вестибюль. Из коридоров и комнат подземелья стали выходить военные и гражданские с поднятыми вверх руками. На полу сидели и стонали раненые. В комнатах и коридорах все было перевернуто верх ногами: столы повалены, плафоны разбиты, валялись кресла со вспоротыми сиденьями. Повсюду — бутылки из-под вина и осколки оконного стекла. Кое-где в коридорах еще попадались пьяные офицеры с безумными глазами. Апартаменты Гитлера были пусты…

В ночь с 1 на 2 мая 1945 года в бункере собрались Гитлер, Геббельс, Борман, заместитель гауляйтера Берлина Шах, генерал Кребс, рейхсфюрер молодежи Аксман, вице-адмирал Фосс, генерал-полковник Риттер фон Грейм, адъютант фюрера гестаповец Гюнше, бригаденфюрер СС Монке, обергруппенфюрер Раттенхубер, государственный секретарь Министерства пропаганды Науман и другие высшие офицеры вермахта. Там же находилась приехавшая незадолго до взятия бункера Ева Браун и жена Геббельса Магда со своими детьми, а также обслуживающий персонал: начальник личной охраны Гитлера Ганс Раттенхубер, секретарши фюрера фрау Христиан и фрау Юнге, секретарша Бормана Крюгер, шофер Кемпка, шеф-повар Вильгельм Ланге, собаковод фельдфебель Торнов, доктор Кунц, профессор Хазе, техник гаража Шнейдер, слуга Линге и другие.

Обсуждался вопрос о том, что делать дальше. Рейхсканцелярия была окружена советскими войсками. Прорываться с боями — безнадежно. Решили вывезти Гитлера в его убежище в Берхтесгаден или в разрекламированную Геббельсом Южнотирольскую крепость. Однако Гитлер, как вспоминал Раттенхубер, «безнадежно махнув рукой, сказал: «Я не вижу больше смысла в этой беготне с места на место».

И все же такая попытка была сделана. Под прикрытием сорока истребителей генерал-полковник Риттер фон Грейм кое-как дотянул до берлинского аэродрома Гатов, теряя истребители одного за другим. Он уехал с аэродрома, но у Бранденбургских ворот снаряд оторвал дно машины и ранил его в ногу. Его личный пилот Ганна Рейч, фанатичная нацистка, сменила Грейма и посадила самолет на магистрали Восток-Запад. Однако Гитлер уже принял решение уйти из жизни. Он боялся, что русские посадят его в клетку и будут возить по всей стране.

Ну, а что же гестапо? Какое участие эта «преданная Гитлеру» организация приняла в его освобождении и бегстве из Берлина? Как можно заключить из предыдущего текста, в бункере оставались только два-три гестаповца, не занимавших особо важных постов в имперской иерархии. Вожди же гестапо — Гиммлер, Геринг, Мюллер и Кальтенбруннер — изменили «обожаемому» фюреру и каждый по-своему искал пути для спасения собственной жизни.

Геринг покинул Берлин, пытался договориться с англичанами и американцами и, узнав о безнадежном положении Гитлера, направил ему письмо следующего содержания: «Мой фюрер! Принимая во внимание Ваше решение остаться в Берлине, не считаете ли Вы, что я должен взять на себя руководство делами рейха, как внутренними, так и внешними, и в качестве Вашего преемника, согласно Вашему декрету от 29 июня 1941 года, пользоваться всей полнотой власти?»

Сразу же по прибытии Грейма и Рейч фюрер с телеграммой Геринга в руках поведал им об измене Геринга. «Он предъявил мне ультиматум, — кричал фюрер. — Продажная тварь и наркоман». Гитлер отдал приказ об аресте изменника. Он был передан по радио начальнику личной охраны Геринга и выполнен им. Позднее в своем завещании Гитлер писал: «Перед моей смертью я исключаю бывшего рейхсмаршала Германа Геринга из партии, лишаю его всех прав…»