Как свидетельствует маршал Якубовский[390], в конце июля и первых числах августа бригаде пришлось вести тяжелые бои южнее Орла, в районе Философово, где противник оказал особенно яростное сопротивление. Гитлеровцы использовали свое выгодное положение на господствующем, западном берегу реки Малая Рыбница, которая рассекала село на две части, причем мост через реку под Философово был взорван, подступы к переправе заминированы и непрерывно простреливались, а вражеская авиация действовала активно, часто наносила бомбовые удары по наступающим. Поэтому танкисты во взаимодействии с частями 170-й сд 48-й А под командованием полковника Абрама Черяка шесть дней выбивали гитлеровцев из этого села, которое было ключевым во вражеской обороне (Абрам Михайлович Черяк, ранее – офицер старшего командного состава органов государственной безопасности).

Используя продвижение 3-й гвардейской танковой и 48-й армий, войска 13-й и 70-й армий, преодолевая упорное сопротивление противника, продолжали развивать наступление на Кромы.

К 31 июля армии правого крыла Центрального фронта продвинулись на глубину свыше 40 км[391], но при этом понесли большие потери, особенно в танках. Во 2-й ТА были выведены из строя почти 60 процентов танков, а 3-я гв. ТА за время боев с 19 по 31 июля потеряла, по разным данным, от 400 до 500 боевых машин[392]. По личному составу войска ЦФ за операцию потеряли солдат и офицеров больше, чем на БрФ, хотя вступили в сражение на три дня позже. При этом потери частей и соединений 9-й А вермахта, напротив, после перехода к обороне резко сократились: свыше 20 тыс. военнослужащих с 1 по 10 июля; около 8,3 тыс. – с 11 по 20 июля; 8,9 тыс. – с 21 по 31 июля[393]. К 31 июля командование 9-й А смогло вывести с фронта и перебросить на другие участки все свои танковые и моторизованные соединения – 10-ю моторизованную, 2, 4, 9, 12, 18, 20-ю танковые дивизии, 36-ю пехотную (моторизованную) и 78-ю штурмовую пехотную дивизии, а также часть средств усиления, в том числе 656-й тяжелый танкоистребительный полк. В полосе армии остались обороняться только пехотные соединения, которые успешно противодействовали наступлению двух советских танковых армий и двух отдельных танковых корпусов. За первые 17 дней операции войска ЦФ не только не решили задачу по глубокому прорыву в тыл 9-й А, создающему угрозу окружения орловской группировки противника, но даже не смогли активными действиями связать вражеские части в полосе своего наступления, чтобы воспретить германскому командованию маневр силами и средствами из состава 9-й А. Все это говорит о невысоком уровне подготовки и организации наступления со стороны командования ЦФ, которое не располагало значительным материальным превосходством над противником, как это было на Западном и Брянском фронтах, и при этом не смогло произвести собственный маневр силами и средствами, чтобы сосредоточить превосходящие ударные группировки на тех направлениях, где оборона противника являлась наиболее уязвимой. Вместо этого генерал Рокоссовский проводил фронтальное наступление против только что перешедшей к обороне ударной группировки 9-й А немцев, которая опиралась как на собственные, так и на захваченные у его же войск заранее подготовленные укрепленные позиции. При таком решении вряд ли следовало рассчитывать на что-то большее, чем медленное вытеснение противника за счет общего превосходства в людях и боевой технике, но ценой больших потерь. Впрочем, как уже говорилось выше, сам Рокоссовский объяснял неудачные действия ЦФ тем, что Ставка Верховного главнокомандования не предоставила ему достаточно времени, чтобы подготовиться к операции.

Отход главных сил 9-й и 2-й танковой армий группы армий «Центр» с Орловского плацдарма начался, как и планировалось, в ночь на 31 июля. Тем не менее на всех участках линии фронта вдоль Орловского выступа, протянувшейся более чем на 400 км, продолжались тяжелые бои, так как Красная армия продолжала наступать, а генерал Модель должен был организовать прикрытие отхода, чтобы не допустить преждевременного отступления на неподготовленные позиции.

Начало августа ознаменовалось ожесточенной борьбой на подступах к Орлу. Войска БрФ упорно продвигались к городу с востока и севера, а с юга подходили части и соединения правого крыла ЦФ. С большим трудом противник удерживал коммуникации западнее Орла, над которыми с севера и северо-запада нависла ударная группировка 11-й гвардейской и 4-й танковой армий, переданных из состава ЗапФ.

Германское командование оказалось перед проблемой срочного отвода оборонявшихся в районе Орла дивизий 53-го и 35-го армейских корпусов 2-й ТА, для которых возникла непосредственная угроза окружения. Сосредоточивая силы, чтобы сдержать наступление во фланг и тыл этой группировки, в ночь на 31 июля немцы начали по возможности скрытно выводить свои части из Орловского мешка, прикрывая отход сильными арьергардами, – специально выделенные отряды продолжали ожесточенное сопротивление на подступах к Орлу, стремясь обеспечить эвакуацию города. Широко развитая сеть заграждений, в особенности минные поля, затрудняла продвижение русских, а германская авиация интенсивными атаками с воздуха поддерживала свои наземные войска, хотя главной задачей, которую решала авиация немцев при отступлении на линию Хаген, стало прикрытие основного маршрута движения Орел – Брянск. Западнее Орла в направлении на Карачев и Брянск растянулись длинные колонны немецких войск: 4 августа советская разведывательная авиация зафиксировала здесь до 2500 машин и 58 железнодорожных эшелонов; 5 августа – 2360 автомашин и 62 эшелона[394].

Соответственно, накануне штурма Орла советская Ставка Верховного главнокомандования потребовала усилить авиаудары по колоннам отходившего противника, узлам дорог и переправам. В течение первых пяти дней августа 15-я и 16-я воздушные армии совершили около 9800 самолето-вылетов, значительная часть из которых для ударов по путям отхода немецких войск из района Орла[395]. С целью полностью парализовать основную линию движения неприятеля части дальней авиации с 22 июля по 17 августа совершили шесть бомбардировок (всего 380 самолето-вылетов) Брянского железнодорожного узла, использовав 400 тонн бомб[396]. Несмотря на это, генерал Клесс отмечает, что критических ситуаций при отходе практически не возникало, опасность со стороны советской авиации была минимальной; в целом, по оценке Клесса, советские военно-воздушные силы не использовали стратегически важную возможность нанести крупное поражение отступающим германским войскам[397]. В. Горбач указывает[398], что ответственность за срыв перевозок противника была возложена на командующего 3-го шак 15-й ВА генерала Михаила Горлаченко, но сил корпуса для решения этой задачи явно не хватало (например, 1 августа удалось выполнить всего 75 самолето-вылетов), причем вражеская авиация оказывала сильное противодействие – с 1 по 5 августа был сбит 31 штурмовик из состава корпуса, тогда как общие потери 15-й ВА за время с 1 по 4 августа составили 123 самолета, в том числе 66 штурмовиков и 50 истребителей (немецкий 6-й ВФ в период с 31 июля по 5 августа потерял около 13 пикирующих бомбардировщиков и 17 самолетов-истребителей). В целом в начале августа авиация 6-го ВФ существенно превзошла противника по интенсивности боевой работы, обеспечивая с 31 июля по 5 августа ежедневно от 1250 до 1650 самолето-вылетов, тогда как пилоты и экипажи 15-й ВА 3 августа сделали 979 самолето-вылетов, 7 августа – 952, 9 августа – 402 самолето-вылета[399].