«Всего лишь нервное напряжение дает о себе знать, бывает… — убеждал я себя, все ниже пригибаясь к седлу. — Навыдумывал своей ушибленной головой невесть что…»

— Все в порядке, господин? — спросил Лени, с тревогой глядя на мое побледневшее лицо.

— Все нормально, Лени, — как можно спокойней ответил я. — Продолжаем движение. Почудилось, бывает.

И мы продолжили свой путь, виляя между пологих холмов и объезжая заваленные снегом овраги. Солнце выплыло из-за тяжелых облаков и осветило землю. Почувствовав на лице солнечные лучи, я и вовсе повеселел, от странной слабости не осталось и следа.

Нет, все-таки я тот еще трус. Увидел необычно растущие деревья и сразу навоображал всякой чуши. Фыркнув, я покачал головой и пришпорил лошадь, заставляя ее ускорить шаг.

Мы как раз спускались в небольшую ложбину с пологими краями и замерзшим ручьем, бегущим по дну под толстой коркой льда. Обычное место, ничем не отличающееся от уж десятков пройденных оврагов и лощин. Да и растущие в ложбине деревья выглядели более чем нормально — прямые стволы, длинные ветви, свисающие до самой земли. Время уже клонилось к вечеру, и я решил, что лучшего места для ночлега нам не найти — края ложбины защитят от ночного ветра и укроют от чужих взглядов пламя костра.

Магический взгляд показал полное отсутствие энергии, а значит, и неприятных сюрпризов. Нет, магией здесь и не пахло. Кивнув едущей впереди двойке ниргалов, я твердой рукой направил свою лошадь к деревьям, между которыми виднелась закрытая со всех сторон полянка. За прошедший день я изрядно замерз и просто мечтал о согревающем огне и горячей кружке отвара. Да и перекусить не помешает — желудок давно уже переварил оленье мясо и, урча, требовал добавки.

Насторожился я, лишь когда под ногами лошадей раздался отчетливый хруст и из-под копыт вывернулся оскаленный череп шурда.

— Назад! — изменившимся голосом рявкнул я, натягивая поводья. — Назад!

Поздно.

Все это случилось за один миг, за крошечную долю секунды.

Ветви деревьев взметнулись в воздух и хлестким движением обрушились на переднюю тройку всадников. Под удар попали я и двое ниргалов, остальные все еще спускались по склону ложбины, где и замерли от моего предостерегающего окрика.

Я успел дернуть коня в сторону и схватиться за меч, но это оказалось единственным моим достижением. Спустя мгновение мы очутились в плотном коконе ветвей-щупалец, а еще через миг они метнулись ко мне, и тогда пришла боль. Боль страшная, всепоглощающая, словно с меня сдирали заживо кожу. Воздух разорвали истошное ржание лошадей, попавших под удар вместе с нами, и мой дикий крик. Сквозь застившую глаза кровавую пелену я увидел впившиеся в меня ветви, наливающиеся ярким синим сиянием, почувствовал, как они проникают все глубже в мое тело, как жадно и мерзко шевелятся внутри. С почти человеческим хрипом моя лошадь завалилась на бок и забилась в болевом шоке. Удара о землю я уже не почувствовал. Меня накрыло спасительное забвение. Темнота…

* * *

В себя я пришел одним рывком и, первое, что ощутил, были ужасный холод и озноб, пробирающие меня до костей. Но боли, что навсегда отпечаталась в моем мозгу, не было. Только холод, от которого меня трясло и ломало.

Неимоверным усилием я заставил себя открыть глаза. Звезды. Над моей головой сияли сотни звезд.

«Значит, уже ночь, — подумал безо всяких эмоций, — и я все еще жив».

Откуда-то слева виднелся прерывистый свет костра, я попытался было повернуть голову, но мышцы словно закаменели, и ничего не получилось. Собрав все силы, я дернулся всем телом и завалился на бок, в любой момент ожидая почувствовать очередную вспышку испепеляющей боли. Но боли не было. Вообще никаких ощущений, кроме проклятого холода. Но своего я добился — от рывка мое тело завалилось набок, заставляя шею повернуться. Щека прикоснулась к чему-то мягкому и податливому. Скосив глаза, я с тупым удивлением понял, что лежу на снегу. Не удивительно, что меня бьет озноб. А в десятке шагов от меня пылал жаркий костер, рядом с которым на расстеленных одеялах сидели мои спутники, баюкая в руках дымящиеся кружки с отваром. Чуть поодаль виднелась массивная фигура ниргала, стоящего на страже.

«Похоже, у меня бред, — промелькнуло в голове. — Или я сплю и вижу сон…»

Додумать эту мысль до конца я не успел — на мое плечо опустилась тяжелая ладонь, а в лицо заглянул безликий шлем ниргала, уставившегося на меня черными дырами смотровых щелей.

— Не трогай его! — Со стороны костра донесся надрывный голос рыжего. — Кому сказано, железяка проклятая! Отстань от него!

Ниргал не обратил ни малейшего внимания на слова Лени, продолжая всматриваться мне в лицо. По приметным следам на броне я узнал его. Он был одним из двойки ниргалов, что первыми спустились в ту ложбину с ожившими деревьями. Следующим был я, и всех нас накрыло ловушкой. Значит, деревья-убийцы не смогли пробить броню ниргалов. Этого следовало ожидать — доспехи успешно противостояли даже выпущенным в упор арбалетным болтам с бронебойным наконечником.

— Отстань от него! — уже с яростью закричал Лени. Судя по звуку, рыжий спешно шагал сюда.

С трудом приоткрыв рот и заставив язык шевелиться, я прохрипел:

— Лени. Позови Лени.

С легким скрежетом заиндевевших доспехов ниргал стремительно поднялся на ноги и развернулся к подоспевшему Лени. Рыжий открыл было рот, чтобы обрушить на ниргала поток ругательств, но тот оказался быстрее. Латная перчатка плотно запечатала Лени рот, а другая рука указала на мое лицо. Увидев, что я открыл глаза, рыжий невнятно замычал и попытался оттолкнуть ниргала в сторону. То же самое, что пытаться сдвинуть с места вросшую в землю скалу.

Отпрянув от ниргала на шаг назад, рыжий стремительно обогнул его и бухнулся в снег рядом со мной.

— Господин! Очнулись! Слава Создателю! — счастливо затараторил Лени, старательно улыбаясь. Вот только в глазах его радости не было вовсе. — А мы уж испереживались все, измучались от ожидания. Счастье-то какое!

Пока Лени говорил, его руки машинально сновали рядом с моей головой, словно взбивали подушку и подтыкали под бока одеяло. Голове и правда стало удобней и мягче. Но ведь я отчетливо помнил, что никакой подушки не было и в помине, равно как и одеяла.

Что за бред?! Что происходит?! Почему мои люди греются около костра, а я лежу в стороне и медленно загибаюсь от мороза?!

Захрипев, я вновь дернулся и повернул голову к земле. Прежде чем Лени вновь развернул меня на спину, я успел увидеть, что рыжий и правда взбивал подушку. Вот только в роли подушки выступал сугроб! Да и все мое тело лежало наполовину зарытое в снег.

— Не волнуйтесь, господин. Все хорошо. Сейчас укроем вас, укутаем, — успокаивающе забормотал Лени, обеими пригоршнями, зачерпывая с земли снег и кидая его мне на грудь!

— Лени! Что ты делаешь?! — просипел я, дерганными движениями стараясь сбросить с груди комья снега. — Ты что?!